Жан Фавье - Столетняя война

• Название: Столетняя война
• Автор: Жан Фавье
• Издательство: Евразия
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91852-004-8

Перед читателем, пожалуй, самая лучшая книга о Столетней войне — крупномасштабном военном столкновении двух монархий эпохи зрелого средневековья — Франции и Англии. Столетняя война — необычайно сложное и многослойное событие: начавшись с притязаний на французский трон двух родственников последнего короля Франции, Филиппа Валуа и Эдуарда Плантагенета, Столетняя война постепенно переродилась в национальное столкновение двух держав, двух народов, не случайно именно с этой войной связывают зарождение национального самосознания. После первых и необъяснимых, как тогда казалось, поражений французского рыцарства на полях битв при Креси и Пуатье, изменилась тактика и стратегия войны: рыцарские доблести уступали место желанию добиться конечного результата — победы над врагом любой ценой. На последнем этапе Столетней войны во Франции возникла первая постоянная армия. Жан Фавье детально излагает развитие военных действий, дает красочные и яркие описания крупных и мелких баталий, исследует роль эволюции вооружения.

Война оказала огромное влияние не только на область военного искусства и не ограничилась полями сражений. Жану Фавье удалось блистательно показать, как дворяне, духовенство, горожане и крестьяне воспринимали эту войну, чувствовали её приближение, какую роль играли в ней. Автор вписал историю войны в широкое полотно политической, экономической, социальной и культурной жизни средневековой Европы. Помимо прочего, некоторые главы книги посвящены жизни и смерти людей в эту эпоху, эпидемии Черной чумы, кризису сеньориального уклада, реформе Церкви и т. д.

---

Так же как груза шерсти, а не формы корпуса, было достаточно для того, чтобы сделать судно торговым, военным кораблем его делала не столько форма, сколько оружие на борту. Личным оружием в большинстве случаев, до появления пушек, было прежде всего метательное (trait): легкие и широкие арбалеты, заряжавшиеся с упором на одну ногу, тяжелые арбалеты, заряжавшиеся с помощью двух ног, арбалеты «с воротом» (а tour), натягивавшиеся с помощью ручного ворота. Для абордажа, который должен был последовать за градом виретонов[26] и болтов, воины на борту вооружались копьями с железными наконечниками, топорами и ножами. Не забудем и о защитном вооружении: пластинчатые доспехи, кольчуги, бацинеты[27], бармицы, щиты, тарчи[28], павезы[29]…Чтобы представить себе полную картину нагруженного судна, добавим бисквиты, пресную воду и вино.

Рыбацкое судно или каботажная барка, маленький неф брали на борт сорок-шестьдесят человек, включая экипаж. Это означает, что на борту было два-три простых арбалета, два-три ящика виретонов и болтов. Кораблей такого типа насчитывались десятки, от барки «Богоматерь» мастера Жана Лижье из Абвиля до королевского барго (bargot) «Святой Фирмин».

Большое торговое судно, королевская галера, которых было всего два-три десятка, могли вместить сто, сто пятьдесят или двести человек. Такими были «Святая Екатерина» и «Святой Георгий», принадлежащие королю, «Святой Юлиан» мастера Николя Ас Куллё из Лёра и «Святой Иоанн» мастера Гильома Лефевра из Арфлёра. Такие корабли запросто принимали на борт пять-шесть арбалетов, десятка два штурмовых орудий и доспехов. Адмиральский корабль «Святой Георгий» вез целый арсенал, часть которого, несомненно, составляла оперативный резерв эскадры:

20 немецких пластинчатых доспехов,

200 павез,

15 заряжавшихся с помощью двух ног арбалетов,

2 арбалета с воротом,

10 оспье (haussepieds) для натягивания тетивы арбалетов,

100 портупей для арбалета,

20 пар латных рукавиц,

1860 длинных стрел (dards) с железными наконечниками,

675 длинных стрел без железных наконечников,

673 толстых и длинных стрелы,

42 копья,

440 наконечников для копий,

997 чеканов с древками,

68 топоров с топорищами,

60 знамен из камлота (легкой ткани) с гербами Франции,

2 босана (baucents) с означенными гербами,

7 знамен с шотландскими гербами,

3 знамени с гербами адмирала,

2 знамени с гербами сира Никола Бегюше,

2 тысячи втулок для насаживания наконечников на стрелы и копья,

58 тысяч разных гвоздей…

Уже даже начали — как у англичан, так и у французов — применять на море зачатки артиллерии: «огненные горшки», еще метавшие стрелы с металлическим оперением, которые называли гарро (garrots). С 1338 г. Бегюше установил на свои корабли одно или два таких устройства.

Огненный горшок для метания огненных гарро, 48 гарро с железными наконечниками и оперением в двух ящиках, фунт селитры и полфунта живой серы, дабы делать порох для метания оных гарро.

К эскадре Гуго Кьере и Никола Бегюше примкнули и изящные средиземноморские галеры, в основном генуэзские. Здесь были Дорна и Гримальди, Фьески и Спинола с четырьмя десятками подвижных и маневренных судов, с опытными экипажами. Это были профессионалы морской войны, способные произвести впечатление на англичан, более привыкших к торговым конвоям, чем к погоням на море.

Флот короля Франции покинул Арфлёр, Лёр и Ле-Кротуа в последние дни мая. В начале июня около двухсот кораблей заняли позиции близ берегов Брюгге, перекрыв вход во внешнюю гавань Слёйса. Англичане никоим образом не должны были пройти. Даже расскажут, что французские капитаны отвечали за это головой.

Еще король Франции очень усилил свой собственный флот, который по его приказу находился в море, и большую флотилию морских наемников. И повелел он монсеньору Гуго Кьере… Барбеверу и другим капитанам, чтобы они зорко стерегли побережье Фландрии и ни в коем случае не дали королю Англии переплыть море и высадиться — будь то во Фландрии или в каком-нибудь ином месте. А если, по их вине и оплошности, король Англии все-таки проскочит, он велит их всех казнить злой смертью без всякой пощады[30].

Слабостью французского флота, превосходного во всех остальных отношениях, было его командование. Два года назад Кьере был сенешалем Бокера. Возможно, этот пикардиец любил море, но ремеслу рыцаря он учился на коне, а не на галере. Филипп VI сделал его адмиралом в 1336 г., когда речь шла об организации экспедиции в Шотландию; но адмирал в представлении короля был всего лишь организатором перевозки армии рыцарей и сержантов. Ехать морем надо было, чтобы сражаться на суше, и говорили об «армии моря», а не о морском флоте. Назначая Кьере, организаторские таланты которого были общепризнанными, король ни на миг не думал о столкновении двух эскадр.

Что же касается Никола Бегюше, это был гениальный дилетант. Карьеру он начал в качестве администратора и финансиста. Он побывал магистром вод и лесов, потом — королевским казначеем. Филипп VI, сделав его генерал-капитаном морской армии — вместе с адмиралом Кьере, — в то же время назначил его советником счетной палаты.

Бегюше был человеком с живым воображением, быстрым в принятии решений и горячим в поступках. Уже два года он успешно проводил многочисленные операции в духе «коммандос» в английских портах. Его дерзость и отвага были известны. Но отнюдь не мореходная компетентность. Если он затопил в 1338 г. крупные английские корабли, то по той простой причине, что застигнутые врасплох англичане должны были сражаться в соотношении один против десяти. Под Слёйсом так не будет. Силы были равны.

Несколько месяцев назад Бегюше составил план войны, конечной целью которого все еще оставалось вторжение в Англию. Он предлагал топить англичан по одиночке, атакуя суда в разгар торговой активности. Идея была не лишена хитроумия: летом нападать на соляные караваны, возвращающиеся из Бургнёфа и Геранда, осенью атаковать винные — крупные транспортные суда — между Бордо и Саутгемптоном, а между тем топить сотни мелких рыбацких барок на сельдяных банках. Наконец, следовало оказать помощь шотландцам и в довершение всего разорить английские берега.

Что касается тактики, то все основывалось на использовании узких галер, быстрых и маневренных, и на надежде, что у англичан таковых не окажется.

Ибо подвижный корабль способен разгромить десять других.

К несчастью для Филиппа VI, англичане были настроены так же. Это стало явственным в конце зимы, когда пришлось срочно направлять в Бретань флотилию из шести кораблей, чтобы вернуть в Лёр под эскортом купеческий караван — шесть каракк и сорок нефов, которые укрылись там из страха перед английской эскадрой. Зная, что в прибрежном районе находится Арундел, французские моряки не решились ни идти в Сентонж, ни возвращаться в Нормандию…

Под Слёйсом силы были равны. Исход боя разрешит не численное превосходство. Двести французских кораблей, имея на борту двадцать тысяч человек, установили блокаду. Позволив противнику господствовать на море, Эдуард III терял все. Поэтому он собрал все силы: двести пятьдесят кораблей с пятнадцатью тысячами воинов на борту, не считая матросов. Для того времени это было значительным числом. Итак, одно из величайших морских сражений в истории началось 24 июня 1340 г. в лучших традициях сухопутных боев — градом стрел и виретонов.

Командиры французской эскадры сразу же показали непонимание тактики. Раз было приказано не дать англичанам высадиться, им просто-напросто перекрыли путь в Брюгге. Генуэзец Барбавера, имевший солидный опыт столкновений с берберами, пытался убедить французских коллег, что нужно во что бы то ни стало оставить себе место для маневра.

Идите в открытое море со всеми кораблями. Если вы останетесь здесь, на стороне англичан будут ветер, солнце и прилив: они зажмут вас так, что вы ничего не сможете поделать.

Но Бегюше был упрям, а под началом Барбавера находилось всего три галеры. И французская эскадра осталась дрейфовать, свернув паруса и стоя борт к борту. Бегюше превратил флот в баррикаду.

Противники выжидали. Какой-то момент французам показалось, что враг колеблется, и они стали открыто смеяться над ним. На самом деле Эдуард III ждал прилива.

Незадолго до полудня английский флот начал продвигаться вперед, при попутном ветре, несомый приливом. Французы, зажатые на входе в Звин, морской залив, омывающий пристани Брюгге, не могли совершить никакого маневра. Впрочем, ни Кьере, ни Бегюше об этом не думали: верх глупости — они укрепили баррикаду, соединив цепями корабли, стоящие в три линии, от одного берега Звина до другого. Наконец — и этот просчет окажется самым тяжелым — они забыли, что берега населены фламандцами, а фламандцы не слишком жаловали французского короля. Лучше было бы держаться от них подальше.