Виталий Коржиков - Волны словно кенгуру

• Название: Волны словно кенгуру
• Автор: Виталий Коржиков
• Жанр: Прочая детская литература

---

Наконец мы вышли на открытый простор. Снова побежали за солнышком на запад. И снова забасил, запел океан, набрал полную грудь воздуха. Да и всем вольнее запелось: дело идёт к концу рейса. Впереди Индия.

Заглядывал в рулевую капитан, прокладывал курс, просматривал карту погоды и всё напевал.

Выходил на корму Ваня с камбуза, смотрел вперёд: "Ну что, скоро будем покупать обезьян?" - и затягивал под Раджа Капура: "Бродяга я-а..."

Зашёл я к Коле. Он острым карандашом исправлял в тетради английский текст и пел: "Артековец сегодня, артековец сегодня, артековец всегда..."

Следом за мной в каюту осторожно вошёл Фёдор Михайлович, спросил:

- Николай Николаич, контрольную мою по-английскому проверил?

"Вон чья тетрадь!" - узнал я. Коля кивнул:

- Проверил. Хорошо. Почти без ошибок.

Фёдор Михайлович расплылся в улыбке, тряхнул сединой и тоже вдруг запел: "Артековец всегда!"

И я запел.

Побежал в радиорубку к начальнику рации: может, и ему поётся? Упрошу в весёлую минуту поговорить с Москвой по радиотелефону, совсем будет весело!

В рубке у начальника рации стоял треск, писк, взрывались голоса всего мира. Но сам начальник не пел. Он решал шахматные задачи. Увидев меня, он прошёлся по рубке, вскинул согнутый крючком палец и воскликнул:

- Нет, всё-таки слона выиграю я!

До разговора с Москвой ему сейчас не было дела.

ХОД СЛОНОМ

Ещё в Бангкоке на палубе начались разговоры о том, кто какую диковинку привезёт домой.

В каюте у боцмана стоял парусник и сверкала крыльями

летучая рыба. Веня думал о монетах. Старпом собирался купить попугая, Ваня - мартышку, а начальник рации отмахивался:

- Ну да! Привези обезьяну, беды не оберёшься! Да она все подушки в доме на перья пустит!

И вдруг кто-то крикнул:

- Глядите, Фёдор Михайлович купил слона!

Все бросились к трапу. Тут тебе не обезьяна, не попугай - слон!

Внизу, мимо таиландских военных, мимо чиновников, шёл помощник капитана и держал под мышкой слона. Красного деревянного слона!

В другой руке у него тоже был слон - белый, поменьше. От него пахло сандаловым деревом.

Начальник рации взял большого слона в руки, осмотрел его со всех сторон и вздохнул:

- Вот такого бы привезти домой...

- Пожалуйста, - сказал Фёдор Михайлович, - завоюй!

- Как это "завоюй"?

- А так, в шахматном турнире. За первое место большой слон, за второе - маленький! - рассмеялся Фёдор Михайлович.

С тех пор каюта начальника и радиорубка превратились в настоящий штаб. Столы были завалены бюллетенями и журналами с шахматными задачами. Начальник рации принимал карту погоды и решал задачу. Сдавал радиограммы и двигал карандашом по шахматным клеткам, шевеля губами.

- Так, король сюда. Ферзь здесь, а вот так ход слоном и... мат! Мат! вскрикивал он и начинал быстро ходить по рубке. - Ход слоном - и слон наш!

Даже Митя с усмешкой посматривал на своего начальника. Чем дальше мы забирались в Индийский океан, тем глубже он уходил в шахматные битвы.

Мы направлялись в Индию, где разгуливали в джунглях стада могучих слонов. Но начальнику рации виделся только большой слон из красного дерева.

ДЕРЖИТЕ ДОСКУ!

Теперь о турнире спорили на каждом шагу. Ремонтировали шлюпку, садились перекурить - говорили о шахматах. Красили палубу - тоже о шахматах вспоминали.

Начальник рации уже был почти на "слоне".

Но вдруг вмешался океан. Сначала вода была спокойная и голубая, как на школьной географической карте. Полотно океана двигалось широко, свободно, и суда вдали показывались, как в учебнике географии: сперва над горизонтом возникал дымок, потом мачта, за ней - нос корабля. А там уже и сам пароход бежал весело мимо нас, играя флагом.

Но к решающему матчу всё переменилось.

Встречные суда словно пропали. Волны воинственно заворочались, рванулся ветер, и всё загудело.

А когда начальник рации и "Чудеса ботаники" сели за решающий матч, всё заходило ходуном. Но начальник и тут упорно продвигался вперёд.

- Обстановочка! - сказал Ваня. - У электрика уже искры над головой. А у начальника рации сплошной S0S.

Начальник гневно повёл бровями в сторону повара, но сдержался и двинул вперёд слона.

- Шах! - закричали все.

Красный слон был почти в руках у начальника!

Валерий Иванович промолчал и отодвинул своего короля вправо:

- Вот так!

- Ничего, ничего! - сказал начальник. Он обдумывал какую-то решительную комбинацию.

Но тут раздался такой удар о борт, что судно полетело вниз.

- Держи доску! - крикнул начальник.

Доска упала под стол, и пешки и короли разлетелись по углам.

Капитан побежал на мостик.

Я помчался к себе в каюту.

Дверь была распахнута. По каюте из угла в угол летали вещи. Всё пропахло кефирным запахом. Из-под кровати, как ядро, вылетел кокосовый орех, врезался в стенку, и прокисшее молоко облепило всю каюту.

Японские куклы катались по палубе.

Из-под койки выпрыгнул чемодан. Я бросился к нему: "Чашка!" Но сан-францисская чашка пронеслась мимо и со всего размаха ударилась об стол.

Мосты Сан-Франциско отлетели в одну сторону, скверы - в другую.

Я грохнулся на колени и стал ловить бегающие по каюте осколки...

О ЧЁМ СВИСТЕЛИ ФЛЕЙТЫ

Я завернул осколки чашки в газету и пошёл на палубу. Всё раскачивалось и шумело, как будто где-то вверху собрался жуткий оркестр из сотни разных ветров.

Вот один рванул мне ворот, присвистнул грустно-грустно, даже сердце заныло от тоски.

Стало не по себе. Я вспомнил: этот звук я уже слышал. Однажды вечером.

Вот ещё какой-то ветер заплакал и взвыл. И этот звук я тоже слышал в тот же вечер!

Но вот в борт ударила, рассыпалась в грохоте и понесла брызги тяжёлая волна. Раздался глухой удар. И снова знакомый! Такой же сердитый, бунтующий... Я слышал его когда-то в маленьком японском театре.

Это были те самые звуки.

Тогда маленький оркестр играл на старинных японских инструментах по каким-то древним нотам странную музыку. Было лето, за стенами театра стояла жара. Но от звуков дышало холодом.

Казалось, в инструментах завывают какие-то древние духи. Сердце сжималось от неуюта и тоски. Но о чём была эта музыка, я тогда не понял.

Теперь-то я знал, что за музыку сочиняли древние японцы!

Вот об этом вое непогоды, от которого дрожат стены домишек на берегу! О маленьком судёнышке рыбака, над которым взрывается гром, грохочут молнии и бросают его в волны. И о том, как дерутся вверху ветры - празднуют победу одни и жалобно скулят другие.

Теперь я это понимал: рядом со мной в океане тоже шло настоящее сражение.

Волны шли против волн. То одни, то другие вздувались, накатывались и поднимались к небу. Потом набирали силу побеждённые, разрастались и снова бросались в бой. Друг через друга, как ряды лохматой конницы. Они врезались в ряды противника и летели наискосок от горизонта к горизонту.

Нас тоже бросало. Но пароход всё шёл. Где-то в каюте сидел Коля и подсчитывал груз. Ваня на сковородках, привязанных к плите, жарил котлеты. Прислушивался к шумам приёмника и решал шахматные задачи начальник рации. А Иван Савельич постукивал карандашиком, проверял, всё ли правильно записано в штурманском журнале, и сам себе говорил:

- Ничего, доберёмся!

ОДНИМ МАХОМ

Давно уже не брал я в руки тетрадку, которую дал мне сын. А надо бы, думаю, записать в неё многое. Вон уже сколько прошли!

Сел я к столу, написал про портрет Ленина и перуанских моряков, про гонконгских ребят, про маленького Тау.

А потом взглянул в иллюминатор и думаю: и про океан тоже написать нужно. Вон как гуляет! Да только о чём рассказать?

Открыл я новую страницу, отложил тетрадь в сторону, а сам вышел на палубу, присмотреться к воде, подумать.

Ходил-ходил, вдруг вижу - бежит ко мне боцман, кричит:

- Ты что ж это иллюминатор открытым оставил?

Влетел я в каюту, а там вода хлюпает, гуляет туда-сюда. На полу, на столе! А по тетрадке мокрое пятно расплылось. Волна лапу приложила, в иллюминатор ударила.

Это, пока я думал, океан сам про себя всё рассказал. Одним махом!

КЕНГУРУ НА ЛАДОНИ

День за днём я зачёркивал числа в маленьком настенном календаре, который тоже перед отплытием подарил мне сын. Зачеркнул май, июнь, июль, август, сентябрь. А вокруг всё зелёные волны.

Ветры улеглись, сражение закончилось. Море зеленело, как ровное поле. Ни убитых на нём, ни раненых. Никаких потерь.

Только начальник рации качал головой и потрясал согнутым пальцем.

- Если б не этот шторм, выиграл бы я партию, выиграл бы! Это уж точно, слон был бы мой!

И я изредка перебирал голубые осколки Сан-Франциско. Однажды ко мне в каюту зашёл капитан:

- А ты чего их перебираешь, как монах чётки? Пошли ко второму механику, он склеит!

Вместе с капитаном заглянул Веня и, подбрасывая на ладони монету, сказал:

- В-в-ряд ли что-нибудь п-получится! Капитан захохотал: