Георг Гегель - Феноменология духа

• Название: Феноменология духа
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1959

---

Материалистический подход дает Марксу возможность найти в «Феноменологии духа» зародыши тех идей, которые не вполне осознавал сам ее автор. «…Поскольку она, — говорит Маркс о «Феноменологии духа», — фиксирует отчуждение человека, — хотя человек выступает в ней только в виде духа, — постольку в ней заложены в скрытом виде все элементы критики, подготовленные и разработанные часто уже в форме, высоко поднимающейся над гегелевской точкой зрения. Отделы о «несчастном сознании», о «честном сознании», о борьбе «благородного и низменного сознания» и т. д. и т. д. содержат в себе — хотя еще в отчужденной форме — критические элементы целых областей, таких, как, например, религия, государство, гражданская жизнь и т. д.» [31].

Маркс указывает, что идеалист Гегель понимает всякое «отчуждение» исключительно как «отчуждение самосознания» [32] и тем самым переворачивает реальные отношения с ног на голову. Вот почему «Феноменология духа» — это «скрытая, еще неясная для самой себя и имеющая мистический вид критика» [33].

Пороки гегелевской идеалистической. концепции «отчуждения» обнаруживаются особенно остро тогда, когда встает практическая проблема «снятия отчуждения». Гегель, столь резко критиковавший различные формы «отчуждения», на самом деле и не собирается ликвидировать их: он удовлетворяется одним лишь теоретическим осознанием их в качестве «отчуждений» и на этом успокаивается. Он полагал, что стоит только теоретически осознать тот или иной факт действительности, как он будет «преодолен», «снят». Вот почему в «Феноменологии духа», «несмотря на ее решительно отрицательный и критический вид», «уже заключен в скрытом виде, в качестве зародыша, потенции, тайны, некритический позитивизм и столь же некритический идеализм позднейших гегелевских произведений, это философское разложение и восстановление наличной эмпирии» [34].

Таким образом, критические тенденции «Феноменологии духа» разбиваются о ее собственный «некритический позитивизм». «Феноменологический» процесс оказывается преодолением «отчуждения» в рамках самого «отчуждения», преодолением одного «отчуждения» за счет установления другого, более универсального. Все формы «отчуждения» человеческой сущности Гегель растворяет в спекулятивной философии, которая уже не кажется немецкому мыслителю «отчуждением», а, напротив, представляется ему единственно истинным бытием человека.

Объясняя реальные причины гегелевской идеалистической спекуляции, Маркс указывает, что она, так же как и вся немецкая идеалистическая философия, является закономерным результатом того процесса «духовного отчуждения», который сам в свою очередь есть результат реального «отчуждения труда». Это понимание исключает фейербаховскую оценку гегелевской философии как бессодержательной конструкции, которая должна быть отброшена, и только. Маркс, напротив, учитывая, ту «разорванную действительность», которая отразилась в гегелевской конструкции, стремился рассмотреть «:положительные моменты гегелевской диалектики»[35]. В «Феноменологии духа» спекулятивная философия как бы «исповедуется» относительно своего происхождения, хотя, разумеется, и не понимает этого. В этой «исповеди» идеализма, которая вследствие универсальной формы, приданной ей Гегелем оказывается одновременно «исповедью» всего «отчужденного мира», Маркс видит одно из достоинств «Феноменологии духа». В ней Гегель довел до логического конца основную тенденцию своей эпохи, тенденцию к универсальному развертыванию «сущностных сил человека» в форме их «отчуждения» от этого последнего. Вместе с тем теоретическое построение Гегеля было в известном смысле итоговой формулировкой тех проблем, над которыми билась философская мысль на протяжении своего многовекового развития г.

В свою очередь материалистическое понимание «отчуждения» как «отчуждения труда» приводит Маркса к выводу о том, что проблема «отчуждения» и весь связанный с нею комплекс проблем — это уже не столько теоретический, сколько практический вопрос. Маркс писал, что решение проблемы, противоположности «субъективизма» и «объективизма», «спиритуализма» и «материализма» «отнюдь не является задачей только познания». Напротив, эта задача «представляет собой действительную жизненную задачу, которую философия не могла разрешить именно потому, что она видела в ней только теоретическую задачу» [36].

Коль скоро идеализм рассматривается как «отчужденное» проявление действительного «отчуждения», имеющего место в самой реальной жизни, становится совершенно ясно, что главное и решающее — не в теоретическом опровержении идеализма, а в практически — революционном изменении условий, с необходимостью порождающих идеализм.

Именно из такого хода рассуждений вытекает знаменитый 11–й тезис Маркса о Фейербахе: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» А

Итак, та проблема, которая в немецком идеализме выступала как проблема «активности сознания», понятой либо как активность «я», либо как активность «абсолютного духа», была сформулирована Марксом как проблема революционной активности народных масс, преобразующих мир и — в процессе его революционного преобразования — революционизирующих свое собственное сознание.

* * *

Подвергая марксистскому анализу «Феноменологию духа», нельзя не остановиться на том значении, которое имеют для изучения этого произведения Гегеля ленинские «Философские тетради». Хотя В. И. Ленин специально и не рассматривал «Феноменологию духа», многие ленинские замечания, высказанные по поводу других работ немецкого диалектика (по поводу «Науки логики», «Истории философии», «Философии истории») имеют непосредственное отношение и к ней.

Ленин осваивал гегелевское философское наследие полвека спустя после критического преодоления Марксом идеалистической системы Гегеля… Это пятидесятилетие было периодом господства неокантианства в буржуазной философии, причем под его влияние подпали отдельные представители рабочего движения, считавшие себя сторонниками социализма. Это выразилось в попытке бернштейнианцев «ревизовать» марксистскую философию с позиций кантианства. В своем логическом развитии эта тенденция привела к попыткам ревизии марксистской философии на основе замены ее подновленным юмизмом и берклианством (эмпириокритицизмом).

Вот почему при анализе гегелевского учения В. И. Ленин особое внимание обращал на это значение, которое оно имеет для критики кантианской гносеологии. Он подчеркивал тот — ставший актуальным — аспект гегелевской философии, который Маркс оставлял в тени в эпоху, ковда кантовский критицизм не имел никакого влияния среди философов и казался окончательно похороненным Гегелем. И потому ленинские замечания по поводу «Большой логики» и других работ Гегеля позволяют осветить еще одну важную сторону «Феноменологии духа» — сторону, связанную с гегелевской критикой Канта.

Весьма примечательно, что свое «Введение» к «Феноменологии' духа» Гегель начинает с опровержения известного рассуждения Канта о том, что человеческий разум неспособен постичь предмет таким, каков он есть «в себе», т. е. безотносительно к познавательной способности человека, поскольку всякое познание уже есть определенное отношение познавательной способности человека к предмету.

Гегель считал подобное рассуждение неверным, ибо в основе его лежала предпосылка, что познавательная способность человека и предмет его познания («истина») принадлежат к двум несоизмеримым мирам. В отличие от Канта Гегель исходил из того, что человек и предмет его познания («природа», «вещь в себе»)г принадлежат к одному и тому же миру, хотя и представляют собою различные стадии его развития. То, что в качестве внешней природы противостоит человеку как «вещь в себе», в человеческом познании выступает как «вещь для себя».

Эту мысль Гегеля, неоднократно повторяемую в других его — работах, Ленин воспроизводит в «Философских тетрадях»: «Энциклопедия § 219: …«Покоряемая живым существом неорганическая природа претерпевает это потому, что она в себе есть то же самое, что жизнь есть для себя»» Ленин подчеркивает здесь «крайнюю* правильность и меткость терминов «an sich» и «fur sich»!!!»2.

В свете этого замечания Ленина обращает на себя внимание «антикантовокая» сторона гегелевской «Феноменологии духа»,

" [37] См. В. И. Ленин, Соч., т. 38, стр. 194.

2 Там же.

выраженная в схеме движения «духа» из формы «в — себе — бытия» в форму «для — еебя — бытия». Природа, до тех пор пока она не познана и не преобразована человеком («самосознанием»), представляет собою, по Гегелю, «дух», существующий «в себе». Однако заключительный этап развития раскрывает тайну исходного: жизнь выражает в форме «для-<себя — бытия» то, что наличествовало в природе лишь «в себе». Нет и не может быть «вещи в себе», которая со временем не стала бы «для^себя — бытием», ибо — сам этот процесс развития раскрывает «тайну» «в — себе — бытия». Следовательно, тот, кто стоит на точке зрения развития, не имеет права говорить о «непознаваемости» «вещи в себе».