Софья Короленко - Книга об отце

• Название: Книга об отце
• Автор: Софья Короленко
• Жанр: История

---

- Ah, quel malheur, monsieur, quel malheur... Какое несчастье, какое страшное несчастье!.. И подумать только, что во всем виноват этот ужасный человек, {265} этот Вильгельм! Ведь они так же пошли по его приказу за свою родину, как мы за свою... Разве они знали!

- О, да! Это все он, все Гильом...- подхватили с воодушевлением другие... Приговор был произнесен: эти французские мужички из Ларденн оправдали немецкого мужика из Баварии или Гессена...

...Моя мысль тревожно бежала за моря, на далекую родину. И там тоже горе... И туда, в тихие деревни и города приходят страшные вести, и много простодушных детей моей родины, о которых с такой нежностью думается всегда на чужой стороне, несут теперь тяжкий плен среди суровых врагов... Ах, если бы и над ними, над этими врагами, думалось мне, пронеслось веяние этой трагической правды...

Впоследствии, уже вернувшись в Россию, я слышал, как наши мужики говорили между собой о пленных:

- Да что поделаешь... Такие же люди, как и мы... тоже мать родила... Только присяга другая...

И не было вражды в их голосах... В этих простых словах мне слышалось то самое, что в тот день пронеслось так ощутительно на площади перед вокзалом Matabiau, в старом французском городе Тулузе" (К о p о л е н к о В. Г. Пленные.- В кн.: Короленко В. Г. Полное собрание сочинений. Посмертное издание. Т. XXII. Госиздат Украины, 1927, стр. 191-200.).

В Ларденнах отец написал статью "Отвоеванная позиция" (К о p о- л е н к о В. Г. Отвоеванная позиция.- "Русские ведомости", 1915, № 47.), посвященную оправданию французским судом врачей германского Красного Креста, взятых в плен и обвинявшихся в тяжких преступлениях. В этом оправдании он видел, с одной стороны, торжество справедливости во французском суде, не побоявшемся оправдать врагов, с другой - торжество принципа международной человечности, представленного деятельностью Красного {266} Креста на войне. Здесь, в слабых еще проявлениях справедливости и милосердия, Короленко видел силу, которая, как он верил, поднимет стройное здание солидарности и братства над страданием и ненавистью. Так молодые побеги растения неуклонно и настойчиво пробиваются через тяжелый слой придавившего их асфальта.

В течение всех месяцев, проведенных за границей, отец вел дневник. Он пристально следил за газетами, делал вырезки, собирая материалы для работы, в которой хотел выразить то, к чему пришел, размышляя над мировой трагедией. Для отца была невознаградимой утратой гибель этих материалов при возвращении его на родину. Статья "Война, отечество и человечество", написанная в 1917 году, лишь схематично передает ряд мыслей, которые в долгие месяцы заграничной жизни владели отцом. Никогда не принадлежа ни к какой из социалистических партий, Короленко глубоко верил, что в идеях социализма соединяются все лучшие стремления человечества на пути к миру и братству людей. Он верил, что социализм - путь, на котором светит величайшая идея нашего времени, идея. единого человечества. И ему думалось, что это она рождается среди величайших мук и страданий.

В дневнике 10 февраля 1916 года записано:

"Прекрасно нападать и прекрасно защищаться. Рыцарство состояло в признании законности и красоты в действиях обеих сторон. Это значило вообще прекрасна война... В нашей нынешней войне нет ни капли рыцарства... Причин много, но одна из важных - глубоко психологическая. Это отрицание самого права войны. Умерло "право и закон войны"... И оттого она теперь общепризнанное преступление..." (ОРБЛ, ф. 135, разд. 1, папка № 46, ед. хр. 6.).

В грохоте выстрелов на полях битв и в туманах {267} человеческой совести борются два нравственных начала: одно, которое еще не воплотилось в жизнь,- это идея , единого человечества, другое, которое еще не умерло, идея отечества. И это они "ставят немцев и французов друг против друга на полях битв с одинаковым правом на национальную защиту и, быть может, с одинаково смутным сознанием общей вины перед идеей общечеловеческого братства".

Прослеживая долгий и трудный путь человечества, Короленко приходил к выводу:

"Закон общественной жизни - все возрастающее объединение, а самое широкое объединение, каких до сих пор достигло человечество, были отечества... и потому из всех общественных чувств чувство к родине самое широкое и самое сильное".

Статья "Война, отечество и человечество" проникнута глубокой верой в торжество новой идеи великого общечеловеческого объединения. Но веря в будущее торжество этого нового величайшего объединения, отец указывал на неумершие чувства страстной любви и нежности к высшему из прежних человеческих объединений - родине.

"С первой струей родного воздуха, с первым сиянием родного неба, с первыми звуками материнской песни вливается в душу и загорается в ней что-то готовое, извечное, сильное, что потом растет и крепнет вместе с человеком. Точно оживают в отдельной душе вековая борьба и страдания родного народа, а с ними и вековые стремления человечества к единению и братству... Счастливые соединяют любовь к родине со своей радостью, несчастные со своим горем".

Идеал нового высшего объединения, поднимающегося над идеей родины, с точки зрения отца,-это все человечество, включающее в себя и объединяющее в высшем единстве враждующие сейчас отдельные отечества. {268} Но отечества не должны быть помехой этому высшему объединению. Все они, каждое со своими особенностями, со своим характером, должны войти в братскую семью у народов. Ведь идеалом человеческих отношений является не подавление отдельной личности, а величайший ее расцвет в сотрудничестве со всеми остальными. В каждом народе, так же как и в каждом человеке, есть неповторимые черты, свое восприятие мира, и человечество было бы беднее от обезличения хотя бы одного, даже самого малого, народа. Мечте отца представляется не смешавшееся и нейтрализованное человечество, а братский союз, сохранивший все красочное многообразие особенностей отдельных народов, отдельных отечеств.

"Не отказываться от отечества, не разрушать эти ковчеги будущего единства, а сделать их независимыми и сильными, готовыми к новым объединениям - такова задача",- полагал он.

И в борьбе между отдельными государствами он видит трагедию потому, что идея общечеловеческого братства требует отказа от этой борьбы, а отказ от нее есть уклонение от борьбы за отечество, горячая любовь к которому так жива и так требовательна. В этой войне, думает он, не будет победителей и побежденных, но все, даже победители, окажутся одинаково раздавленными, разбитыми и виновными перед высшей идеей человечества.

Однако, с точки зрения Короленко, любовь к родине делает проповедь пассивного пацифизма в этой свалке народов смешной и ничтожной - "чириканьем под грозовые раскаты огромнейшей из войн, которым не принесешь пользу человечеству..." Но "война - великая и печальная трагедия, и к ней не идут фарсы уличного шовинизма и пошлых клевет, которыми шовинисты обеих сторон засыпали друг друга". {269} Его внимание и горячее сочувствие во время войны привлекает фигура Ромена Роллана. Статьи Роллана "В стороне от схватки" ("Au dessus de la melee"), по мнению Короленко, выражают то, что почувствовалось в неосознанном движении толпы, встречавшей пленных немцев на Тулузском вокзале. В поступках Роллана отразился принцип деятельности Красного Креста: во имя высших заветов братства оказывать помощь также и врагам.

В рукописи, озаглавленной "Не раздувайте вражды", уже во время русской революции, он пишет:

"Трагедия войны кинула друг на друга государства и обратила на время всю их мирную, часто дружественную культуру во враждебную культуру вражды и истребления. Ромен Роллан напоминал французам о том, что немцы дали человечеству Шиллера, Гёте, Бетховена, Канта, а немцам говорил о великих именах Франции и Англии.

Основной мотив, проводимый Ромен Ролланом, был: "Не раздувайте вражды".

Он опровергал клевету, с какой бы стороны она ни шла, и напоминал, что воюющие народы работали сообща на пользу человечества и что им опять придется работать вместе. Среди господствующего озверения Р. Роллан призывал литературу своей страны напоминать среди свалки об уважении к человеку, хотя бы и во враге, об уважении к правде и человечности даже во время войны,- она по крайней мере останется сама собой, т. е. орудием человечности и правды и облегчит возможность вернуться к общей работе культурных народов..."

"Мне хочется,- говорил отец в заключение,- повторить своим соотечественникам: "Не раздувайте вражды". А печати мне хотелось бы сказать это с особенной силой..."

{270}

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОССИЮ

19 мая (по старому стилю) 1915 года отец с матерью, возвращаясь из Франции на родину, выехали через Марсель по Средиземному морю. Этот путь во время войны не был вполне безопасным.

На море отец сразу почувствовал себя спокойнее и здоровее, к нему вернулся нормальный сон, сменивший долгую, тяжелую бессонницу. Личный страх был почти совершенно чужд Короленко, и он, по рассказам матери, с улыбкой смотрел на суету пассажиров, спешивших надеть в опасных местах спасательные пояса.