Александра Лосева - Берегите бороду

• Название: Берегите бороду
• Автор: Александра Лосева
• Жанр: Фэнтези

Введите сюда краткую аннотацию

---

— А я папе скажу, что ты без спросу в библиотеку забралась, и он тебя накажет — без сладкого оставит. Тебе ведь не разрешают ходить в библиотеку?

— Но ведь солнышко плясало! А ты мезравец и обманыватель!

— Надо говорить «мерзавец» и «обманщик», а на сладкое сегодня эклеры. Так что давай, жалуйся, ябеда.

— А ты будешь сердиться, если я буду ябеда?

Хмурый черноволосый подросток вдруг широко и немного смущенно улыбнулся, неловко погладил маленькую курносую девчушку по каштановым волосам. Он устал от книг; от того, что сфера никак не получалась; от формул, при произношении которых приходилось изо всех сил контролировать артикуляцию; устал прятаться и бояться, что кто-нибудь ненароком узнает, какого рода занятия удерживают его в пыльной прохладной библиотеке родового замка. А на дворе — май, трава буйствует, ветер теплый и сладкий, и очень хочется жить во весь дух. И Элена когда-нибудь обязательно проболтается на кухне или няне, что брат заставлял танцевать солнышко, и тогда… тогда… Лучше не думать, что будет тогда. Единственный способ заставить ее молчать — сделать своей помощницей. Читай — соучастницей. Объяснить, когда уже не будет дороги назад, что ее ждет, если кто-то узнает. Но ведь она еще маленькая…

— Ты будешь сердиться, да? Надуешься?

— Надуюсь.

— И гулять со мной не будешь?

— И гулять.

— Тогда я не буду ябеда. Я тогда буду рыба-молчунья. А ты меня любишь?

— Конечно.

— Очень?

— Очень.

— Честно?

— Честно.

— А ты на мне поженишься, когда я буду большая, а ты старый?

— Надо говорить «женишься». Нет, Элена, не женюсь.

— Почему?

— Потому что братья на сестрах не женятся.

— Фу, неправильность какая глупая. А если сильно-сильно любят?

— Все равно не женятся.

— Я тогда на конюхе женюсь!

— Надо говорить «выйду замуж»!

— Не хочу! Не хочу! Не хочу!

— Элена, не скандаль. Иди, поиграй.

— Не хочу!

Он слушал, как удаляется по коридору топот маленьких ножек, и улыбался, сам не ведая, чему. Над письменным столом, там, где лопнула, едва успев появиться, малюсенькая огненная сфера, пахло гарью и кислотой. Он тяжело вздохнул, помахал перед лицом ладонью, разгоняя синеватое облачко, и углубился в книгу.

«Надо будет обязательно запомнить этот сон», — подумала Иефа и, не открывая глаз, перевернулась на другой бок. Спать было ужасно жестко, что-то немилосердно кололо в бок, сырость пробиралась под одежду и гоняла по спине толпы мурашек. «Надо закрыть окно», — подумала Иефа. Вставать не хотелось. Девушка закуталась потеплее, спрятала подбородок в одеяло. Пахло мокрыми листьями и корицей, а еще дым от костра противно щипал в носу. Стоп. Костер? Иефа подскочила, как ужаленная, запутавшись в одеяле, и ошалело огляделась. С вечера в лагере ничего не изменилось: Стив богатырски храпел в обнимку с топором, подложив под голову коричневый мешок с неизвестным содержимым, Зулин спал, свернувшись калачиком, почти как его выросший до невменяемых размеров фамильяр. В прочем, Зверь больше делал вид, чем спал, и свет молодого месяца иногда поблескивал в щелочке полуприкрытого глаза. Иефа повертела головой, отыскивая Ааронна, но не нашла. Эльф дежурил первую половину ночи и, видимо, бесшумно бродил теперь где-нибудь поблизости. Костер почти догорел. Иефа поежилась, вылезла из-под одеяла, пошевелила угли, подкинула хворосту. Время перевалило за полночь. Спать хотелось невыносимо. «Странно, — подумала Иефа, забираясь обратно под одеяло, — можно подумать, первый раз я так ночую. Разнежилась в Бристоле, под крылышком у мэтра Бену, отвыкла. Тоже мне, мимоза. Барынька». Она полежала еще немного, сердясь на саму себя, а потом стала вспоминать странный сон, черноволосого подростка, пыльные книжные полки, курносую девочку — и сама не заметила, как уснула. Во сне вокруг Иефы летали огненные шары, и толпы гоблинов охотились за ее новыми замшевыми ботинками. Гоблины с мерзким хихиканьем подбирались все ближе и сверкали глазами. Иефа отчаянно отбивалась, демонстрируя небывалое мужество, но враги все-таки добирались до ее ног и откручивали от несчастных ботинок блестящие серебряные пряжки. Иефа вздыхала и ворочалась во сне. Изувечив ботинки, гоблины взялись за руки и начали водить вокруг Иефы хоровод, пыхтя и громко топая ногами. Девушка и думать забыла про черноволосого подростка — растерзанные ботинки взывали к мести, полуэльфка выхватила невесть откуда взявшийся меч и начала крушить врагов направо и налево, выкрикивая боевой клич лесных эльфов. Гоблины пугались, но продолжали пыхтеть. Огненные шары вернулись, обросли бородой и начали плясать перед лицом Иефы, благоухая чесноком. Где-то на заднем фоне прошествовал степенный мэтр Бену в клоунском колпаке, его шею украшал шелковый платок изумрудного цвета, завязанный кокетливым бантиком. Во сне Иефа так удивилась, что не заметила, куда вдруг подевались гоблины, и почему под ногами старые каменные плиты, и пыль пляшет в лунном луче. Шелестели книги, а потом небо обрушилось на Иефу синим водопадом, и она обнимала облака, а потом вдруг начала падать, падать, падать, и встретила загадочный, долгожданный и отчаянно безразличный взгляд. Мама?

* * *

В два часа ночи Ааронн с четвертой попытки растолкал Стива и, не говоря больше ни слова, улегся спать. Стив протер глаза, с завыванием зевнул и неодобрительно посмотрел на эльфа. «Ишь, устроился, пижон остроухий! — мысленно возмутился Стив. — Нет, чтоб сказать, — так и так, дежурство прошло спокойно, никакой подозрительной нечисти замечено не было, принимай, брат, вахту… Конечно, какой я ему брат! Мы ж быдло необразованное, не то, что некоторые». Стив с кряхтением поднялся на ноги, махнул, разминаясь, топором, пару раз присел, со смаком чихнул прямо над головой Иефы, удивился, почему она не проснулась, и отправился в дозор. Черная августовская ночь проглотила Стива, коснулась пальцами волос, легонько подула в лицо и улыбнулась. Дварф очарованию не поддался. Подумаешь, ночь! Как вспомнится, что Смерчик его любимый стоит сейчас один-одинешенек в чужом стойле, печально красными глазами светит и вероломного хозяина вспоминает незлым тихим словом, так уж совсем не до романтики всякой сопливой становится. А все этот эльф, будь он неладен! Стив насупился и отмахнулся от одинокого комара. Нет, определенно, все эльфы снобы и зазнайки.

Накануне вечером, когда поисковая партия, наконец, вышла из города, Стив еще сомневался в зловредности Ааронна. Подумаешь, молчит и внимания ни на кого не обращает, — ничего удивительного, на то он и эльф, компании со всякими разными личностями водить не привык, и вообще, что с него взять — он же друид! А те все, как один, на голову стукнутые, это Стиву еще дед говорил. Эльф ехал молча, внимания ни на кого не обращал, Иефе глазки не строил, язвительных замечаний по поводу Смерча не отпускал. А уж когда ближе к ночи Ааронн остановился у невзрачного придорожного трактира, так даже показался Стиву вполне симпатичным, несмотря на свой неприступный вид. Небось, ни Зулин, ни Иефа об ужине не позаботились, а проводник — вот молодец! — сообразил. Сразу видно, тертый калач. И вообще, глупо было на ночь глядя начинать поход — все как-то лучше с утра, на светлую голову да на сытый желудок. Стив оживился, подбодрил Смерча дружеским тычком в бока и подъехал к трактиру почти одновременно с эльфом.

Конечно, трактиры бывают разные: одни получше, другие похуже, где-то вам подадут жирный кусок баранины, а где-то главным мясом в тарелке окажется случайно забредший в нее таракан. На своем веку Стив повидал уйму всяких трактиров и давно пришел к выводу, что еда едой, а уж крыша везде одинаковая, конечно, если не протекает. Поэтому непрезентабельный вид трактира, перед которым они остановились, дварфа не смутил. Стив поправил топор и принюхался — пахло чем-то невразумительным, но вполне съедобным. Жбан еды, напиток покрепче и лавка пошире — чего еще надо путешественнику? Подумаешь, ступеньки земляные, ставни покосились, и краска со стен давно облупилась, это еще ни о чем не говорит. Может, там лучший повар в мире, или пиво свежее!

— Мамочки мои, что это? — раздался у него за спиной невероятно мрачный голос Иефы. Стив обернулся. На лице полуэльфки смешались ужас, изумление и брезгливость.

— Это трактир, — вежливо объяснил Стив, решив не ввязываться в спор.

— Это больше похоже на сумасшедший дом. Ты уверен, что это именно трактир, а не что-то другое? Ты на вывеску посмотри.

Стив поднял глаза, присмотрелся и, не удержавшись, басом хихикнул. По всей видимости, когда-то трактир назывался «Дикая кукушка» и в те достославные времена не то, чтобы процветал, но хотя бы крепко держался на ногах. На вывеске была мастерски изображена истеричного вида птица, а название выложено медными буквами. Однако, судя по всему, для «Дикой кукушки» настали не лучшие времена или хозяин оказался страшным неряхой, но вывеску не чинили и не подправляли уже лет сто, она потемнела и облупилась, большинство медных букв отвалилось, остались только четыре. Эти буквы теперь и составляли название трактира. Надпись над головой истеричной птицы гордо гласила: «Куку».