Олег Маркеев - Неучтённый фактор

• Название: Неучтённый фактор
• Автор: Олег Маркеев
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2006

Перед Вами  роман-прогноз. В “Неучтенном факторе” описываются события, которые   в о з м о ж н о произойдут в следующем десятилетии, ориентировочно — в 2015 году.

Считается, что прогноз на срок более, чем семь лет, из области науки переходит в научную фантастику.  Согласен, пусть роман считают фантастическим, лишь бы мой читатель получил возможность ознакомится с тем вариантом будущего, вероятность которого я оцениваю как угрожающе высокую.

К какому бы жанру не относили романы серии “Странник”, я считаю мои произведения политическими детективами. А, как известно, политика — это искусство реально возможного, а не наука о претворении сказок в быль. Я не фантазирую о грядущем. Потому что убежден, будущее уже наступило. Оно здесь и сейчас, и завтра не будет ничего, чего уже не существует сегодня.

 Внимательный взгляд не может не заметить посеянные семена и проросшие всходы, которые заколосятся в положенный им срок. Каждым днем вчерашним и каждым мигом сегодняшним мы творим свой завтрашний день. В котором на жить и искупать грех неведения. Иного будущего у нас нет, кроме того, что мы сотворили своими руками. Только на это будущее надо расчитывать, и только с таким будущим смириться.  Или всерьез допустить в прогнозах и упавовать на то, что прилетят инопланетяне и все устроять по-уму. Но это уже, согласитесь, совершеннейщая фантастика...

Прочитав роман до конца, вы убедитесь, что я ничего не выдумал, а просто обострил и довел до крайности те тенденции, что существуют в дне сегодняшнем.

---

Неблагодарная история не сохранила имя гения, окончательно сформулировавшего правила “ногамяча”. Как не сохранила она имени изобретателя колеса. Но раз возникнув, гениальное открытие, как ему и положено, со скоростью гриппозной эпидемии распространилось по всем гарнизонам и весям страны. Долбились в “ногамяч” в ангарах, бункерах, подвалах,  на складах, в любом помещении, где были четыре стены и потолок, но не было окон. Рубились азартно, почти до летальных исходов. 

Запрещать кровавый спорт оказалось бестолку. Тем более, что и командование было не в силах отказать себе в таком зрелище, ничем не уступающим римским гладиаторским боям. Очень скоро “ногамяч” завоевал себе прочные позиции в армейском спорте, следом за рукопашным боем и впереди бокса. Между подразделениями, частями и округами загрохотал и затрещал костями чемпионат по “ногамячу”. Появились первые “придворные” команды. Что надежней приказа Главкома узаконило нововведение.

Любомудрые замполиты, способные воспеть все, что приказали воспевать, и отпеть все, что в приказном порядке запрещенно, быстро нашли положительные и политически правильные стороны нового вида спорта. “Ногамяч”, оказывается, вырабатывал чувство боевого товарищества, стойкость духа, бесстрашие и даже ненависть к врагам отечества.

Филатов сидел на балкончике, нависавшем над площадкой для “ногамяча”. Президентский спортзал с саунами и зимними садами находился на три яруса выше. А здесь, на предпоследнем этаже бункера, в глухом ангаре для резерва бронетехники, настоящие мужики резались в настоящую игру. Мат, стоны, хрипы и крики “Убей его!” звучали без дураков. И кровь была самой настоящей. Алой. Брызгами.

Сегодня играла сборная кремлевского полка охраны с командой “Набат”. Филатов болел за своих, за “Набат”.

Отдельная рота СОПа, была его личной гвардией. Официально, как и вся Служба, “Набат” служил Первому. Но ел с рук и знал только одного хозяина — Филатова. Даже название подраздлению он придумал сам, в память о первой в своей жизни собаки — немецкой овчарки по кличке Набат. Впрочем, никогда этого не афишировал. Бойцы, не зная подоплеки, гордились названием, как собака гордится шикарным ошейником.

Они считали себя элитой даже в элитарной по своей сути и составу Службе. Если большая часть подразделений  выполняли задачи антитеррора, то “Набат” специализировался в диаметрально противоположном. “Набат” мог захватить и удержать любой объект на территории страны.  Или “взять под контроль” любое лицо, на которое укажет Филатов. Само собой, объектами были административные здания, а лица — официальными. “Набат” предназначался для пресечения неповиновения местных бонз. Стоило только перестать в страхе поглядывать в направлении Москвы, а хуже того — попытаться играть во фродерство, визит “Набата” из вероятности становился неизбежностью.

На трехъярусной трибунке яблоку негде было упасть. Командир кремлевского полка пришел со свитой, и высшим чинам Службы Филатова пришлось сидеть чуть ли не на коленях друг у друга. Вскакивать и орать, поддерживая своих получалось только у первого ряда, за что на них шипели и толкали в спину сидящие сзади. Обстановка была, как на трибуне Лужников в день финального матча. Общались, не взирая на звания и должности, объединенные азартом и принадлежностью к братству “силовиков”. Дружно подхватывали клубные “оралки”, которые заводили группы поддержки и запасные игроки, сидящие под балконом.

Филатов опоздал к началу матча, решил не устраивать суматоху с пересаживанием и уступанием мест, пристроился боком у трибуны. Вполглаза наблюдал за специально приглашенным Татищевым, генеральному прокурору кровавое зрелище явно пришлось по вкусу. Татищев пристально следил за мускулистыми телами игроков и никак не реагировал на вспышки азарта, сотрясавшие трибуну.  Блестящие от пота торсы, казалось, интересуют его больше, чем перепетии игры.

А игра сложилась зверски интересной. “Набатовцы” держались вдвоем против полного состава противника. “Кремлевские”, почувствовав близость победы, усилили натиск, прессовали силовыми приемами, надеясь сломать противников раньше, чем тех срубит мяч.

“Если двое завалят шестерых, Бог на моей стороне”, — загадал Филатов.

“Набатовец”, вырвавшись из “коробочки”, в которую его приняли два мощных “кремлевца”, в подкате рванулся к мячу, успел поднять его в свечку. Партнер, перепрыгнув через подскользнувшегося противника, завалился на бок, “ножницами” послал мяч в стену. Мяч отразился под острым углом, врезался в голову лежащего противника.

Гул ударов мяча о голову и головы об пол слились в один удар. На пол плеснуло красным. Мяч со всей нерастраченной энергией влепился в живот зазевавшегося “кремлевца”. Парня согнуло пополам, не помогли даже тугие мышцы пресса. Удар вышиб весь воздух из легких. Лицом вниз “кремлевец” рухнул на пол. Даже не попытался встать, только дрябло подергивал разбросанными в стороны ногами. Полный нокаут.

Трибуна начальства взвыла раньше, чем снизу поднялся восторженный рев подчиненных. На поле выскочил рефери, констатировать нокаут и врач, убедиться, что летального исхода не последовало. За ними высыпали девчонки из групп поддержки. Синие топики и золотые юбочки у “кремлевских”, камуфляжные — у “набатовок”. Задрыгали ногами в смеси канкана и приемов рукопашного боя. Получалось, впрочем, довольно эротично. Особенно повизгивания при больших батманах.

Нокаутированных унесли с поля товарищи. Мяч установили в центре поля. “Набатовцы” получили право первого удара. В двух метрах впереди них, спиной к ударной стене выстроились в ряд “кремлевские”. На отскоке мяч мог сбить, как кеглю, любого из них. Поворачиваться раньше, чем раздастся удар о стену запрещалось. За трусость игрок сразу же дисквалифицировался.

“Набатовцы” обменялись только им понятными знаками. Один накатил мяч другому, а тот из всех сил послал мяч в угол. Двойной удар отразил мяч по диагонали. “Стенка” “кремлевцев” рассыпалась, все повернулись лицом к стене, готовясь перехватить мяч. Чего не ждал крайний слева, так это того, что мяч окажется прямо напротив его лица.

Баскетбольный мяч, тугой и тяжелый, как ядро, выбил кровавые брызги. Ударом “кремлевца” сорвало с ног. Он взлетел почти вертикально, высоко забросив бутсы. И плашмя рухнул на пол.

“Сруби-и-ил!” и “Уби-и-ил!” слились в единый боевой клич. “Кремлевцы” закружились в индейском танце победы. Девчонки из “набатовской” группы поддержки гурьбой высыпали на поле. Одна поскользнулась на  полосе крови, выплюнутой при падении “кремлевским”, шлепнулась на попу, чем вызвала дружный гогот. “Кремлевские” канканщинцы трясли ляжками без особого воодушевления. Видимо, женским чутьем уловив кислый запашок поражения.

Розыгрыш мяча прошел в гробовой тишине. Все поняли, что сейчас начнется беспощадное р у б и л о в о.

Мяч, отлетев от стены, не задел “кремлевских”. На отскоке от пола его с разворота послал в противоположную стену “набатовец”.  Мяч пошел назад в полуметре от пола. “Кремлевский”, высоко вскинув ногу, изменил направление, загнав в угол. От туда мяч вылетел точно в ногу партнеру, тот виртуозным боковым справа срезал мяч влет и запулил им точно в центр стены.

Пошла серия ударов, когда противники, прямыми ударами гоняли мяч от стены к стене, накачивая его сокрушительной мощью. Удары о стену громоподобным эхом ухали под армированными сводами потолка. Вой, с которым мяч вспарывал воздух, был слышен даже на трибуне. Игроки дышали с зверинными всхлипами, по буграм мышц ходила нервная дрожжь. Всю ярость они вкладывали в удары по мячу, забыв о силовом единоборстве.

Зрители затаили дыхание. Было ясно, первый же удар в тело, напрочь переломает кости. А если в голову, то даже страшно подумать...

Филатов успел бросить взгляд на Татищева. На бледном лице прокурора змеилась сладострастная улыбочка. Глаза жрали мускулистых человекообразных зверей, танцующих танец смерти на бетонной арене.

“Набатовец” вырвался из-за спины “кремлевского”, готового ударом в догон еще больше ускорить мяч, закрыл ему обзор, иммитировал завал в прыжке. Все видом показал, что будет бить мяч встречным ударом. И вдруг чуть согнул ударную ногу в колене. Мяч просвистел мимо, не встретив сопротивления.

“Кремлевец” застыл, отклонив корпус назад, выгнувшись в спине и лишь носком выставленной вперед ноги касаясь пола. Не увидев, а, скорее, почувствовав летящий в корпус осатаневший мяч, он уже не успевал развернуться. Решение принял моментально и в долю секунды. Просто опрокинулся на спину. Мяч все же чиркнул по груди. Срезался, по короткой дуге ушел под удар “набатовцу”. Тот свернулся, упал навзничь, выбросив вверх ногу. Мяч точно попал в мыс бутса. Блокировавший “набатовца” противник не ожидал такой точности. По инерции продолжил отклонятся от возможного столкновения с мячом.