Валентин Костылев - Иван Грозный (Книга 2, Море)

• Название: Иван Грозный (Книга 2, Море)
• Автор: Валентин Костылев
• Жанр: История

---

- Перед концом света, знать... - с мрачным видом процедил сквозь зубы Михаил Репнин.

Вино непослушно. С разумом не ладит. Хмель шумит - ум молчит. Надо бы хмельному боярину где и воздержаться, смиренно воспринимая "священную влагу", да нет!.. Недаром бес с рогами да с хвостом, а никто его не видит. Наслушались Малютины послухи немало о царе, о московской торговле, о гостях... Недовольство вылилось все-таки наружу. Осудили бояре государя за его сегодняшний прием купцов, за столь обидное, не по чину, угощение холопствующего перед царем Яшки Строганова во дворце.

Все это завтра будет известно царю, да еще к тому же будет прибавлено послухами кое-что от себя, - иначе сказка не складна. Иван Васильевич любопытен и простых доносов недолюбливает - кляуза "в оправе" доходчивее.

Государь принял Строганова после повечерия. Перед этим усердно молился на коленях, прося господа бога не судить его, царя, за посылку русских людей в латинские еретические страны. Ожесточенно ударяя перстами себя в лоб, говорил он с презрением об иноземцах, обратившись к иконам: "На кой они мне?!" Да! Не о себе он печется, но о царстве своем, чтобы не осилили его "нечестивые агаряне", обитающие по берегам морей и океанов. Так неужели же станет грехом, коли корабли его подданных поплывут в те земли и люди его скажут там московское, доброе, христианское слово?! Пускай голос Москвы прозвучит над морями! Там, в королевских странах, неправедно клевещут на Русь, пугают ею народы, отвращают разум честных иноплеменников от признания Руси равноправным царством с прочими; московские корабли будут вестниками правды, глашатаями могущества московской державы!

О том Иван Васильевич и повел беседу со Строгановым, который, стоя, отвечал на вопросы царя. Кроме Строганова в покоях присутствовал боярин Бельский; к нему царь более, чем к другим боярам, питал доверие.

Строганову было сказано, что ему, государю, доподлинно ведомо, сколь обширную скупку русских товаров на севере ведут иноземные купцы.

Как ни кичатся иноземцы своею мудростью, а кожи лучше русских людей никто не выделывает. Набрасываются на них приезжие иностранные торговцы, особенно немецкие да голландские купцы. И нигде нет таких красильных веществ для тканей, как в Московском царстве. "Не всуе их увозят за рубежи; да мастера иноземные учатся в Москве нашему крашению тканей и кож тоже не попусту", - с горделивой улыбкой сказал царь.

- И тем обычаем, - продолжал он, - у русских гостей хлеб изо рта они вырывают. Не спят. Построили амбары и жилища в Холмогорах, в Вологде и Ярославле; на Вычегде поставили железоделательный завод. В самой Москве, на Варварке, воздвигли себе усадьбу. Стало быть, им у нас не худо. Невелика корысть царству, коли московские гости будут сидеть у очага и попусту хулить чужестранцев, обзывая их "ворами и супостатами". Прибытка от сего мало государю. Посуду надобно спускать на воду, свозить в Нарву товары и, помолясь богу, двинуться в дальний морской путь. Взираю с гордостью на иноков Печенгского монастыря, - молвил Иван Васильевич, - на утлых ладьях дерзают они плыть в чужедальние края. Ведомо мне: приходили они в ладьях с рыбой, рыбьим жиром и прочими товарами в дацкую крепость Вардегуз, что на норвежском берегу...

Лицо царя просветлело.

- Иноки, смиренные богомольцы, не погнушались мирским делом; церкви оно доходно и государю полезно... Так неужто наших гостей не умудрил господь бог на морское плавание? Вы, Строгановы, мною не обижены. Жалованными грамотами не однажды награждены. И ныне государь ждет от вас верной и пригожей службы.

Иван Васильевич сказал, что вологодскими купцами ему подана челобитная на заехавших в Вологду голландских купцов, которые не столько продают своих товаров, сколько покупают.

"Твоя, государева, весчая* перекупная пошлина на той торговле тебе, государь, не сбирается... ибо иноземцы градских государевых никаких податей не платят и тяглых служб не служат".

_______________

* В е с ч а я - весовая.

Так писали вологжане.

Строганов внимательно слушал молодого, любимого им государя. Иван Васильевич действительно оказал большую милость строгановскому гостиному роду, сделав Строгановых полными хозяевами камских и приуральских земель. Правда, царь велел им поставить "собою" (на свои деньги) укрепленные городки со стражею, засеки с казаками, но это не в тягость Строгановым. Немало воинской силы "из охочих людей, стрельцов и казаков" собрали они в своих городках, чтобы охранять государевы земли и "войною ходити и воевать черемису, остяков, вотяков и ногай, которые государю изменили".

- И того ради, - продолжал Иван Васильевич, - должны вы, столь знатные и казною богатые торговые люди, к морю иметь доброе пристрастие. Жду от вас десять сотен всадников, чтобы стали они под царевы стяги на ливонских землях...

Строганов не ожидал этого. Набрать десять сотен казаков и послать их завоевывать чужое Западное море! Об этом никогда не думал Строганов. И в голову никогда не могло прийти ему такой мысли. Кабы Студеное море другое дело, а Западное - ни к чему оно им, пермякам, Строгановым.

Дал слово собрать и послать казаков "без волокиты".

"Надо помогать! Авось и эта служба не пройдет даром. Богу на свечу, царю на подать, а себе на пропитание. Много ли купцу надо?" - размышлял Строганов с улыбкой, возвращаясь в кибитке из дворца на монастырское подворье в Замоскворечье.

Зря, что ли, Иван Васильевич разрешил им, Строгановым, держать свое войско и не только иметь снаряд огнестрельный, но и пушки с пушкарями?!

Даром, что ли, царь-государь запретил пермским наместникам и тиунам судить их, Строгановых?! Один царь - их суд! Как же не угождать государю?!

А торговля в течение двадцати лет без пошлины солью и рыбой! Разве это не клад купцам Строгановым? И не стоит ли одно это пятидесяти сотен всадников?! А царь просит только десять сотен.

Что отбилось от строгановских рук?! Царь обязал Строгановых "не делать руд", а если где-нибудь и удалось бы им найти серебряную, или медную, или оловянную руду, то чтобы они немедленно извещали государя.

При воспоминании об этом тяжело вздохнул Яков, откинулся на спину в своей обитой мехом кибитке, перебираясь по льду на ту сторону Москвы-реки. Ну, что ж теперь делать! Такая уж свадьба купецкая: прибыль с убылью живут! Купец - что стрелец: попал - так попал, а не попал - так заряд пропал. А насчет морской торговли надо подумать. С братом Григорием вместе обмозговать ту статью, чтобы и царю не думалось о нерадивости Строгановых, да чтоб и самим в убытке не остаться. Без ума торговать - только деньги терять!

Иван Васильевич, отпустив из своей рабочей горницы купца Строганова, весело произнес:

- Этот Яков однажды сказал о наших законах, когда его приказчика наместник посадил в острог, что наши законы, словно паутина: шмель проскочит, а муха застрянет.

Царь громко расхохотался. Засмеялись и Бельский с Висковатым.

- Истинно так! - укоризненно покачал головою царь.

XII

Немецкий ландскнехт Генрих Штаден - лисьи глаза, вьюн и пролаза - не из таких, чтобы попусту бродить по чужой земле. Ландскнехт даже во сне видит поживу. И на что ему мушкет, коли есть случай поживиться иным способом? Штаден обзавелся корчмой. Нигде так хорошо не было ему, как в Москве. Царю нужны люди бывалые, расторопные, знающие хорошо заморские мастерства, а ради этого царь покровительствует чужеземцам и разрешает им такое, чего не дозволяет своим подданным. Корчмы держать можно только иностранцам. Корчмы! Спасибо московскому владыке! Генрих Штаден не останется в долгу!..

Василий Грязной и его брат Григорий назвали себя "отцами крестными" немца Штадена. Это они добились в приказах, чтобы он стал корчмарем; это они добились и того, чтобы он попал на службу в иноземный полк.

За это Генрих даром поит вином своих благодетелей; у хмельных гуляк подслушивает "супротивные речи", ведет тайный сыск в пользу государя.

Мало того - приходит однажды к Штадену его друг, Фромгольц Ган, вместе с которым он пробрался в Россию, и говорит:

- Для московских господ великая радость, когда иноземец принимает их веру. Что ты думаешь по этому поводу?

За чаркой вина решили подать челобитную, чтобы окрестили: выгода!

Там, на родине, в Вестфалии, ведь ждут его, Генриха, с хорошей добычей: отец его, Вальтер Старший, да мать, да брат Вальтер Младший, да Марта!.. Ради этого любую веру примешь на время!

"Подождите еще немного, мои родные! Дело только начал. Барыш предвидится немалый. Дай бог здоровья московиту Ивану Васильевичу. Упаси, боже, коль враги-бояре изведут его! Тогда все дела у тебя, Генрих, вверх дном пойдут. Помогай царю!"

Генрих Штаден, конечно, далек от мысли вмешиваться в "семейные дела" русских правителей. В сущности, и он был бы совсем не прочь полюбоваться, "как бояре вздернут на дыбу царя". Важно только, чтобы при нем царь был жив. А там... когда он, Генрих, уедет в Германию, к своим родным, "пускай будет междоусобица в Московской земле. Можно даже помочь этому".