Георг Лукач - Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей

• Название: Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей
• Автор: Георг Лукач
• Издательство: Междунар. отношения
• Жанр: Философия
• Год: 1990
• ISBN: 5-7133-0356-Х

Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей / Авт. вступ. статей С.Н.Земляной. — М.: Междунар. отношения, 1990. — 141 с. — ISBN 5-7133-0356-Х

---

И здесь Ленин был единственным, кто достиг теоретической высоты марксовой концепции и чистоты пролетарской революционной позиции в отношении государства. И если бы его заслуга состояла только в этом, то она уже явилась бы теоретическим достижением высочайшего ранга. Но, восстановив марксову теорию государства, Ленин осуществил не филологическое восстановление первоначального учения и не философскую систематизацию его подлинных принципов. Как и во всем остальном, он осуществил его дальнейшее развитие в область конкретного, его конкретизацию — в область актуально-практического. Ленин поставил вопрос о государстве как вопрос сегодняшнего дня для борющегося пролетариата и уже тем самым (чтобы подчеркнуть прежде всего значение только лишь этой постановки вопроса) встал на путь принципиально важной конкретизации этого вопроса. Ибо объективная возможность оппортунистического затуманивания ясной, как солнце, теории государства исторического материализма и заключалась в том, что до Ленина эта теория воспринималась лишь как общая теория, как историческое, экономическое, философское и прочее разъяснение сущности государства. Правда, уже Маркс и Энгельс увидели в конкретных революционных событиях своего времени реальный прогресс пролетарского мышления в вопросе о государстве (Коммуна); правда и то, что они со всей резкостью указывали на те ошибки, к которым ведут в руководстве классовой борьбой пролетариата ложные теории государства (критика Готской программы). Однако даже их непосредственные ученики, лучшие из вождей рабочего движения того времени, не поняли взаимосвязи проблемы государства со своей повседневной работой. Для этого в то время был нужен теоретический гений Маркса и Энгельса, чтобы даже во всемирно-историческом смысле увидеть актуальное в этой взаимосвязи с малыми битвами повседневности, и само собой разумеется, что пролетариат тем менее был в состоянии органически связать эту ключевую проблему с непосредственно возникавшими перед ним проблемами его повседневной борьбы. Проблема государства все больше приобретала характер некоей "конечной цели", достижение которой оставалось делом будущего.

Только благодаря Ленину это "будущее" превратилось в настоящее, в том числе в теоретическом отношении. Только тогда, когда вопрос государства осознается как проблема повседневной борьбы, перед пролетариатом открывается возможность уже не рассматривать капиталистическое государство (подходя к нему конкретно) как его, пролетариата, естественную, не подверженную изменениям окружающую действительность, как единственно возможный при его нынешнем существовании общественный порядок. Только такая позиция в отношении буржуазного государства дает пролетариату теоретическое бесстрашие по отношению к государству вообще и переводит его действия в этой области в плоскость чисто тактического вопроса. Нет нужды, например, разъяснять подробно, что как раз отсутствие теоретического бесстрашия по отношению к буржуазному государству в равной мере скрывается как в тактике легальности любой ценой, так и романтизации нелегальности. В обоих случаях буржуазное государство рассматривается не как инструмент классовой борьбы буржуазии, с которым следует считаться как с одним из реальных факторов силы, но не более чем одним из реальных факторов силы; почтение к нему целиком сводится к вопросу целесообразности.

Мало того, ленинский анализ государства как орудия классовой борьбы еще больше конкретизирует этот вопрос. А именно, речь идет о том, что при этом не только выявляются непосредственно практические (тактические, идеологические и т. д.) следствия исторически правильного понимания буржуазного государства, но и конкретно обрисовываются одновременно контуры пролетарского государства в его органической связи с другими средствами борьбы пролетариата. Становится ясно, что традиционное разделение труда в рабочем движении (партия, профсоюзы, различные общества) уже недостаточно сегодня для революционной борьбы пролетариата.

Становится ясной необходимость создания таких органов, которые в состоянии охватить и повести на борьбу весь пролетариат и помимо того широкие массы всех эксплуатируемых буржуазного общества (крестьян, солдат). Но эти органы, Советы, по сути своей являются — уже в рамках буржуазного общества — органами организующегося как класс пролетариата. Но тем самым ставится на повестку дня вопрос о революции. Ибо, как говорил Маркс, "организация революционных элементов как класса имеет своей предпосылкой готовое существование всех производительных сил, которые вообще могут развиться в недрах буржуазного общества".

Такая организация класса в целом — нацелена она на это или нет — вынуждена вступить в борьбу против государственного аппарата буржуазии. Здесь не остается иного выбора: либо пролетарские Советы дезорганизуют буржуазный государственный аппарат, либо же ему удается низвести Советы до видимого, кажущегося существования и обречь их тем самым на вымирание. Возникает положение, при котором либо буржуазия добивается подавления революционного массового движения и возвращения к "нормальному" состоянию, восстановления "порядка", либо же из Советов, организаций борьбы пролетариата, возникают организации его господства, его государственный аппарат, являющийся в то же время органом классовой борьбы. Даже в своих самых первоначальных, самых неразвитых формах, относящихся еще к 1905 году, рабочие Советы обнаруживают этот характер: они представляют собой контрправительство. В то время как другие органы классовой борьбы также могут быть тактически применимы в период бесспорного господства буржуазии, то есть могут работать по-революционному в этих условиях, сущность рабочих Советов состоит в том, что они выступают по отношению к государственной власти буржуазии в качестве конкурирующего с ней второго правительства. Вот почему, когда, скажем, Мартов признает Советы как органы борьбы, но отрицает их способность стать государственным аппаратом, он устраняет из теории не что иное, как революцию, реальный захват власти пролетариатом. И когда, с другой стороны, некоторые ультралевые теоретики делают из рабочего Совета постоянную классовую организацию пролетариата, намереваясь заменить ею и партию, и профсоюзы, они демонстрируют тем самым, что не понимают различия между революционной и нереволюционной ситуацией и не уяснили себе действительного назначения рабочих Советов. Они не усвоили того, что понимание конкретных возможностей рабочих Советов уже само по себе выводит за рамки буржуазного общества и открывает перспективу пролетарской революции (и поэтому рабочий Совет непрерывно убеждает пролетариат в том, что он должен непрерывно готовить себя к выполнению этой задачи); но действительное существование Советов — если оно не превращается в фарс — уже означает серьезную борьбу за государственную власть, означает гражданскую войну.

Рабочий Совет как государственный аппарат — это и есть государство как орудие классовой борьбы пролетариата. Из того факта, что пролетариат подавляет классовое господство буржуазии и стремится создать бесклассовое общество, недиалектическая — и потому внеисторичная и нереволюционная — теория оппортунизма сделала вывод, что пролетариат, подавляя классовое господство буржуазии, должен устранить любое классовое господство, что поэтому формы его собственного господства ни при каких обстоятельствах не должны стать органами классового господства, классового подавления. Эта коренная установка, если подходить к ней абстрактно, представляет собой утопию, ибо такого рода господства пролетариата никогда практически не может быть. Но если подойти к ней конкретнее и применить к современности, она означает идеологическую капитуляцию перед буржуазией. Наиболее развитая форма господства буржуазии — демократия — расценивается этой концепцией по меньшей мере как предшествующая форма пролетарской демократии, а по большей мере — как сама пролетарская демократия, в которой следует лишь — посредством мирной агитации — заботиться о том, чтобы большинство населения было завоевано на сторону "идеалов" социал-демократии. Таким образом, оказывается, что переход от буржуазной демократии к пролетарской демократии не обязательно совершается революционным путем. Революционным остается лишь переход от отсталых государственных форм к демократии, и при некоторых обстоятельствах возникает необходимость революционной защиты демократии от реакции. (Насколько неверно и контрреволюционно такое механическое расчленение пролетарской и буржуазной революции, видно практически из того, что социал-демократия нигде не оказывает серьезного сопротивления фашистской реакции и не защищает демократию революционными средствами.)