Валентина Полухина - Иосиф Бродский глазами современников (1995-2006)

• Название: Иосиф Бродский глазами современников (1995-2006)
• Автор: Валентина Полухина
• Издательство: Издательство журнала "Звезда"
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-7439-0105-8

Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.

Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.

Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.

Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995)). Редактор (совместно с Львом Лосевым) сборников статей: «Brodsky's Poetics and Aesthetics» (London: Macmilan, 1999) (русская версия: «Как работает стихотворение Бродского» (М.: НЛО, 2002)). В качестве гостевого редактора журнала «Russian Literure» (Амстердам) подготовила два специальных номера, посвященных Бродскому: «Brodsky Genres» (1995), «Brodsky as a Critic» (2000). Составитель «Большой книги интервью Бродского» (М.: Захаров, 2000, 3-е изд. — 2005), двуязычных сборников стихов Ольги Седаковой (1994), Олега Прокофьева (1995), Д. А. Пирогова (1995), Евгения Рейна (2001).

---

Его это безусловно возмущало, но позвольте с вами не согласиться. Мне не кажется, что на это делался такой уж большой упор. В конце концов, тюрьма не мешала ему писать стихи: он писал стихи и в заключении, и в ссылке, как мы оба прекрасно знаем. Так он справлялся с неволей; даже когда у него не было карандаша и бумаги, он сочинял стихи в уме, а потом записывал. Я печатал Солженицына и знаю, как они оба справлялись с политическими проблемами.

Говоря о слишком большом упоре на страдания, я имела в виду не Иосифа, а критику. Практически все монографии и статьи о Бродском начинаются с этого факта его биографии. Ему это не нравилось. Может, поэтому он так был против того, чтобы кто-нибудь написал его биографию? Как вы думаете, нужно ли знать биографию Бродского, чтобы лучше понимать его поэзию?

Думаю, да.

Известно, что Бродский очень любил Англию и всё английское. Как вы думаете, он считал Англию имперской страной, ведь образ империи был исключительно важен для его творчества?

Прошу меня извинить, но мне кажется, что Иосиф, приехав сначала в Англию, а затем в Америку, почувствовал себя свободным. Свободным политически. Иными словами, никто больше не следил за ним, не указывал, что можно делать, а что нельзя. Я, разумеется, фантазирую. Мы никогда не говорили с ним об этом. Знаю, что в Англии он чувствовал себя очень вольготно. В Америке тоже; когда он жил на Мортон-стрит в окружении всех этих людей, которых я знаю, он был счастлив. Кстати, я хотел повидаться с одной из его соседок, но, похоже, она в Камбодже.

С Марго Пикен?[208]

Да. Знаете, это очень по-американски — такого рода коммуны. А у них вообще все сложилось на редкость удачно. Все, кто там жил, живо интересовались друг другом, восхищались теми или иными художественными талантами друг друга, поэтому от общения всегда была отдача. Иосифу, как мне кажется, все это очень импонировало. То есть это так и было, он сам говорил об этом.

Вы печатали многих известных, первоклассных поэтов. Фактически все они иностранцы. Как Бродский вписывался в компанию американских поэтов?

Он был очень щедр на похвалы. Говорил хорошо практически о них о всех. Если подумать, то можно, пожалуй, вспомнить парочку, которых он не любил. Но имен называть я не буду! В целом же он очень позитивно относился к современной американской поэзии.

Я знаю, что Дерек Уолкотт, Марк Стрэнд, Ричард Уилбер любили Иосифа. Но были и другие известные поэты, чьи имена вы не хотите называть, которые его не любили.

Я бы сказал, что очень многие поэты высоко оценивали поэзию Бродского и любили его самого. Не думаю, что эти вещи очень его занимали. Много ли есть американских поэтов, которые могли бы написать стихи, отличающиеся такой нравственной силой и таким совершенством языка, как те, что Бродский написал по случаю своего сорокалетия ("Я входил вместо дикого зверя в клетку…")? Они заканчиваются словами: "Но пока мне рот не забили глиной,/ Из него раздаваться будет лишь благодарность".

Трудно сказать.

Поддерживаете ли вы решение Энн и Марии ограничить число переводов Бродского? Я как преподаватель знаю, что чем больше у студентов версий перевода, тем глубже они проникаются оригиналом. А что вы думаете на этот счет?

Я не чувствую себя достаточно компетентным, чтобы рассуждать на эти темы. Русского я не знаю и не могу поэтому сравнивать разные переводы. Несмотря на то что я печатал многих иностранных авторов — испанских, немецких, итальянских и так далее, — я не знаю ни одного иностранного языка, за исключением, пожалуй, французского. Сюзан Зонтаг, мой большой друг, пишет на нескольких языках, и ее испанский издатель может сказать ей: "Мне не кажется это слишком удачным" — или: "Мне хотелось бы, чтобы вы переделали то-то и то-то". Я же не вправе это говорить, поскольку просто не знаю предмета! Для этого мне нужно посоветоваться с кем-нибудь, кому я доверяю. Сам же я не могу сказать, что хорошо, что плохо.

Некоторые исследователи Бродского полагают, что отрицательным результатом его славы явилось то, что другие русские поэты оказались в тени. Предпринимало ли ваше издательство какие-нибудь шаги для того, чтобы исправить эту ситуацию? Намереваетесь ли вы опубликовать кого-нибудь еще из русских поэтов?

Мы, по рекомендации Иосифа, издали сборник стихов Александра Кушнера.

А других русских поэтов вы не собираетесь издать?

В данный момент мне никто не приходит в голову.

Какие еще интересы были у Бродского, помимо поэзии?

Иосиф, помнится, любил китайскую кухню. Как-то раз мы были в Лондоне — а там есть чудесный китайский ресторанчик, который называется "Воспоминания о Китае", — и я пригласил его туда на обед. Для начала мы заказали водки, и Иосиф сказал: "Роджер, вы полагаете, что это водка?" Кстати, сильнее всего я напился, когда был в России.

А когда вы были в России?

В 1940-м. Затем я приезжал в Россию еще раз, в 1978 году, на пути из Стокгольма, где я присутствовал на церемонии вручения Нобелевской премии Исааку Зингеру, в Америку.

Вы знаете, что в сентябре следующего года в Москве планируется большая конференция, посвященная Бродскому? Вы хотели бы принять в ней участие?

Думаю, я предпочту остаться в Нью-Йорке.

Вы упомянули Солженицына; возможно, вы не в курсе, но несколько лет назад, уже после смерти Иосифа, Солженицын напечатал в "Новом мире" статью, в которой обвинял Бродского в том, что тот не был истинным евреем, поскольку не писал на еврейские темы. Истинным русским он также не был, поскольку не любил Россию. Почему, как вам кажется, Солженицын это написал?

Я объясню вам почему. Солженицына обвиняли — и, возможно, небезосновательно — в антисемитизме, и он решил ответить на это обвинение таким образом. Я не стал печатать его "Двести лет вместе". Мне предложили, а я отказался. Я напечатал его "В круге первом" и "В круге втором", но не стал печатать "В круге третьем" — мне это показалось неудачным. Зато я считаю, что очень интересное произведение — "Раковый корпус".

Что касается Иосифа, то он относился к Солженицыну с большей широтой. Возможно, ему не слишком нравилась солженицынская манера письма, но он не уставал повторять, что Солженицын — это советский Гомер, поскольку написал историю чудовищных преступлений, совершенных советским государством против своего народа. Одного этого достаточно, чтобы считать Солженицына великим человеком. К сожалению, в поэзии он смыслит мало.

Если говорить о еврейских темах, одно из любимейших моих стихотворений Бродского — стихотворение о еврейском кладбище под Ленинградом. Это не только замечательное стихотворение, но в каком-то смысле и важное свидетельство.

Перевод с английского Лидии Семеновой

Примечания

1

Джон ле Карре (род. в 1931 г.) — известный автор романов из быта разведок и разведчиков.

2

Бывшая жена пианиста Алфреда Бренделя. Бродский посвятил им стихотворение "Муха".

3

Обычная порция виски в баре — две унции (около 60 г); "большое", или "двойное" виски соответственно в два раза больше.

4

"Now for a year of being glib" — буквально: "Итак, за год, когда надо быть поверхностно-болтливым" (при этом используется устойчивая литературная формула "а year of being glib").

5

Valentiria Polukhina. Brodsky through the Eyes of his Contemporaries. NY: St. Martin's Press, 1992. P. 316.

6

Речь идет об Энтони Бланте, крупнейшем английском искусствоведе, который в конце жизни был разоблачен как многолетний советский шпион.

7

Иосиф Бродский. Большая книга интервью. Сост. В. Полухина. М.: Захаров, 2000. С. 223.

8

Михаил Хейфец (род. в 1934 г.) — в прошлом ленинградский, ныне израильский литератор, работавший преимущественно в жанре исторической публицистики. В 1974—80 годах отбыл срок за написание статьи "Иосиф Бродский и наше поколение", предисловия к пятитомному (так называемому марамзинскому) собранию сочинений Бродского. В лагере и ссылке написал (и опубликовал в Париже) три книги о советских лагерях. Был выдворен из СССР после отбытия срока. Сотрудник Иерусалимского университета и газеты "Вести". Автор двенадцати книг.

9

James Atlas. A Poetic Triumph // New York Times Magazine. October 21. 1980. P. 34.

10

Иосиф Бродский. Поэт и проза // Сочинения Иосифа Бродского. СПб.: Пушкинский фонд, 1999. Т. 5. С. 133. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием номера тома и страницы.