Жан Фавье - Столетняя война

• Название: Столетняя война
• Автор: Жан Фавье
• Издательство: Евразия
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91852-004-8

Перед читателем, пожалуй, самая лучшая книга о Столетней войне — крупномасштабном военном столкновении двух монархий эпохи зрелого средневековья — Франции и Англии. Столетняя война — необычайно сложное и многослойное событие: начавшись с притязаний на французский трон двух родственников последнего короля Франции, Филиппа Валуа и Эдуарда Плантагенета, Столетняя война постепенно переродилась в национальное столкновение двух держав, двух народов, не случайно именно с этой войной связывают зарождение национального самосознания. После первых и необъяснимых, как тогда казалось, поражений французского рыцарства на полях битв при Креси и Пуатье, изменилась тактика и стратегия войны: рыцарские доблести уступали место желанию добиться конечного результата — победы над врагом любой ценой. На последнем этапе Столетней войны во Франции возникла первая постоянная армия. Жан Фавье детально излагает развитие военных действий, дает красочные и яркие описания крупных и мелких баталий, исследует роль эволюции вооружения.

Война оказала огромное влияние не только на область военного искусства и не ограничилась полями сражений. Жану Фавье удалось блистательно показать, как дворяне, духовенство, горожане и крестьяне воспринимали эту войну, чувствовали её приближение, какую роль играли в ней. Автор вписал историю войны в широкое полотно политической, экономической, социальной и культурной жизни средневековой Европы. Помимо прочего, некоторые главы книги посвящены жизни и смерти людей в эту эпоху, эпидемии Черной чумы, кризису сеньориального уклада, реформе Церкви и т. д.

---

В Париже царила паника. Уже два месяца как пламенная проповедь францисканца брата Ришара поддерживала народ в состоянии возбуждения, не имевшего никакой связи с орлеанскими событиями, но усугублявшего общую нервозность. Бедфорд мог опасаться чего угодно. Он счел ловким ходом написать Филиппу Доброму, прося его поскорее посетить его верный город. Герцог уже приезжал до падения Орлеана, и известно, что Бедфорд принял его плохо. Он вернулся, но неохотно, и пробыл всего пять дней.

Добрый народ испытывал растерянность. Заклятый враг арманьяков, «Парижский горожанин» записал отголосок — уверяя, что сам в это не верит, — легенды о Жанне д'Арк, отчасти перепутанной со святым Франциском Ассизским:

Они утверждают, что, когда она была маленькой и пасла овец, птицы лесов и полей, когда она звала их, прилетали клевать хлеб у нее на коленях.

Бедфорду действительно не везло: с интервалом в неделю на улице Шанврери, близ церкви Сент-Эсташ, сначала родился теленок с двумя головами, восемью ногами и двумя хвостами, а потом двухголовый поросенок.

Но ног у него было всего четыре.

Все это явно предвещало великие потрясения. Удвоили караулы, на стены выставили пушки. Был проведен большой крестный ход. Окрестные деревни опустели. Население Кламара, Мёдона, Бург-ла-Рен оказалось в Париже. Горожанам, собравшимся 14 июля перед дворцом на острове Сите, в сотый раз рассказали об измене в Монтеро. Потом Филипп Добрый уехал, забрав свою сестру, герцогиню Бедфорд. Регент остался в Париже один. 4 августа он предусмотрительно поселился в Понтуазе. Парижане чувствовали себя покинутыми.

Единственное, что придумали, чтобы успокоить умы, — изгнали брата Ришара. Народ вернулся в свои таверны, к своим играм в шары и в кости. Медали, которые велел раздавать францисканец, выбрасывали. Брат Ришар нашел убежище в Труа.

Карл VII вступил в область 29 июня. Он обошел Оксер и 10 июля подошел к Труа, когда туда только что добрался брат Ришар. Тот отомстил изгнавшим его бургундцам, провозгласив в Шампенуа, что с этой Девой — Бог. В доказательство он сослался на то, что она летала над укреплениями.

Тем временем Жанна в Совете взяла верх над сторонниками выжидательной политики, среди которых, как ни странно, находился архиепископ Реймсский. Было решено штурмовать Труа. Жители вовремя предпочли меньшее зло: за амнистию и чувствительное увеличение торговых привилегий они открыли свои ворота. С этого момента Карлу VII не предстояло встретить ни малейшего сопротивления. 16 июля он был в Реймсе.

Жанна встретила там своего отца, который, конечно, забыл свое давнее обещание — самолично утопить дочь, если она когда-нибудь уйдет с солдатами. Она встретила также Рене Анжуйского, герцога Барского и будущего короля Неаполитанского; вспомним, что когда-то она тщетно просила покровительства этого принца, чтобы добраться до Шинона. После ее первых неуверенных визитов к Бодрикуру прошло всего шесть месяцев.

Карл VII предложил Жанне во время миропомазания занять место рядом с ним. Там она и стояла со знаменем, сыгравшим столь важную роль под Ле-Турель.

17 июля 1429 г. Карл VII действительно получил миропомазание. Оно совершенно ему не требовалось, чтобы быть королем Франции. Более двух веков короля создавало наследование, а не миропомазание. Сын Карла VI и Изабеллы Баварской, легитимность которого оспаривали, нуждался в этой процедуре, чтобы его признали. В королевстве Ланкастеров искренно удивлялись: Бог допустил миропомазание «того, кто именует себя королем». Храбрые и отнюдь не наивные люди иронизировали: есть истинный король — Генрих VI — и подложный, но только подложный был миропомазан.

В течение пяти-шести лет — с тех пор, как изгнанные в 1418 г. парижане начали возвращаться — заговоры в Париже возникали все реже. После миропомазания в Реймсе они участились. Видимо, скрытые сторонники Карла VII внушали все больше доверия. В тавернах обсуждали амнистию, предоставленную жителям Труа. Вера в бургундцев начала таять. Герцог Филипп несколько скомпрометировал себя во время последнего визита, и население было этим неприятно поражено. Полиция бросила в тюрьму каменщика, слишком насмешливым тоном спросившего у сторонника партии бургундцев, зачем герцог приезжал в Париж.

Не затем ли, чтобы помешать миропомазанию Дофина?

Активизируя военные действия, Жанна нарушала сравнительное спокойствие, которое в некоторых отношениях можно было принять за мир. Для районов, близких к Парижу, это было катастрофой. Как сельскую экономику, так и торговлю теперь ждали самые мрачные времена. Безработные ремесленники, невозделанные поля, опустевшие порты, разоренные ярмарки — вот что такое были 1430-е гг.

Но, снова ввергая Францию в войну, Жанна опровергала логику малодушных, что мир — это благополучие, а статус-кво — это мир. С тех пор как война стала приносить новые результаты, уже не считалось, что мир гарантирует только победа Ланкастера. В бедствиях своего времени Карл VII приобретал многих сторонников, готовых забыть, пока еще это возможно, о безразличии, благоприятном для частных дел.

Ведь война продолжалась. Получив миропомазание, Карл VII должен был вернуться в свою столицу. В политическом смысле это было необходимо. В стратегическом имело решающее значение. Бедфорд понял, на что делается ставка. Он добился от своего дяди Бофора отправки в качестве подкрепления отрядов, с большим трудом набранных для крестового похода в Чехию, который призывали устроить против сторонников еретического богослова Яна Гуса, погибшего на костре пятнадцать лет назад.

В то время как Бедфорд формировал свою армию, Карл VII и Жанна приближались к Парижу. Суассон, Лан, Шато-Тьерри, Провен покорились без колебаний. Компьень поторговался о своей капитуляции. Верность пикардийских городов бургундцам пошатнулась. В конце июля в Аррасе открылись франко-бургундские переговоры. Они завершились перемирием. Главным был сам факт переговоров. Все прекрасно видели, что Филипп Добрый даже не пытался помешать Карлу VII дойти до Реймса.

Ла Тремуй и сторонники примирения повысили голоса на Совете: прежде чем продолжать борьбу, нельзя ли окончательно договориться с Бургундией? Потом англичане уйдут и сами. Жанна и ее друзья — в том числе герцог Алансонский — пришли в ярость, услышав решение об отступлении королевской армии. Теперь стало свершившимся фактом: через две недели после миропомазания Дева уже не вела за собой всю Францию Карла VII — она стала знаменосцем партии арманьяков.

Бедфорд решил выиграть очко, перерезав своим врагам дорогу к Луаре. Он выступил, чтобы удержать Монтеро, и велел занять Брей-сюр-Сен. Карл VII повернул обратно. Пошли к Парижу.

Чем атаковать столицу с ходу, армия предпочла обезопасить свои позиции. Были заняты Компьень, Санлис, Бове. 26 августа Жанна была в Сен-Дени. Вместе с герцогом Алансонским она подготовила удар по Парижу. Прежде всего она дожидалась короля: вступить в Париж должен был он.

Время поражений

Карл VII остался в Компьене. Там он принял посланцев Филиппа Доброго. Для Жанны и ее сторонников это был жестокий удар: герцог Бургундский делал вид, что ведет переговоры, ужесточая свою позицию по мере того, как успехи Жанны в Шампани и Валуа заставляли его все больше опасаться за Пикардию и за связь между Бургундией и Нидерландами. 28 августа перемирие продлили до Рождества.

Англичане, по крайней мере пока что, не участвовали в этом перемирии, но условия соглашения были крайне неоднозначны. На города, имевшие мосты через Сену, в том числе на Париж, перемирие не распространялось, и герцог Бургундский сохранял право оборонять Париж. Зато перемирие распространялось на города Пикардии и Валуа, иначе говоря, на те города, которые готовились сдаться королю Франции. Компьеньское соглашение замораживало ситуацию там, где она развивалась в благоприятном для Карла VII направлении, и не давало ему права сражаться там, где развитие было не столь благоприятным. По-прежнему можно было брать Париж или Руан, но эти города отнюдь не были расположены открывать свои ворота. В Париже, в частности, не изгладились воспоминания об арманьякском терроре, и там опасались мести побежденных в 1418 г. Лучшее, что мог сделать король, — вернуться в Берри.

Герцог Алансонский форсировал ход событий: он отправился за Карлом VII, привел его в Сен-Дени, заставил отдать приказ штурмовать столицу. 8 сентября, чуть позже полудня, королевская армия без труда взяла первые укрепления ворот Сент-Оноре.

На стене находились парижане, бургундцы, отдельные англичане. Военное руководство находилось в руках бургундского капитана, который в 1418 г. выглядел доверенным человеком Иоанна Бесстрашного, прежде чем стать в глазах у всех приверженцем Бедфорда, — Жана де Вилье, сеньора де л'Иль-Адама. Воина, достойного репутации худших рутьеров и приобретшего себе в Париже прекрасную репутацию тем, что перерезал тьму арманьяков. Он не пренебрег возможностью обеспечить себе состояние, добавив к результатам своих грабежей подарки Бедфорда. Он первым удивился бы, если б ему сказали, что через семь лет он вступит в Париж во главе солдат Карла VII. Те, кто считал его разбойником, были бы изумлены, узнав, что его внук станет великим магистром Родосского ордена.