Сальвадор Минухин - Техники семейной терапии

• Название: Техники семейной терапии
• Автор: Сальвадор Минухин
• Издательство: Независимая фирма "Класс"
• Жанр: Психология
• Год: 1998
• ISBN: 5-86375-020-0

Крупнейший мастер и "звезда" семейной терапии, Минухин рассказывает, как он это делает. Начинает, устанавливает контакт с семьей, определяет цели… и совершает все остальное, что сделало его одним из самых успешных семейных терапевтов в мире (если говорить о практике) и живым классиком (если говорить о науке).

Эта книга — безусловный учебник. Соответствует названию: техники описываются и обсуждаются, что само по себе ценно. Подробна, ясна, хорошо выстроена. И увлекательна, притом не только для психологов, врачей и семейных консультантов. Им-то предстоит ее зачитывать "до дыр", обсуждать, обращаться к ней за помощью… А всем остальным следует ее прочитать по тем же причинам, по которым во многих домах на полках стоит "Справочник практического врача".

---

Пат: И ты тоже такой.

Грегори: Я это особенно чувствую в сексуальном смысле — я делаю попытки очень часто, очень часто, и не чувствую у тебя никакого интереса. Иногда бывало лучше, но в большинстве случаев я просто как будто к тебе пристаю.

Пат: А я не согласна с тем, что ты говоришь. Я думаю, что у меня бывает по-разному, и у тебя бывает по-разному, но я никак не могу согласиться, что ты был сколько-нибудь доступнее, чем я. Временами я испытывала к тебе сексуальное влечение, но ты напрочь меня отвергал и говорил, что уйдешь из дома.

Грегори: И я помню, что мы говорили об этом — как у меня начало пропадать всякое желание, когда я постоянно чувствовал, что ты меня отвергаешь.

Пат: И у меня пропадало всякое желание, когда я чувствовала, что ты меня отвергаешь.

Минухин: Продолжайте.

Сфокусированность взаимодействия побуждает супругов выдвигать симметричные претензии друг к другу, и равновесие достигается путем поочередного набирания очков. Супруги по-прежнему сосредоточены на самостоятельности двух индивидуальных единиц, реагирующих друг на друга путем поиска причин и следствий. Терапевт воспринимает посылаемый супругами сигнал о том, что они достигли своего обычного порога нерешаемости и готовы переключиться на другую тему. Но он поддерживает их взаимодействие в надежде, что в таком состоянии стресса они могут начать исследовать альтернативы.

Пат: Несколько недель назад казалось, что все начинает проясняться, когда мы стали говорить о том, какая все это нелепость, потому что мы оба хотим одного и того же — чувствовать, что тебя любят. И я в самом деле начала ощущать, что стала ближе к тебе, и меня стало больше к тебе тянуть, и ты был мягче и стал больше мне нравиться, и ты как будто тоже нуждался в теплоте. А потом мы снова поссорились, и ты был уже готов уйти, взял и ушел.

Грегори: Это был особенный день, и я чувствовал, что у тебя действительно есть желание, и настоящая теплота, и тоже раскрылся. А потом произошел какой-то незначительный спор, и я снова почувствовал злость из-за всего, что было раньше, особенно из-за этой истории с Флоридой.

Пат: Грегори, это был не один день. Это было несколько дней, а потом, три недели назад, ты уехал в отпуск один, сам по себе, и вот из-за этого тогда все оборвалось.

Жена вступает в контакт, описывая развитие стереотипа взаимодействия, ведущего к интимной близости. Потом она снова начинает жаловаться, на что Грегори отвечает симметричной эскалацией, на которую жена отвечает тем же, и т. д.

Минухин: Я вел счет, и я бы записал каждому из вас по три очка: у вас все получалось отлично, вы били по его воротам три раза, и вы били по ее воротам три раза. Поскольку результат у вас ничейный, продолжайте и попытайтесь выпутаться из этого положения.

Грегори: Я растерян. Сейчас я очень взволнован, и встревожен, и чувствую, что на меня давят.

Терапевт описывает стереотип взаимодействий этой пары и настаивает на его изменении. Муж в ответ возвращается к представлению о себе как о неделимой единице.

Минухин: Вы не понимаете, о чем я говорю. Знаете, меня поражает, что вы не понимаете самых простых вещей. Я говорю: "Начните же разговаривать друг с другом так, чтобы другому не хотелось дать сдачи".

Грегори: Я чувствую, что хочу, чтобы она примирилась со мной прямо сейчас.

Минухин: Она не может это сделать. Не может, если вы наносите ей удар и тут же говорите только одно — что хотите, чтобы она с вами примирилась. Этого мало. Вы должны сделать это так, чтобы ей этого захотелось.

Грегори: Я хочу, чтобы ты припомнила мою мягкость, мою уязвимость, и мою любовь к тебе, и мою любовь к малышам… И сейчас я совсем растерян. Я понимаю, что делаю тебе больно, и это мне не нравится, и я понимаю, что по-прежнему сохраняю дистанцию, и не хочу, чтобы ты это знала. Я хотел бы это скрыть.

Пат: Я очень боюсь, что ты от меня уйдешь.

Хотя речь супругов все еще пересыпана высказываниями, начинающимися с "я", они примирились с тем фактом, что представляют собой контекст друг для друга и в силу этого каждый из них может влиять на поведение другого, изменив свое поведение по отношению к нему. Настойчивые напоминания терапевта о взаимозависимости поведения супругов и, больше того, о неделимости супружеского хо- лона снимают с каждого из его членов всю полноту ответственности за реальность холона. Оба они как части холона нужны для сохранения или изменения его хореографии. Позже муж рассказывает о том дне, который он провел с двумя детьми в своей квартире.

Минухин: Ну и как он прошел?

Грегори: Это было очень приятно, потому что я понял, что более терпелив и покладист с ними, когда занимаюсь ими сам. И я контролировал ситуацию, и они меня слушались, и я кормил их и менял пеленки. Знаете, это оказалось очень легко.

Минухин: У вас были сразу оба ребенка?

Грегори: Да. И я не чувствовал недовольства. Я чувствовал, что способен ухаживать за ними по-своему, без ее критических замечаний.

Минухин: Когда вы ухаживаете за детьми, ваша жена за вами присматривает?

Грегори: Ну, если я делаю это по-своему, она говорит, что так нельзя, и я отступаю.

Минухин: Я рад, что вы испытали это — провели день один с детьми.

Грегори: И я тоже.

Пат: И я тоже. В тот день я пришла домой и была очень растрогана, когда увидела, что происходит. У меня было такое ощущение, что это нереально и нелепо — то, что мы разошлись, потому что он был очень нежен с ними и очень заботлив, и остался еще на два часа, и мы вместе покормили их обедом, а потом поиграли с ними. Он сказал, что это из-за того, что он ничего от меня не ждал, но он вел себя со мной очень свободно и мягко, и мне было действительно хорошо с ним. Но потом он ушел.

Минухин: Он говорит, что может быть отцом, когда он отец, но не может быть отцом, когда он ваш муж.

Пат: Он сказал, что с тех пор, как мы разошлись, он в большей степени чувствует себя отцом.

Организация этой семьи такова, что супружеский и родительский холоны рассматриваются как находящиеся в конфликте, как ущемляющие друг друга. Из-за этого для Грегори остается только одно "решение" — быть отцом только тогда, когда он не является мужем.

Минухин: А что происходило, когда вы жили вместе?

Пат: Он просто отсутствовал. Я думаю, у него это вошло в привычку. Он просто уходил из комнаты, когда я была там с детьми.

Минухин: В том, что у него это вошло в привычку, участвовали и вы.

Пат: Но он постоянно говорил: "Нет, я не хочу проводить больше времени с детьми". Так что, когда мы были дома с детьми, предполагалось, что с ними должна быть я.

Минухин: И верно также, что, когда вы ощущали отчужденность между ним и вами, вы забирали детей и проводили с ними больше времени, а вы (обращается к мужу) чувствовали, что, когда она сидит с детьми, она ничего вам не дает. Но вы поощряли это, потому что у вас оставалось больше времени для себя.

Взрослым членам этой семьи удалось уберечь свои индивидуальности от помех, вносимых семейной системой, результатом чего стала катастрофа: осознание принадлежности к семье вызывало у них ощущение ущемленности. В семьях, которые оказались в такой или подобной ситуации, полезно поручить мужу уход за детьми в течение одной-двух недель, чтобы он мог испытать ощущение принадлежности к родительскому холону. Полезно также, если в этот период супруги встречаются с терапевтом без детей, чтобы у них выработалось чувство принадлежности к более обширному и богатому холону, чем каждый из них в отдельности.

Эрнест Фредерик Шумахер указывает, что если человек когда-нибудь одержит верх в своей битве с природой, то он окажется побеж- денным7. Точно так же члены семьи должны чувствовать, что если они одержат верх в своей битве с семьей, то утратят ощущение своей принадлежности к ней. Чтобы они осознали это, терапевт должен суметь расширить поле внимания членов семьи, научить их видеть не отдельные фигуры, а весь танец. Они должны внутренне переживать не действие, противодействие и ответное противодействие, а всю картину в целом.

14. РЕАЛЬНОСТИ

Любая семья имеет не только структуру, но и набор когнитивных схем, которые узаконивают или утверждают ее организацию. Эти убеждения и структура поддерживают и обосновывают друг друга, и в равной мере могут стать объектом терапии. Более того, терапевтическое вмешательство всегда воздействует на оба уровня. Любое изменение в структуре семьи изменяет ее мировосприятие, и любое изменение в ее мировосприятии приводит к изменению в структуре семьи, в том числе в использовании симптома для сохранения семейной организации.

Семья, обращающаяся за терапевтической помощью, предъявляет лишь собственное ограниченное восприятие реальности. Она может защищать институты, которые больше уже не приносят пользы, однако их мировосприятие не допускает существования никаких других. Члены семьи хотят, чтобы терапевт укрепил их привычный способ функционирования, отшлифовал его и вернул, так сказать, без существенных изменений. Вместо этого терапевт, как творец миров, предлагает семье иную реальность. Он пользуется только теми фактами, которые семья признает за истинные, однако из этих фактов он строит новый мир. Проверяя семейные конструкции на наличие сильных и слабых сторон, он возводит на их фундаменте более сложное мировосприятие, которое облегчает и поддерживает перестройку структуры.