Елена Лаврентьева - Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет

• Название: Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет
• Автор: Елена Лаврентьева
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-03032-9

Книга знакомит читателей с правилами дворянского этикета пушкинского времени и культурой застолья первой трети XIX века. Повествует о гастрономических пристрастиях русской аристократии. В книгу включены документальные источники и материалы из периодических изданий и руководств по этикету прошлого века.

Изд. второе

---

Если б в старину кто-нибудь вошел в комнаты с тростью, то лакей напомнил бы ему, что он, вероятно, забылся. Теперь входят с тростью в парадные комнаты — чтоб пощеголять набалдашником!!!»{18}.

Демонстративный отказ от светских условностей был характерен и для военной молодежи. По словам Ф. Булгарина, «характер, дух и тон военной молодежи и даже пожилых кавалерийских офицеров составляли молодечество или удальство». «Где этикет и осторожность, туда я не люблю ходить», — писал «любезнейшей маминьке» Н. Муравьев.

Примечательно свидетельство француза Ипполита Оже: «После смотра наша рота отправилась на гауптвахту Зимнего дворца, где офицерам, как гостям, всегда было очень хорошо. В это время там содержался под арестом уланский офицер, барон Николай Строганов, известный в Петербурге по своим сумасбродствам и выходкам. Так как в Петербургском гарнизоне служили самые знатные и богатые молодые люди, то неудивительно, что некоторые из них как бы нарочно выставляли напоказ все пороки, свойственные их природе и среде»{19}.

Светское общество во всем винило Наполеона. «Проклятый Бонапарт опять заварил кашу, — сообщала в 1815 году в письме княгиня Хилкова. — Сколько надо потерять голов, чтоб расхлебать ее! Из штатской службы не велено принимать в военную; наши молодые люди и так уже испортились Парижем, а теперь, как в другой раз побывают, так и Бог знает, что будет. Вы не поверите, любезный друг, что нынче молодежь считает за тягость быть в порядочных домах, а все таскаются по ресторациям, т. е. по трактирам, бредют Парижем, обходятся с дамами нахально и уверяют, что нет ни одной, которая бы не согласилась на предложения подлые мужчины, ежели только мужчина примет на себя труд несколько дней поволочиться за ней. И этому всему мы одолжены мерзкому Парижу. Правда, что есть и у нас, которые тщеславются тем, что в поведении не уступают парижским»{20}.

Штатские молодые люди, глядя на своих армейских товарищей, также приобщались к кутежам, ночным походам по улицам, поздним попойкам в ресторанах.

По словам Ю. М. Лотмана, «дворянское поведение» как система не только допускало, но и предполагало определенные выпадения из нормы. В мемуарной литературе встречается немало примеров, когда «люди, находящиеся в высоких должностях», позволяли себе время от времени «складывать оковы этикета». Да и сами монархи иногда это делали демонстративно. Кроме того, снисходительно, «по-отечески» прощать своих подданных за «выпадения из нормы» входило в правила игры. Приведем несколько примеров.

«Записанный с малолетства в Измайловский полк, Сергей Львович (Пушкин. — Е.Л.) был переведен потом, при государе Павле Петровиче, в гвардейский Егерский.

Сергей Львович не мог отстать в службе от некоторых привычек… Между прочим, он питал какое-то отвращение к перчаткам и почти всегда терял их или забывал дома; будучи однажды приглашен с другими товарищами своими на бал к высочайшему двору, он, по обыкновению, не позаботился об этой части своего туалета и оробел порядком, когда государь Павел Петрович, подойдя к нему, изволил спросить по-французски: "Отчего вы не танцуете?" — "Я потерял перчатки, ваше величество", — отвечал в смущении молодой офицер. Государь поспешно снял перчатки с своих собственных рук и, подавая их, сказал с улыбкою: "Вот вам мои!" — потом взял его под руку с ободрительным видом и, подводя к даме, прибавил: "А вот вам и дама!"»{21}.

«Летом, в теплую погоду, отправился (А. Е. Розен. — Е.Л.) чрез Исаакиевский мост для прогулки; под расстегнутым мундиром виден был белый жилет, шляпа надета была с поля, а на руках зеленые перчатки, одним словом, все было против формы, по образцу тогдашнего щеголя. С Невского проспекта, повернув в Малую Морскую, встретил императора Александра; я остановился, смешался, потерялся, успел только повернуть поперек шляпу. Государь заметил мое смущение, улыбнулся и, погрозив мне пальцем, прошел и не сказал ни слова»{22}.

Вспоминая В. Н. Карамзина, князь В. П. Мещерский рассказывает о нем примечательную историю: «С молодости он был уже представителем постоянного восстания против придворного этикета, служебной дисциплины, против традиций гостиных. Еще студентом Петербургского университета, при Николае I, он играл в вольнодумца, и когда его за это бранили, он усиливал свое вольнодумство. Раз он появился на балу дворянского собрания, в присутствии Двора, в синем галстуке. Николай Павлович, любя карамзинскую семью как родную, просил вдову Карамзина прислать к нему своего шалуна-сына. Он явился. Император принялся его отечески журить, ласково, но строго. Когда он кончил, молодой Карамзин ответил Ему, что не стоило за ним посылать, чтобы высказывать ему такие известные истины. Даже Николай I рассмеялся от вида, с которым гордый бунтовщик Карамзин Ему ответил, и сказал, отпуская его: видно, на тебя надо махнуть рукою»{23}.

Губернатор Казани С. С. Стрекалов в 1840 году решил жениться на госпоже Брандорф, «а по званию генерал-адъютанта, он обязан был испросить на то разрешение императора, то Стрекалов почел предварительно с кем-то списаться в Петербурге, и получив ответ, что надежды на разрешение очень мало, Стрекалов рискнул обвенчаться без разрешения, о чем и донес сам в тот же день императору, последствием чего было, что он переименован в тайные советники и назначен сенатором в Москву»{24}.

«Буянство хотя и подвергалось наказанию, но не почиталось пороком и не помрачало чести офицера, если не выходило из известных, условных границ»{25}.

Замечание Ф. Вигеля касается поведения штатских: «Излишняя смелость нынешних молодых людей в знатных салонах была ничто в сравнении с их наглостью. Пожилые люди и женщины, вероятно, смотрели на то как на неизбежное последствие распространившегося образования»{26}.

Таким образом, если нарушение правил приличия «не выходило из известных, условных границ», общество в целом смотрело на это снисходительно.

Правила погарского благородного собрания [86]{27}

«Между бумагами и библиотекою покойного Михаила Ивановича Галецкого найдено довольно рукописей его собственной руки, в числе коих и правила, написанные для погарского собрания:

1817 года ноября 26 дня. Черниговской губернии Стародубского уезда, в заштатном городе Погаре в доме корнета Петра Владимировича Соболевского устроено было благородное собрание — на следующих правилах:

1. Благородный Погарец, войдя в собрание, должен снять с себя в передней комнате шубу, шапку и кенги, ежели одет будет в оных, очистя порядочно нос и с платья шубную шерсть, и с лица обтереть пот, не стуча и не шархая ногами, входить в залу тихо и благопристойно, вошедши поклонитца публике, избрать место, никого не толкать и не желать здравия и к дамам не подходить к ручке[87].

2. Громогласно не говорить и по пустому не хохотать, неверных вестей не рассказывать, а говорить дозволяется о торговле пеньки, масла и о займе денег, да и то по тихоньку, дабы не наскучать неимеющему надобности в таковой спекуляции.

3. О политических же делах говорить в собрании вовсе запрещаетца, потому что оне для погарцев неудобопонятны.

4. Ежели случитца быть с кем во вражде, то рекомендуетца таковым лицам близко один к другому не сходитца и не садитца.

5. Желающий быть в собрании должен чисто выбратца в мундир или кафтан, штаны или панталоны иметь на помочах и не иметь на ногах обуви дегтярнаго ремня.

6. По зале, заложа назад руки не расхаживать, а старатца избрать место и сидеть на стуле или канапе, отнюдь не разваливаясь и не протягивая ноги и не кладя (их) на вкрест с уважения к обществу, а в особенности к дамскому полу.

7. Желающему быть в собрании запрещаетца того дня в пищу употреблять редьку и чеснок, дабы в собрании не рыгать, хотя сия пища и почитаетца в (у) погарцев во время поста за лакомство, но как от сего произрастения бывает дурной и несносной запах особенно для дамскаго пола.

8. В собрании в карты играть дозволяетця, только в коммерческия игры, но при козыряньи не стучать об стол крепко руками, а ежели случитца кому проигратця, от чего Боже сохрани, то на судьбу не роптать, а нелениво расплатитця, и не надеятьця отигратця.

9. Иметь в запасе в кармане в капшучке или кошелке мелкую серебряную монету, дабы за взятое с бухвета зараз расплатитця, избегая стародавних погарских обычаев отговариватця неимением при себе денег, когда потребуют должного, тогда сердитця и ругатця.

10. А как во время погарской Никольской ярманки греки для продажи привозят разные вина и погарцы любят пробовать, от каковых происходят разные безчинства, ссора, драка и падение на пол, желающему быть в собрании рекомендуетця от таковых проб воздержатця, ибо замечено, что пьянаго фигура в начале для общества бывает и забавна, но под конец несносна, отвратительна и омерзительна, особенно для дамскаго пола.