Валентина Полухина - Иосиф Бродский глазами современников (1995-2006)

• Название: Иосиф Бродский глазами современников (1995-2006)
• Автор: Валентина Полухина
• Издательство: Издательство журнала "Звезда"
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-7439-0105-8

Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.

Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.

Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.

Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995)). Редактор (совместно с Львом Лосевым) сборников статей: «Brodsky's Poetics and Aesthetics» (London: Macmilan, 1999) (русская версия: «Как работает стихотворение Бродского» (М.: НЛО, 2002)). В качестве гостевого редактора журнала «Russian Literure» (Амстердам) подготовила два специальных номера, посвященных Бродскому: «Brodsky Genres» (1995), «Brodsky as a Critic» (2000). Составитель «Большой книги интервью Бродского» (М.: Захаров, 2000, 3-е изд. — 2005), двуязычных сборников стихов Ольги Седаковой (1994), Олега Прокофьева (1995), Д. А. Пирогова (1995), Евгения Рейна (2001).

---

Вы, Дерек, Шеймас, Иосиф — не британские поэты. Служит ли это доказательством того, что центр англоязычной поэзии сместился и больше не находится в Англии?

Этот центр и так не всегда был в Англии; иногда он был в Америке, иногда — в Ирландии и Шотландии и даже, с некоторой натяжкой, в Австралии. Шотландия была центром англоязычной поэзии в 1970—1990-х годах, но все лучшие шотландские поэты, писавшие как на гэльском, так и на английском, умерли в 1990—95 годах. Норман Маккейг умер, и Сорли Маклин тоже умер. Чуть позже умер замечательный валлийский поэт Р. С. Томас. Мне кажется, что шотландские и валлийские поэты сильнее ирландских, но ирландцы известнее, потому что у них была война, а ничто так не способствует славе поэта, как война. Так что Англия не была поэтическим центром на протяжении столетии, но все еще сохраняет свое влияние в том, что касается публикаций и критики. В Америке поэзия тоже не очень сильная, потому что она растворилась в университетах. Можно по пальцам сосчитать настоящих американских поэтов — Шэрон Олдс, Рон Рэш; другие — это университетские преподаватели, пишущие стихи.

Как вписывается Бродский в англоязычную поэзию?

Если вы имеете в виду Англию, то никак; если Америку, то он — почетный гость. Залетная птица, птица Рух.

Известно ли вам о том, какая пропасть лежит между его оригинальными стихами и даже лучшими из переводов, выполненными либо самим Бродским, либо Дереком Уолкоттом, Энтони Хектом, Ричардом Уилбером либо профессиональными переводчиками?

Для этого нужно знать русский.

Двоюродный брат вашего прадеда составил "Oxford English Dictionary". Повлиял ли этот факт на ваше отношение к языку?

У меня было свое отношение, свой склад ума прежде, чем я узнал о Джеймсе Маррее. Я был прирожденным слово- филом. Всегда любил язык. Я хотел стать художником, но к этому у меня не оказалось таланта. Тогда я решил живописать словами. Я — этакий языковой примитивист.

Сложный и оригинальный взгляд Бродского на язык лежит в основе его поэтического мира. Такой вывод можно сделать, читая его эссе или его стихи?

И то и другое, как мне кажется. Думаю, мне тоже свойственно богатство языка, но, в отличие от Бродского, я извлекаю философию из поэзии, а не из языка.

Вы считаете, что поэзия — универсальное творение, она не должна ограничиваться одним языком. Чем вы объясните одержимость Бродского языком?

Поэзия — не только язык. Она пропущена через язык, создается языком, но включает в себя также музыку и живопись.

В этом бы Бродский с вами согласился. Однажды он заметил, что научился композиции у музыки. А сколько у него в стихах живописи! Он восхищался Возрождением.

Со мной то же самое. Я знаю массу художников, хожу во все галереи.

Бродский активно не любил левых западных интеллектуалов. Что так привлекает их в идеологии социализма и марксизма?

Она дает им ключ ко всем мировым проблемам. Она гласит: "Вы будете лидерами, вы будете главными, вы будете новой аристократией. Пусть даже в одной Республике Словесности!"

Семьдесят пять лет существования советской власти ничему их не научили.

Ровным счетом ничему. Поколение левых погубило австралийскую поэзию: около 75 процентов австралийских поэтов — левые. Люди готовы читать левую прозу, но не левую поэзию. Это всегда одна и та же песня.

При этом они всегда находят способы себя преподнести, завладеть журналами, напечатать своих единомышленников.

Большинство австралийских журналов и все газеты — левые.

Вернемся к Бродскому. Находясь вне своей культуры, Бродский тем не менее продолжал ей служить, прививая ей, так сказать, другую "ментальность". В попытке избавиться от свойственной русской культуре сентиментальности и провинциальности Бродский столкнулся с самой разнообразной критикой, как русской, так и западной: его упрекали в холодности, книжности, излишней рациональности, — при этом едва ли можно серьезно относиться хотя бы к одному из этих упреков. Как вы думаете, чем могла быть вызвана подобная критика?

Помню, как однажды в Амстердаме, вскоре после присуждения ему Нобелевской премии, в его честь был организован прием. В числе гостей была одна немка с очень красивой кожаной сумкой, и Иосиф сказал ей: "Мадам, какая великолепная сумка — она из человеческой кожи, я полагаю?"

У всех у нас с немцами проблемы. Мне понадобилось двадцать пять лет, чтобы решиться поехать в Германию.

Что же касается холодности, то разве у вас нет слова "душа"?

Конечно, есть, и мы многого требуем от нашей "души" и очень многое ей приписываем! Кстати, Бродский как раз и вернул слово "душа" в русскую поэзию после тридцатилетнего запрета властей на использование этого слова.

Отвечая на ваш вопрос, скажу: думаю, что главная причина подобных упреков — ревность. Однажды — дело было в Массачусетсе — я спросил Бродского: "Не собираетесь ли вы когда-нибудь вернуться в Россию?" Он ответил: "Нет". "Разве вы не скучаете по русским пейзажам, по русской природе?" — "Не скучаю. Здесь все то же самое". Я, как большинство австралийцев, безумно тоскую по Австралии, если расстаюсь с ней надолго.

Трудно тосковать по стране, которая так плохо с тобой обошлась.

Да, конечно.

Подобно Мандельштаму и Пастернаку, Бродский в своей поэзии перекидывал мостик между христианской и еврейской культурами. Каждый год он писал рождественские стихи. И все же многие православные русские не воспринимают его как христианского поэта. Что вы думаете по этому поводу?

Все мы делаем то же самое. Путь от Авраама к Иисусу можно назвать еврейской эволюцией, нравственной и духовной. Разница состоит лишь в том, принимаешь ты Христа или нет. Что же касается русской культуры, то она всегда была антисемитской, как мне кажется.

Возможно, вы не знаете, но в 1963 году Бродский написал поэму "Исаак и Авраам", где выступал, так сказать, скорее от имени сына, нежели отца.

Человеческая жертва неизбежна в этом мире. Знаете, я постоянно задаюсь вопросом: сколько требуется человеческих жертв для создания одного-единственного произведения искусства? Вот, собственно, в чем заключаются и эта традиция, и эта эволюция: принесение жертвы, ее поглощение и ее переработка до степени выносимости людьми. В итоге Бог берет жертву на себя и тем самым лишает законности все последующие буквальные человеческие жертвоприношения. Мне очень даже нравится еврейская эволюция!

Почему?

Иисус сказал Самаритянке: "Спасение пребудет через евреев". Английская теория эволюции — Чарльз Дарвин, Ричард Доукинс и им подобные — сводит человеческие существа к взаимозаменяемым единицам. Она приносит в жертву нас всех, обращает нас в деньги, тогда как иудейство обращает нас в личностей. Личность умирает и возрождается — тем самым остается. А это и есть самая главная эволюция.

Бродский был на редкость эрудированным. Вы тоже считаете, что поэт должен быть вездесущ и всеведущ?

Да, и сам я стараюсь знать как можно больше. Мне всегда было интересно абсолютно все; для меня знать все было вопросом чести. Мне кажется, поэт должен знать все. Но многим поэтам не хватает подобной широты знаний. Я не уступал Бродскому в эрудированности, поэтому нам всегда было интересно друг с другом.

Сэр Исайя Берлин однажды сказал, что когда общаешься с Бродским, чувствуешь себя в присутствии гения. Вы ощущали когда-нибудь нечто подобное?

Нет, но я чувствовал, что общаюсь с исключительно умным человеком. Я не очень понимаю, что значит гений.

Есть ли у вас стихотворение, посвященное или адресованное Бродскому?

Боюсь, что нет.

Как жаль! Все мои интервью с поэтами заканчиваются стихами Иосифу. Может быть, вы напишете такое стихотворение, когда вернетесь домой?

Попробую.

Перевод с английского Лидии Семеновой

29 декабря 2004 года я получила стихотворение: оно пришло из Австралии по почте; Лес Маррей отправил его 19 декабря, снабдив следующей припиской: "Боюсь, я уже опоздал со своим стихотворением и Вы не успеете включить его в Ваш проект, но я тем не менее посылаю Вам его хотя бы потому, что оно частично вызвано разговором, который был у меня как-то с Иосифом. Он сказал мне, что вынашивает идею стать христианином, пресвитерианином, если быть точнее. Простите за неологизм "gentrifical force". Он возник из "gentrification"[176]. Подозреваю, что это практически сильнейшая из задействованных общественных сил. А церковь очень часто уличается в пособничестве. Засим отдаю это стихотворение на Ваш суд".

Церковь

Памяти Иосифа Бродского

Желанье быть правым