Юрий Коваль - Суер

• Название: Суер
• Автор: Юрий Коваль
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Жипцов, - представился один. Другой:

- Дыбов.

- Жебцов или Жопцов? - спросил вдруг лоцман.

- Жип... Понял меня? Жип.

- Понял, понял, - струсил Кацман.

- Ну... надо... рюмку осушать, - туго проворотил Дыбов. - Сейчас мы морды вымоем, а вы пока разливайте.

Я взялся за разлив водочки по рюмкам - для меня это привычное и приятное дело - и благородно разлил по семьдесят пять, не промахнувшись, надеюсь, ни на миллиграмм.

- Розлито профессионально, - одобрил Жипцов. - По булькам льет. Ты не с Таганки?

- Эх, Жипцов-Жипцов, - ответил я. - Рюмочную в Гончарах помнишь?

- Э-ке-ке! - засмеялся Жипцов. - Слышь, Дыбов, это свои, да к тому же еще живые. Давай селедочки с картошкой отварной.

Дыбов начистил картошки, разделали пяток селедок с молоками, лук, постное масло, выпили. Я тут же налил по сто.

- Ну - таганская школа! - восхищенно сказал Жипцов. - Все правильно, по норме.

И я тут же налил снова по семьдесят пять.

- Все, керя, - сказал Жипцов, - с тобой все ясно. Лей под беседу.

- Это уж кому как по ндраву, - согласился Дыбов. Выпив и помывши морду, Дыбов несколько оттаял, и на нас смотрел уже помягче, всасывая длинную бело-розовую селедочную молоку. Надо отметить, что, несмотря на довольно усердное отмывание морд, ни Жипцову, ни Дыбову отмыть их до конца как-то не удалось. Земля грубо въелась в их кожу, в каждую поринку и морщинку. Мне было любопытно, отчего это так.

- Ну у тебя и кожа на роже, - сказал я Жипцову на таганских правах. Дурьскипидаром ее надо мыть или кашинской минеральной.

- Мыли, - сказал Дыбов. - Это - профессиональное.

- Что же это у вас за профессия такая? - робко полюбопытствовал Кацман. - Не шахтерская ли?

- Э-ке-ке! Ке-ке! - засмеялся Жипцов. - Слышь, Дыбов? Ты чего? Не шахтер ли?

- Навроде шахтера, - выпил Дыбов, всасывая другую молоку, еще розовей и белей первой. - Я скорее навалоотбойщик.

- Э-ке! Э-ке! - икал своим дурацким смехом Жипцов. - У него только забоя нету, один - отбой.

- Все-таки нам немного непонятно, - сказал сэр Суер-Выер, - кто вы по профессии. Ясно, что вы смеетесь над нашим незнанием. Наверно, это секретная специальность?

- Да нет, что ты, - отвечал Жипцов, - никакого особого секрета нету. Специальность необычная, но прибыльная, хорошо платят, а вот этот домик на острове - вроде нашего дома отдыха, все бесплатно, тут мы с Дыбовым и отдыхаем.

- И какая же у вас работа?

- Нелегкая, керя, непростая... мертвецов допрашиваем... прямо в могилах.

- Вот так-с, - подвел итог капитан. - Вот до чего нас доводит неуемная жажда открывания новых островов.

- А также осушение рюмки, сэр, - добавил Пахомыч.

Глава LXXX. Рюмочка под беседу

Пожалуй, мы не так уж сильно были потрясены странным объявлением Жипцова и, возможно, даже предполагали, что такие профессии и должности существуют, но столкнуться с ними до поры до времени не ожидали и думать об этом не решались.

- И что ж, всех-всех допрашиваете? - спросил лоцман.

- Э-ке-ке! - засмеялся Жипцов, и беседа потекла плавно, осушение рюмки совершалось исправно, и я наливал уже то по пятьдесят, то по тридцать. По таганским законам пустые бутылки ставил на пол.

- Да нет, не всех, - рассказывал Жипцов, - а только кого Жилдобин прикажет. Жилдобин у нас начальник. Как прикажет - мы и ползем, я спрашиваю, а уж Дыбов старается.

- Как же это ползете? - невольно удивился старпом. - Отсюда?

- А чего? Прямо отсюда и ползем. Через этот погреб.

- Так вода же кругом! Океан!

- Э-ке-ке! - засмеялся Жипцов. - Под окияном тоже мать-сыра-земля. Под окияном и приползем: хушь - в Мытищи, хучь - в Таганрог. Мы на это скорые. Конечно, далеко ползть бывает неохота, но - приходится. Мы-то больше по Расее ползаем, у нас там все свои всходы и выходы.

- Приползем, - вставил Дыбов, - и рачительно... спрашиваем, это кого Жилдобин укажет... А ему-то сверьху говорят.

- Кто же сверху-то?

- А это кто про нас на бумагу записывает, - пояснял Жипцов. - Кто-то не знаю фамилие - записывает все и про тебе, и про мене. Вот ты, скажем, скрал или задавил кого - все записано, или заложил кого - опять записано. Про нас все пишется. После бумаги эти, как водится, обсуждают, протрясают, кому чего и как, и Жилдобину - приказ. А уж он нас наставляет, куда ползть и о чем спрашивать. Так что мы заранее знаем, за кем что числится. Некоторые дураки и в могиле отнекиваются, мол, я не я и кобыла не моя, но тут уж Дыбову равных нет, старый кадр - афгангвардеец.

- Да я это, - провещился Дыбов, - так-то ничего... ну, а если, так чего ж? Надо... Осушение рюмки тоже ведь... все по традициям... молоки сладкие... а иначе как... фортификация, так-то.

- Значит, людям и в земле покоя нет, - задумался старпом.

- Э-ке! Да разве это люди? Ты служи старательно! Пей в меру, докладай, когда чего положено. А то зачали храмы рушить да не свое хватать, а после и думают, в земле спокой будет. Нет, не будет и в земле спокою.

- Да ладно тебе, - сказал Дыбов, - чего там... ну всякое бывает... вот только селедок с тремя молоками не бывает... но, конечно, на то мы и приставлены, чтоб следить во земле... а без нас какой же порядок?... формальность одна и неразбериха, кто чего и как...

- Скажите, пожалуйста, господа, - печально проговорил сэр Суер-Выер, ответьте честно: неужели за каждым человеком чего-нибудь и водится такое, о чем допрашивать и в могиле надо?

- Ишь ты... - ухмыльнулся Дыбов, - стесняешься... а ты не тушуйся... мы, конечно, сейчас рюмку осушаем, но если уж нас к тебе пошлют...

- Да нет, - успокоительно мигнул Жипцов. - Иной, если сознается и греха невеликие, так просто - под микитки, в ухо - и валяйся дальше, другому зубы выбьешь. Бывают и такие, которым сам чикушку принесешь, к самым-то простым нас не посылают, там другие ползут. Там, у них, своя арифметика. Чего знаем - того знаем, а чего не знаем... про то... но бывает, и целыми фамильями попадаются, прямо косяком идут: папаша, сынок, внучик, а там поперли племяннички, удержу нет, и все воры да убивцы. А сейчас новую моду взяли: гармонистов каких-то завели. Ужас, к которому ни пошлют - гармонист.

- Много, много нынче гармонистов, - подтвердил и Дыбов. - Ух, люблю молоки!

- Но это не те гармонисты, что на гармони наяривают да частушки орут, а те, что гармонию устраивали там, наверху. Нас-то с Дыбовым ко многим посылали... мы уж думали, кончились они, ан нет, то тут, то там - опять гармонист.

К этому моменту разговора мы осушили, наверно, уже с дюжину бутылок, но и тема была такая сложная, что хотелось ее немного разнообразить.

- Сткж-стюк-сткж-сткж... - послышался вдруг странный звук, и мы увидели за стеклом птичку. Это была простая синица, она-то и колотила клювиком об стекло.

- Ух ты! - сказал Дыбов и залпом осушил рюмку.

- Ну вот и все, кореша, - сказал и Жипцов, надевая кепку. - Спасибо за конпанию. Это - Жилдобин.

- Это? - вздрогнул лоцман, указывая на синицу.

- Да нет, - успокоил Жипцов. - Это - птичка, от Жилдобина привет.

- Рожу зря мыли... - ворчал Дыбов, - морду скребли... Ладно... - И они прямо с табуретов утекли в погреб.

Глава LXXXI. Бескудников

- Ну вот и открыли островок, - мрачно констатировал Суер. - Вот с какими упырями приходится пить.

- Бывало и другое, кэп, - сказал я. - Бывало, чокались и с их клиентами.

- Ну и рожи, - сказал Кацман. - А брови-то, брови! Такими действительно только землю буровить.

- Чу! - сказал Пахомыч. - Чу, господа... прислушайтесь... из погреба.

Из-под крышки погреба, которую Жипцов с Дыбовым второпях неплотно прикрыли, слышались односложные железные реплики, судя по всему, указания Жилдобина. Речь шла о каком-то, который многих угробил, потом говорилось, как к нему подползти: "...от Конотопа возьмете левее, увидите корень дуба, как раз мимо гнилого колодца...", слышно было неважно, но когда Жипцов дополз, стало все пояснее. Слушать было неприятно, но...

- Ну и ты что же? - спрашивал Жипцов, чиркая где-то далеко спичкой и закуривая. - Всех-всех людей хотел перебить?

- Всех, - отвечал испытуемый. - Но не удалось.

- А если б всех уложил, к кому бы тогда в гости пошел?

- Нашли время по гостям ходить. Уложил бы всех и сидел бы себе дома, выпивал, индюшку жарил. Но вот видите, не успел всех перебить. Расстреляли, гады. Лежу теперь в могиле, успокоился.

- Э-ке-ке, - сказал Жипцов. - Неужто наверху еще расстреливают? А я и не знал. Но тебе это только так кажется, что ты успокоился. Вслед за мною-то ползет Дыбов.

- А что Дыбов?

- Ничего особого... Дыбов как Дыбов... Как твое фамилие-то? Ваганьков? Востряков? Ага... Вертухлятников... так вот, господин Вертухлятников, за ваши прегрешения и убиения живых человеков - а убивали вы и тела, и души в районах Средней Азии и Подмосковья - вам полагается разговор с господином Дыбовым... Толя? Ты чего там? Ползешь?

- Да погоди, - послышалось из недр. - Тут одному попутно яйцо нафарширую... а кто там у тебя?

- Да этот, по бумагам Вертухлятников...

- Ты его пока подготовь, оторви чего-нибудь для острастки...

Вдруг там под землей что-то захрустело, заклокотало, послышался грохот выстрела и крик Жипцова: