Андрей Зайончковский - История русской армии. Том третий

• Название: История русской армии. Том третий
• Автор: Андрей Зайончковский
• Издательство: ООО «Издательство «Полигон»
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-89173-248-3

В этой книге наиболее полно и систематизированно рассматривается история русской армии от ее состояния накануне Восточной (Крымской) войны 1853–1856 гг. до Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 гг., столкновения с Афганистаном в 1885 г., памирских походов 1891–1895 гг. и других малоосвещенных боевых операций российских войск. Показаны перемены в армии России после реформ 1860–1870 гг., роль армии в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Авторами описаний этих событий являются известные русские военные историки А. М. Зайончковский, Д. Н. Логофет, А. Д. Шеманский, К. И. Дружинин. В книге даны характеристики главных военачальников второй половины XIX в., руководивших боевыми действиями русских войск в войнах и походах этого периода.

---

9 и 26 сентября туркам удалось провести в Плевну два транспорта по 1500 повозок в каждом с боевыми и продовольственными припасами; второй транспорт прошел под прикрытием 15 тысяч пехоты и 1000 всадников Шефкета-паши. Оба транспорта были своевременно обнаружены, но ни Крылов, ни Лошкарев не сделали серьезных попыток не пропустить транспорты.

Осман воспользовался бездействием нашей кавалерии и произвел ряд фуражировок в Трнине, Дубняках и Метрополе, причем собрал запасы кукурузы и ячменя, к сожалению, нами не уничтоженные.

Несмотря на новую просьбу Османа разрешить отступить из Плевны, ему было приказано оставаться; тогда он решил обеспечить свое сообщение с Софией рядом укрепленных этапов, прочно заняв Дольний и Горный Дубняки и Телиш; кроме того, Шефкет-паша, возвращаясь с своим отрядом, оставил гарнизоны в Радомирцах и Яблоницах. Вообще Осман не потерял предоставленной ему свободы действий и успел принять следующие меры: 1) значительно усилил все укрепления и во всех опорных пунктах устроил безопасные помещения для гарнизона; 2) получил в сентябре 10 тысяч снарядов и 1700 тысяч патронов; 3) подвез двумя транспортами продовольствия на 25 дней и собрал фуража на 28; таким образом 27 сентября он имел продовольствия на 29 дней. Но это были уже последние его успехи, и приближалось время тесной блокады.

Ловче-Сельвинский отряд генерала Карцова был значительно усилен и подчинен генералу Зотову. Румыны сформировали Обсервационный корпус между Видом и Искером под начальством полковника Сланичано. В Западном отряде составили Главный резерв, под командой князя Имеретинского — у Радищева, а затем доукомплектовали его свежим пополнением.

15 сентября прибыл в главную квартиру, в Горный Студень, генерал-адъютант Тотлебен. Этот человек, конечно, должен был принести громадную пользу армии уже только в силу своего огромного авторитета и боевого опыта; он обладал, кроме признанных всей Европой выдающихся инженерных познаний, особой твердостью характера, хладнокровием и мужеством, а главное, не боялся брать на себя ответственность в самые решительные минуты. Но все-таки ему недоставало широты взгляда, а боязнь чем-нибудь принизить свою славу делала его порой уж слишком осторожным. Кроме того, он имел много врагов вследствие безграничного самомнения и обидчивого самолюбия; многим русским было не по нутру его немецкое происхождение. Небезызвестно, что Тотлебен был вообще против войны, находя Россию и русскую армию слишком неподготовленными для нее.

18 сентября Тотлебен, осмотрев расположение русско-румынских войск и противника, немедленно пришел к решению, что единственный способ действий против Плевненского укрепленного лагеря состоял в блокаде, по следующим доводам: 1) штурм невозможен ввиду трехъярусной огневой обороны турецких укреплений; осада затруднительна вследствие плохого санитарного состояния войск и наступавшей осенней мокроты и зимней стужи; 3) временный укрепленный лагерь Плевны не мог быть снабжен продовольствием на продолжительное время — его не могло хватить более чем на два месяца; 4) блокада приводила к пленению всей армии и не позволяла ускользнуть хотя бы части турецких сил.

22 сентября Тотлебен был назначен помощником князя Карла, продолжавшего считаться начальником всех русско-румынских сил под Плевной. Начальником штаба назначили князя Имеретинского, начальником всей кавалерии — генерал-адъютанта Гурко[69], начальником инженеров — генерал-майора Рейтлингера, начальником артиллерии — генерал-майора Моллера. Генерал Зотов вступил в командование своим 4-м корпусом. Хотя решение Тотлебена и было удостоено утверждения главнокомандующего и государя, но в его исполнении встретилось немало противодействия со стороны лиц, считавших блокаду слишком медленным способом и напрасно затягивающим кампанию.

В ожидании прибытия гвардии[70] Тотлебен немедленно приступил к водворению внутреннего порядка, снабжению войск, укреплению позиций и улучшению санитарных условий. Он обратил большое внимание на упорядочение стрельбы артиллерии, выдав особую инструкцию для батарей; число осадных орудий было доведено до 58; но вообще вследствие искусного применения турками инженерной обороны Тотлебен признавал за артиллерией лишь второстепенную роль. Войска выстроили себе вполне удобные, теплые землянки. Труднее всего было организовать продовольствие войск вследствие плохой работы интендантства, недобросовестности товарищества[71] и неустройства коммуникационной линии от Систова. К сожалению, несмотря на то что в 50 верстах южнее Плевны находился очень богатый район с запасами хлеба, мы не обращались к реквизициям, и только позднее войска, а в особенности гвардия, изверившись окончательно в интендантстве, относительно хорошо довольствовались собственным попечением.

Румыны продолжали свои осадные работы против Гривицкого редута № 2 и 7 октября произвели новый штурм, опять им не удавшийся, с потерями в 22 офицера и 907 нижних чинов.

27 сентября Гурко вступил в командование всей кавалерией, прибыв в Трестеник. Он выдвинул отряды на Софийское шоссе, но скоро пришел к заключению, что турки владеют им достаточно прочно и блокада кавалерией неосуществима, особенно принимая во внимание ее расстройство (не более семи рядов во взводах); он донес, что только Кавказская и Донская бригады боеспособны, а остальные части оставляют желать лучшего даже в моральном отношении.

30 сентября прибыли 2-я и 3-я гвардейские пехотные дивизии, гвардейская стрелковая бригада и другие мелкие части; на подходе была 2-я гвардейская кавалерийская дивизия, а 3-я гвардейская пехотная дивизия находилась еще на левом берегу Дуная. Гвардия давала 47 840 штыков, 5110 сабель при 144 пеших и 24 конных орудиях. Государь решил было направить гвардию на усиление Рущукского отряда, предложив Тотлебену овладеть Софийским шоссе двумя дивизиями и расположить на Ловчинском шоссе шесть стрелковых батальонов. Тотлебен послал в главную квартиру генерал-адъютанта Гурко с категорическим требованием оставить в его распоряжении гвардию. На военном совете 4 октября[72] это заявление было уважено, и тогда Тотлебен вместе с Гурко выработали совместно план овладения Софийским шоссе, причем Гурко назначался командовать всеми войсками, направляемыми за Вид.

10 октября Тотлебен предписал на 12-е Гурко с 49 батальонами, 104 орудиями и всей кавалерией овладеть Софийским шоссе[73], а Зотову с 34 батальонами и 136 орудиями стать на Ловчинском шоссе, выслав для занятия и укрепления высоты позади Рыжей горы отряд Скобелева с 16 пехотными дивизиями, тремя батальонами, 3-й строевой бригады, тремя саперными батальонами и тремя батареями 3-й саперной бригады (всего 16 батальонов и 72 орудия). Ближайшей целью ставилось овладение Горным Дубняком и Телишем и смыкание блокады Плевны.

Генарал-адъютант Гурко назначил: для атаки Горного Дубняка — 20 батарей, 17 эскадронов и сотен при 54 орудиях[74]; для атаки Телиша — четыре батальона, восемь эскадронов и 14 орудий[75]; для демонстрации и заслонов — 12 батальонов, 54 эскадрона и 86 орудий. Подполковник Сухотин, исполнявший обязанности помощника начальника штаба генерал-майора Нагловского, письменно доложил, что для атаки Телиша назначено слишком недостаточно сил, но его представление не было уважено.

Войска в точности выполнили диспозицию. Первой начала бой средняя колонна, потом левая и наконец правая; подошел и Черевин с Кавказской казачьей бригадой. К 10 часам Горный Дубняк был окружен со всех сторон, и 54 орудия готовы были разгромить турецкие укрепления, состоявшие из большого и малого редутов, но гвардия слишком рвалась в бой, и это ее стремление вперед привело к тому, что совсем не было артиллерийской подготовки атаки. Лейб-гренадеры оказались в расстоянии 200 сажен от малого турецкого редута, расположенного южнее шоссе, и несли жестокие потери; батальоны бросились вперед, ворвались в окопы и в малый редут; турки едва успели скрыться в главном редуте; гренадеры пробовали эскаладировать и последний, но были отбиты. Затем последовала атака левой колонны, также подошедшей на близкое расстояние; особенно тяжелым было положение финляндцев, действовавших на совершенно открытой местности. Наступление правой колонны было поддержано всем Измайловским полком, направленным по личному приказанию Гурко. Около 14 часов редут оказался окруженным со всех сторон русской пехотой на расстоянии не далее 400–100 шагов.

В это время генерал Гурко получил известие о двукратном отбитии лейб-егерей от Телиша и, опасаясь, что гарнизон последнего двинется на выручку Горного Дубняка, решил немедленно атаковать одновременно со всех сторон турецкий редут. К несчастью, призванный служить сигналом артиллерийский залп был сделан батареей в правой колонне преждевременно, и последовала вновь разновременная атака отдельных колонн и частей. Хотя некоторые роты залегли в 40 шагах и даже во рву редута, успеха не было, и турки продолжали отбивать все попытки ворваться в укрепление. Наша артиллерия не могла стрелять по редуту из опасения поражать своих, и генерал Гурко уже думал с наступлением темноты отвести полки на позиции и окопаться, чтобы возобновить атаку и в особенности артиллерийский огонь на следующий день, но гвардия выручила своего вождя. Отдельные смельчаки, перебираясь в ров редута, постепенно его заполнили; около 19 часов неожиданно раздалось победное «ура», и редут был взят. В нем сдалось 2289 человек при четырех орудиях, но наши потери достигали 3533 бойцов, а между тем можно было достигнуть того же результата почти без потерь, действуя одной артиллерией.