Сальвадор Минухин - Техники семейной терапии

• Название: Техники семейной терапии
• Автор: Сальвадор Минухин
• Издательство: Независимая фирма "Класс"
• Жанр: Психология
• Год: 1998
• ISBN: 5-86375-020-0

Крупнейший мастер и "звезда" семейной терапии, Минухин рассказывает, как он это делает. Начинает, устанавливает контакт с семьей, определяет цели… и совершает все остальное, что сделало его одним из самых успешных семейных терапевтов в мире (если говорить о практике) и живым классиком (если говорить о науке).

Эта книга — безусловный учебник. Соответствует названию: техники описываются и обсуждаются, что само по себе ценно. Подробна, ясна, хорошо выстроена. И увлекательна, притом не только для психологов, врачей и семейных консультантов. Им-то предстоит ее зачитывать "до дыр", обсуждать, обращаться к ней за помощью… А всем остальным следует ее прочитать по тем же причинам, по которым во многих домах на полках стоит "Справочник практического врача".

---

Минухин: Билл, сколько времени прошло с тех пор, как ты вернулся домой?

Билл: Три недели.

Минухин: И ты прожил год в Венесуэле?

Билл: В общей сложности я прожил в Венесуэле два года, я туда приезжал и уезжал.

Минухин: А где еще ты был в Южной Америке, кроме Венесуэлы?

Билл: По всей Южной Америке. Я работал в Колумбии и Эквадоре.

Минухин: Ты говоришь по-испански?

Билл: Да.

Следующие пять минут разговор продолжается по-испански. Билл говорит, что "погорел на сделке с приятелем". Понимая, что его заманивают, он все же вложил 1000 долларов, потому что не знал, как выйти из положения. Терапевт пользуется возможностью поговорить по-испански в качестве маневра разграничения, укрепляя свою близость с пациентом и отделяя его от остальной семьи. Потом Билл снова принимается плакать.

Минухин: Я хочу, чтобы Билл плакал, когда ему захочется плакать, а потом, когда он сможет разговаривать, он снова будет говорить со мной. Пол, как вы думаете, что происходит с вашим сыном?

Отец: Для него семья — это все на свете. По моему мнению — не знаю, согласится ли с этим жена, — он готов сделать для семьи что угодно. (Начинает плакать.)

Минухин: Тогда почему вы плачете? Я хотел бы, чтобы вы вышли из комнаты — вернетесь, когда сможете держать себя в руках. (Обращается к жене.) Ваши мужчины легко плачут, правда, Мэри? (Отец встает, чтобы выйти. Билл протягивает руки, словно для того, чтобы его удержать, но терапевт останавливает его. Тогда Билл снова садится, рыдая.)

Мать: Они очень нежные, вот в чем дело.

Минухин: Хорошо. Видите ли, мне нужно, чтобы был кто-то, с кем я мог бы разговаривать. Ни Пол, ни Билл не в состоянии общаться, поэтому я хотел бы, чтобы вы пересели сюда, чтобы я мог разговаривать с вами, Мэри. (Мать пересаживается на то место, где сидел отец.) Билл, ты можешь плакать, пока не будешь готов разговаривать со мной. Мэри, как по-вашему, что происходит?

Мать: Мне кажется, это у него умственное переутомление. Он получил эту прекрасную работу шесть лет назад и с тех пор постоянно разъезжал.

Терапевт усиливает напряженность своей конструкции, касающейся свободы, выпроваживая отца из комнаты и поддерживая плачущего Билла, и в то же время определяя плач отца как отклонение. Далее терапевт продолжает разговаривать с матерью и Робом.

Минухин: Роб, ты можешь пригласить отца вернуться, если он в состоянии. Скажи ему, что если это будет тяжело для него, лучше ему не возвращаться. (Обращается к Биллу.) Ты готов?

Билл: Да.

Минухин: Я понимаю, что людям иногда нужно выплакаться. Так что всякий раз, как тебе захочется плакать, — плачь. Я буду разговаривать с ними, а с тобой поговорю потом.

Билл: Ладно.

Минухин: Я все еще не понимаю, что с тобой произошло.

Билл: Я сейчас объясню…

Минухин: Но когда тебе захочется плакать, плачь, а я пока займусь ими.

Билл: Ладно. Примерно месяц назад… нет, примерно шесть недель назад я работал у себя в офисе и совсем закрутился — может быть, и сам себя накрутил, — ну, однажды я пришел к себе в офис, и тут внезапно у меня как будто что-то оборвалось в мозгу. Не знаю, что это было, просто оборвалось (начинает плакать), и с того дня…

Минухин: Если хочется плакать, — плачь. Хорошо? Я займусь тобой, как только ты… (Поворачивается к матери.)

Билл: Я только…

Минухин: Нет, нет. Я вижу, ты сейчас не в состоянии.

Билл (сделав глубокий вдох): Я в порядке.

Минухин: Ладно.

Билл: А потом вдруг появилось какое-то чувство нереальности. Я потерял ориентировку. Я не мог спать и как будто хотел куда-то уехать… (Снова начинает плакать.)

Минухин: Роб, посмотри, не найдется ли в приемной несколько одноразовых платков. (Обращается к Биллу.) А ты расслабься, я потом снова тобой займусь. Я хочу, чтобы ты плакал, пока не выплачешься.

Терапевт отворачивается от Билла и разговаривает с остальными членами семьи. Он придал плачу характер нормы: плач мешает разговору, но к нему можно приспособиться, если немного переждать. Кроме того, он переложил управление плачем на Билла, снизив воздействие этого симптома в рамках системы. Пять минут спустя, спросив Роба, есть ли у него девушка, терапевт обнаружил, что Билл опять слушает.

Минухин: Билл, а у тебя есть девушка?

Билл: Нет.

Минухин: А была у тебя когда-нибудь девушка?

Билл: Да, одна или две.

Минухин: И подолгу?

Билл: Ну… по несколько месяцев. Понимаете, моя работа не позволяет постоянно встречаться с одной и той же девушкой, потому что я всегда в разъездах.

Минухин: Что это значит — всегда в разъездах?

Билл: Каждый месяц я примерно недели две в разъездах. Первый год, или первые пятнадцать месяцев, я был в Латинской Америке. Потом меня перевели на Дальний Восток и в Австралию, а потом я ездил…

Минухин: Дальний Восток и Австралия! Ничего себе расстояния!

Билл: Потом я провел два с половиной года на Дальнем Востоке, и все время в разъездах.

Минухин: Тоже каждые две недели?

Билл: Ну, иногда я задерживался на одном месте на полтора месяца.

Минухин: Значит, у тебя нет дома?

Билл: Здесь. Здесь мой дом.

Минухин: У тебя нет дома. Здесь тебя не было пять лет, а ни в каком другом месте ты корней не пустил.

Билл: Да.

Минухин: Сколько тебе лет?

Билл: Двадцать семь. (Начинает плакать.)

Минухин: Ладно. Я с тобой еще займусь. А сейчас я хочу поговорить о другом.

Терапевт разговаривает с семьей, пока не замечает, что Билл перестал плакать.

Отец: Доктор, позвольте мне рассказать о том, что случилось, когда он в последний раз был дома…

Минухин: Нет, нет, я не хочу, чтобы вы говорили о Билле, когда он не может сам говорить о себе.

Терапевт полагает, что, хотя начало эпизоду депрессии было положено в Венесуэле, в данный момент эта симптоматология поддерживается тесным резонансом между сыном и отцом. Терапевт не располагает подробной информацией об их дисфункциональных взаимодействиях, но действует по стандартному правилу: выступай против сверхтесных структур. Этот прием разграничения повторяется, чтобы подкрепить внушаемую терапевтом мысль о наличии у идентифицированного пациента ресурсов, которые он еще не полностью использует.

Билл: Я только…

Минухин: Ты готов?

Билл: Да.

Минухин: А ты уверен? Потому что если нет…

Билл: Все в порядке. Однажды я вошел в офис, и тут у меня что- то оборвалось в мозгу, и появилось какое-то ощущение нереальности, дезориентации, и бессонница…Однажды вечером я шел с работы домой с приятелем и не отпускал его, и тут у меня все как будто выплеснулось из головы, и я побежал, словно…

Минухин: Ладно, ты хочешь остановиться?

Билл: Я не мог ничего с собой поделать — как будто я оказался снаружи своего тела, понимаете, и я просто… у меня все как будто выплеснулось из головы, словно… ну, вы понимаете… я не знал, где я. У меня такое чувство, такое постоянное чувство, что я ничего не могу с собой поделать. Ощущение нереальности. Я знаю, что я дома, но я не могу… У меня в голове как будто что-то давит… как будто какой-то узел… такое постоянное давление. По ночам я не могу… я вроде как начинаю задыхаться, и у меня боли в… У меня постоянно что-то давит здесь, и я просто не могу спать, и не могу… Я сам не свой. Я хочу одного — чувствовать себя нормально.

Минухин: Нет, ты пока еще не можешь стать нормальным, потому что тебе сначала надо признать кое-какие реальные факты, касающиеся тебя и связанные с этими переживаниями. У тебя разрушено ощущение веры в себя. Может быть, тебе надо получше вглядеться в зеркало. (Указывает на одностороннее зеркало.) У тебя были странные представления о том, кто ты есть, а этот парень заставил тебя выглядеть простофилей, и тебе это совсем не нравится. И поэтому у тебя теперь ужасное чувство неуверенности.

Терапевт превращает описываемое событие в первую из серии конструкций, которые надстраиваются одна на другую, чтобы подвергнуть сомнению депрессивную психотическую организацию реальности, воспринимаемой идентифицированным пациентом. Этот процесс тщательно спланирован: терапевт ставит под сомнение реальность идентифицированного пациента, предлагая ему посмотреть на свое изображение в зеркале и сосредоточивая его внимание на том, что скажет ему о нем самом терапевт.

Билл: Да, мне приходят в голову всякие нелепости, и я не могу… Я не знаю, где я, в самом деле, понимаете, и это меня пугает…

Минухин: Да, это случается с людьми, когда что-то разрушает их веру в себя. Они возвращаются домой, а поскольку ты взрослый, ты не можешь найти себе места и дома. Правда, у вас сплоченная семья, но это не твой дом. Последние пять лет у тебя нет своего дома.

Билл: Я хочу, чтобы теперь это был мой дом.