Екатерина Соловьёва - Хронофаги

• Название: Хронофаги
• Автор: Екатерина Соловьёва
• Жанр: Фэнтези

Время — это кольцо. Время — это жизнь. И пожирать его, значит пожирать самого себя… Чтобы понять это, Бертрану нужно вернуться на несколько сот лет назад, Иветте вспомнить то, что забыто, Валентину — найти и потерять то, что искал всю жизнь…

---

— Древние звали Его по-разному, одни Хронос, Другие Сатурн, третьи Вишну. В годы своей молодости Он создал конгрегатор — прибор, способный собирать время. Старик придал ему вид песочных часов… Да-да, именно его вы и разбили. И теперь всех нас ждёт мучительная смерть.

— Какая сказочная чушь… — безумно улыбнулась Вета.

— Если бы это было чушью, стал бы твой дружок так убиваться? — горько усмехнулся кардинал. — Он украл его! Украл, чтобы красть чужое время и останавливать его. Чтобы пока человек замер, ограбить его, изнасиловать. Так, вор?

— Пошёл ты, — равнодушно отвернулся к стене Валентин, пряча глаза от Иветты.

Девушка осознала, что достаточно больно кусает нижнюю губу, и непроизвольно облизнулась. Слова кардинала были слишком похожи на правду.

— Время — это кольцо, — Бертран сложил ладони так, будто держал прозрачную сферу. — И мы в нём постоянно движемся. Человеческое сознание может улавливать только одно измерение, но это не значит, что время одномерно. Представь себе орбиту, по которой кружат одновременно десятки, сотни, тысячи колец. Как кольца тела огромной змеи. То есть существует не один, а множество вариантов развития событий, мириады «альтернативных реальностей». Но с течением времени кольцо истончается, образуются дыры, за которые зацепляются другие кольца. Если эти дыры вовремя не заделать — миры сольются. Представители других миров повалятся в наш мир, и не во всех вселенных всё так радужно, как у нас. Сатурн всегда отслеживал появление этих дыр, наняв для этого специально обученных людей — хронов, которые раз в году брали часы и заделывали дыры с помощью лишнего времени. Позже они стали называть себя кардиналами. А серыми — по цвету плащей, наших симбионтов-защитников. Ты понимаешь?

Иветта слушала, приоткрыв рот и ничегошеньки не понимая. Где-то далеко-далеко, на задворках сознания эхом отдавалась информация о неминуемой гибели, но девушка видела совсем иное: льдисто-голубые, глубоко посаженные глаза, прямой нос с узкими крыльями и резко прочерченную линию губ.

«Он похож на брата эльфа Элáно», — вдруг подумала она.

Сердце гулко стучало, и, осознав это, Вета густо покраснела. Припомнив, что с Сергеем Павловичем такого даже приблизительно никогда не было, она ощутила дикий стыд и опустила голову.

— Ты можешь выгнать нас. Но любая задержка может стоить жизни всем нам. Решай сама.

— Та молния… Она оттуда? Из другого мира? — сухо спросила девушка.

— Наверняка, — пожал плечами Бертран. — С каждой минутой дыры всё больше. Троих братьев уже похитили существа из соседних вселенных.

— И что… что вы собираетесь делать?

— Последовать твоему совету, что ж ещё. Без конгрегатора кольцо не укрепишь. А создать его может только Старик.

Командир и Мартин сели в разных углах кухни друг напротив друга и принялись сосредоточенно крутить свои кольца в виде змей, будто настраивали радиоволны на невидимом приёмнике. Постепенно над полом, выложенным сине-белой плиткой в шахматном порядке начало сгущаться зеленоватое облако.

Вета лихорадочно тёрла виски, пытаясь вернуть в происходящее логику. Однако, подушечки пальцев снова заныли, напоминая о недавних ранках и пришлось оставить это занятие. Самый обыкновенный день за окном кухни опровергал напрочь все рассуждения кардиналов. С улицы несся визг покрышек, шум моторов и какие-то невнятные вопли. Синица в «чёрном берете» зависла перед стеклом, словно проверяя, нет ли чего поживиться, и упорхнула по своим делам.

«Гнать их всех надо, гнать в три шеи. Сейчас уже двенадцать, наверное. Ленке бы позвонить, узнать, что там, на Лехновке…»

— Всё это какое-то безумие…

— Не спорю, — отозвался Бертран, не оборачиваясь. — Быть может, времени нет вовсе, откуда нам знать? Может, мы существуем только здесь и сейчас.

— Но я же помню, что было до. Я помню, я знаю, что это было.

— Что есть память, как не осознание прошлого?

«Так нельзя. Это неправильно. Если так и дальше пойдёт, я начну думать, что мне нравится эта спесивая морда. Всё это добром не кончится».

И всё же она стояла, оперевшись на мойку, и смотрела — жадно, стараясь запомнить каждую чёрточку и тень морщинки.

— Я могу как-то помочь?

— У меня стойкое ощущение, что ты ко мне липнешь.

Вета отпрянула, побелев, будто её ударило током.

«Липнешь? Липнешь?!»

— У тебя комплекс недостатка отцовской любви, — бесстрастно добавил он. — Вот и липнешь ко всем, кто старше тебя.

— Липну?

— Ну, да. Как та собака у теплотрассы. Сколько лет было Сергею Павловичу?

Девушка молчала, понимая, что кардинал прав. И правда эта ранила хуже острого ножа.

— Это просто от нехватки любви отца. Это пройдёт. Поверь, я знаю, о чём говорю. Я ведь был у тебя в мозгах.

Иветта отчаянно сжала кулаки, развернулась и встретилась взглядом со скрюченным пленником, у двери.

— Может, распакуешь меня? — предложил Валентин. — Неудобно, затекло всё.

Девушка молча кивнула и вышла в комнату. Субботнее осеннее солнце обливало молочным светом два мягких кресла в накидках, угрюмый платяной шкаф, колченогий стул и собранный стол-тумбу. В углу, на разложенном диване, разметалась гостья. Склонившись, Вета машинально потрогала её лоб, убедившись в том, что жар спал, и поправила сбившееся одеяло. Рука потянулась, чтобы убрать прядки, налипшие на мокрый висок, но тут же отодвинулась.

«Я так с ума сойду. С ума. Её кто-то дома ждёт».

Решив, что свет только мешает, она решительно задёрнула плотные шторы, вернув комнату во власть бархатного сумрака, и вынула ножницы из ящика в столе.

Олег скрутил пленника на совесть: несмотря на то, что руки уже заметно вспотели, запястья было бы сложно выпростать из такого толстого слоя скотча. Едва Вета перерезала ленту, Валентин охнул, потирая затёкшие кисти и плечи, а затем икры, когда ноги обрели свободу.

— Зря ты это делаешь, — заметил Мартин, не отрываясь от едва видимого облака, сконцентрированного в центре кухни. — Боком выйдет.

— Чё ты этих уродов слушаешь, — презрительно бросил вор, расстёгивая куртку. — По ним же видно — убьют и не спросят, как звали.

Девушке почудилось, будто плечи Бертрана едва заметно просели.

— Пошли хоть поговорим, — Валентин кивнул в сторону комнаты. — Сколько не виделись…

«Никогда не виделись», — хотела парировать Иветта, но промолчала.

В полутёмной комнате он по-хозяйски упал на диван, чудом не задев спящую девочку. Хозяйка села на самый краешек, сложив руки на коленях. Как школьница. Всё шло не так, она чувствовала это. Будто с того момента, когда они увидели друг друга, нарушилось какое-то волшебное табу, запрещающее лицезреть менестрелю принцессу и наоборот.

— Неплохо тут, у тебя, — осклабился гость, стаскивая куртку.

Он подвинулся ближе и Вета поморщилась: от вора несло пόтом и перегаром.

— Что ж ты не позвала ни разу, в гости не пригласила? — осведомился Валентин, приобнимая её. — Я ждал-ждал, ждал-ждал…

Девушка вздрогнула и сбросила руку с плеча.

— Ты не такой был…

— Жизнь научила. Бери, что плохо лежит, а то возьмёт кто-то другой. А ты как раз плохо лежишь.

— Я же не вещь…

— Разве ты не этого хотела? У тебя тогда даже голос дрожал!

Вета покачала головой, не сводя с него раненого, негодующего взгляда.

— Да ладно тебе, — распаляясь, озлился Валентин, — хватит цену-то набивать! Тоже мне, недотрога…

Он легко опрокинул девушку навзничь, и, уже задирая майку, получил ощутимый удар кулаком в затылок. Обернувшись, вор с удивлением увидел длинноногого белобрысого мальчишку в розовой пижамке, который тут же зарядил ему в левый глаз. От неожиданности Валентин завопил и рухнул на пол. Поднявшись, он получил несколько резких ударов в уже пострадавшую челюсть и поставил неприятелю подножку. Парнишка навзничь упал на ковёр.

— Проститутка! — прорычал мужчина. — Развела тут блат-хату!

Вета сидела на диване с круглыми, как блюдца, глазами и совершенно ничерта не понимала. Так Бертран с Мартином и застали её, когда ворвались в зал, щёлкнув выключателем. Комнату залил бледно-золотой свет, временно ослепив напуганную девушку, вора с перекошенным от злобы лицом и лохматого мальчишку лет тринадцати.

Глава 9 Бертран. Рем

Время — лучший учитель,

но, к сожалению, оно убивает своих учеников.

Берлиоз Гектор

Бертран онемел. Хватило одного взгляда на растрёпанную девушку, сжавшуюся на диване, чтобы спину снова продрал ледяной ветер. Тогда он был совсем молод, вечно голодный юнец… тогда тоже царила осень, такая же непривычно холодная и странная, не предвещающая ничего хорошего…

Ноябрьский мистраль завыл нудно и протяжно, забираясь холодными лапами под старое пальто. Бертран поёжился и почесал гладко выбритый подбородок, безбожно натёртый жёстким крахмальным воротничком.