Георг Лукач - Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей

• Название: Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей
• Автор: Георг Лукач
• Издательство: Междунар. отношения
• Жанр: Философия
• Год: 1990
• ISBN: 5-7133-0356-Х

Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей / Авт. вступ. статей С.Н.Земляной. — М.: Междунар. отношения, 1990. — 141 с. — ISBN 5-7133-0356-Х

---

Рабочий Совет как государственный аппарат — это и есть государство как орудие классовой борьбы пролетариата. Из того факта, что пролетариат подавляет классовое господство буржуазии и стремится создать бесклассовое общество, недиалектическая — и потому внеисторичная и нереволюционная — теория оппортунизма сделала вывод, что пролетариат, подавляя классовое господство буржуазии, должен устранить любое классовое господство, что поэтому формы его собственного господства ни при каких обстоятельствах не должны стать органами классового господства, классового подавления. Эта коренная установка, если подходить к ней абстрактно, представляет собой утопию, ибо такого рода господства пролетариата никогда практически не может быть. Но если подойти к ней конкретнее и применить к современности, она означает идеологическую капитуляцию перед буржуазией. Наиболее развитая форма господства буржуазии — демократия — расценивается этой концепцией по меньшей мере как предшествующая форма пролетарской демократии, а по большей мере — как сама пролетарская демократия, в которой следует лишь — посредством мирной агитации — заботиться о том, чтобы большинство населения было завоевано на сторону "идеалов" социал-демократии. Таким образом, оказывается, что переход от буржуазной демократии к пролетарской демократии не обязательно совершается революционным путем. Революционным остается лишь переход от отсталых государственных форм к демократии, и при некоторых обстоятельствах возникает необходимость революционной защиты демократии от реакции. (Насколько неверно и контрреволюционно такое механическое расчленение пролетарской и буржуазной революции, видно практически из того, что социал-демократия нигде не оказывает серьезного сопротивления фашистской реакции и не защищает демократию революционными средствами.)

Следствие подобных воззрений состоит не только в том, что революция устраняется из процесса исторического развития, каковой предстает благодаря всякого рода грубо или тонко сконструированным смещениям как процесс "врастания" в социализм; их назначение состоит также в том, чтобы затемнить в сознании пролетариата классовый характер буржуазной демократии. И отправная точка этого обмана находится в недиалектически толкуемом понятии большинства. Поскольку именно господство рабочего класса по самой сути своей представляет интересы подавляющего большинства населения, у многих рабочих очень легко возникает иллюзия, будто некая чистая, формальная демократия, при которой в равной мере учитывается голос каждого гражданина государства, может послужить наиболее подходящим инструментом, чтобы выражать и представлять интересы совокупной общности всего населения. Но при этом упускается из вида всего лишь — всего лишь! — мелочь, а именно то, что люди — это отнюдь не абстрактные индивидуумы, не абстрактные атомы некоего государственного целого, а — все без исключения — конкретные люди, занимающие определенное место в общественном производстве, чье общественное бытие (и опосредованное им мышление и т. д.) определяется исходя из этого их положения. Чистая демократия буржуазного общества исключает как раз это опосредование: она непосредственно связывает взятого как такового абстрактного индивидуума с государственным целым (которое в этом контексте выступает столь же абстрактным). Таков основной характер буржуазной демократии, и уже благодаря этому формальному характеру буржуазное общество оказывается политически распыленным. И это означает не только явное преимущество для буржуазии, но и создает как раз решающую предпосылку ее классового господства.

Ибо нет такого классового господства (хотя любое из них построено в конечном счете на насилии), которое могло бы долго держаться только посредством насилия. Как сказал еще Талейран, "штыками можно начать все, что угодно, на них нельзя только сесть". Другими словами, господство меньшинства всегда было организовано в социальном отношении таким образом, чтобы это обеспечивало концентрацию господствующего класса, позволяло ему выступать единым и сомкнутым и в то же время дезорганизовывало и раскалывало угнетенные классы. Что же касается такого господства меньшинства, как господство современной буржуазии, то нужно всегда иметь в виду, что значительное большинство населения не принадлежит ни к одному из классов, играющих решающую роль в классовой борьбе: ни к пролетариату, ни к буржуазии; что в силу этого социальная, классовая функция, которую выполняет "чистая" демократия, состоит в том, чтобы обеспечивать буржуазии руководство этими промежуточными слоями. (Разумеется, сюда относится и идеологическая дезорганизация пролетариата. Чем дольше существует демократия в той или иной стране, чем чище формы, до которых она развилась, тем сильнее эта дезорганизация, как это яснее всего видно в Англии и Америке.) Конечно, для достижения этой цели одной политической демократии такого рода явно недостаточно. Она составляет лишь политическую вершину общественной системы, другими звеньями которой являются идеологическое расчленение экономики и политики, создание бюрократического государственного аппарата, который материально и морально заинтересовывает значительные части мелкой буржуазии в прочности государства, буржуазная партийная система, пресса, школа, религия и т. д. При этом более или менее сознательном разделении труда все они преследуют одну цель: помешать формированию среди угнетенных классов населения самостоятельной, выражающей собственные классовые интересы идеологии; связать отдельных представителей этих классов, взятых обособленно, как индивидуумов, как "граждан государства", с абстрактным — возвышающимся над классами — государством; дезорганизовать эти классы как классы, распылить их, превратив в легко управляемые буржуазией атомы.

Понимание того, что Советы (Советы рабочих и крестьян и солдат) представляют собой государственную власть пролетариата, означает попытку пролетариата как ведущего класса революции противодействовать этому процессу дезорганизации. Прежде всего он должен сам конституироваться как класс. Но вслед за тем он точно так же должен организовать для этой деятельности активные элементы промежуточных слоев, инстинктивно поднимающиеся против господства буржуазии. А одновременно с этим должно быть подорвано — как материально, так и идеологически — влияние буржуазии на остальные части этих классов. Оппортунисты поумнее, как, например, Отто Бауэр, поняли, что социальный смысл диктатуры пролетариата, диктатуры Советов в значительной мере заключается в следующем: решительно отобрать у буржуазии возможность идеологического руководства этими классами, особенно крестьянством, и обеспечить это руководство на переходный период пролетариату. Подавление буржуазии, слом ее государственного аппарата, уничтожение ее прессы и так далее составляют жизненную необходимость для пролетарской революции, ибо, потерпев первые поражения в борьбе за государственную власть, буржуазия никоим образом не отказывается от попыток снова обрести свою ведущую экономическую и политическую роль и даже остается еще в течение долгого времени более сильным классом в классовой борьбе, продолжающейся в изменившихся таким образом условиях.

Итак, с помощью системы Советов как государства пролетариат продолжает ту же борьбу, которую он раньше вел за государственную власть, против капиталистической государственной власти. Он должен экономически уничтожить буржуазию, политически изолировать ее, идеологически разложить и подчинить. Но одновременно с этим он должен стать вождем движения к свободе для всех других слоев общества, которые он вырывает из состояния подчинения буржуазии. Это означает, что для пролетариата недостаточно объективно бороться за интересы других эксплуатируемых слоев. Его государственная форма должна служить тому, чтобы отсталость и раздробленность этих слоев были преодолены путем воспитания, чтобы они были воспитаны для активной деятельности, для самостоятельного участия в государственной жизни. Одна из важнейших функций системы Советов состоит в том, чтобы связать между собой те моменты общественной жизни, которые разрывает капитализм. Там, где этот разрыв находился в сознании угнетенных классов, связь этих моментов должна быть установлена сознательно. Система Советов постоянно создает, например, неразрывное единство экономики и политики; она связывает тем самым непосредственное существование людей, их непосредственные повседневные интересы и тому подобное с решающими вопросами общественного развития в целом. Но она устанавливает также единство в объективной реальности там, где классовые интересы буржуазии смогли установить некое "разделение труда": прежде всего единство между "аппаратом власти" (армия, полиция, аппарат управления, суд и т. д.) и "народом". Вооруженные крестьяне и рабочие, выступающие в качестве государственной власти, являются одновременно продуктом борьбы, которую ведут Советы, и предпосылкой их существования. Система Советов вообще нацелена на то, чтобы повсеместно связать деятельность людей с общими вопросами деятельности государства, экономики, культуры и так далее, борясь вместе с тем против того, чтобы управление всеми этими вопросами не стало привилегией замкнутого, изолированного от совокупной жизни общества — бюрократического слоя. Доводя, таким образом, до сознания общества реальную взаимосвязь всех моментов общественной жизни (а на более поздней стадии объективно соединяя и то, что сегодня еще остается объективно разделенным, — например, город и деревню, умственный и физический труд и т. д.), система Советов, пролетарское государство выступает решающим фактором организации пролетариата как класса. То, чем пролетариат располагал в условиях капиталистического общества лишь как возможностью, только здесь вырастает до действительного существования; собственная производительная энергия пролетариата может пробудиться только после взятия им государственной власти. Но то, что верно в отношении пролетариата, верно и для других угнетенных слоев буржуазного общества. Они также могут пробудиться и подняться к активной жизни только в этой взаимосвязи, хотя и при данном государственном строе они остаются лишь ведомыми. Разумеется, при капитализме, будучи ведомыми, они были не в состоянии осознать такие процессы, как свое собственное социально-экономическое разложение, испытываемые ими эксплуатацию и гнет. Теперь же, под руководством пролетариата, они могут не только жить в соответствии со своими интересами, но и дать выход их скрытой до сих пор или же превратно использованной энергии. Их положение ведомых сказывается лишь в том, что рамки и направление их развития определяются пролетариатом как ведущим классом революции.