Куртис Кейт - Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

• Название: Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой
• Автор: Куртис Кейт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-9524-0268-2

Антуан де Сент-Экзюпери, философ и математик, инженер и авиатор, поэт и воин, предстает в увлекательном жизнеописании Куртиса Кейта во всем блеске и разнообразии талантов. Автор не в ущерб захватывающему изложению, придерживаясь фактической точности, открывает новые черты в устоявшемся каноническом образе легендарного писателя. В повествование вплетен удивительно тонкий анализ произведений Антуана де Сент-Экзюпери, приводятся личные свидетельства, модные сплетни и легенды.

---

Для размещения пилотов в Джуби была построена деревянная лачуга у северной стены цитадели всего в каких-нибудь двадцати ярдах от моря. Хотя теоретически все подчинялось испанским стражам, размещавшимся на террасе повыше, практически ничто не могло предотвратить вторжение мавританцев в помещение, особенно безлунной ночью, когда звук шагов таял в шуме прибоя. Вместо того чтобы нести круглосуточную вахту, подобно испанской страже в течение веков, изобретательный французский механик установил на крыше пропеллер, поворачивающийся, подобно флюгеру, и замкнул контур на магнето и металлическую ручку двери лачуги. Любой человек, тронувший ручку без предварительного отсоединения проводов, подвергался удару током – достаточному для самых бойких мавров. Прошел ли Сент-Экзюпери во время своего сумасшедшего визита на Джуби «посвящение», мы не знаем, но наиболее вероятно – прошел. Поскольку там его встретил друг Анри Гийоме, который не был склонен пропустить подобную шутку.

Персональный дневник Сент-Экзюпери, к сожалению, был потерян, наряду с многими другими его вещами. Но дневник Гийоме, сохраненный его вдовой, свидетельствует, что они оба покинули Джуби 7 февраля 1927 года – возможно, на рассвете, – направляясь в Сиснерос, отстоящий на 600 километров к юго-западу. «Бреге» Гийоме (номер 238) взял большую часть почты и переводчика, усевшегося поверх мешков, в то время как Сент-Экзюпери занял место в пассажирской кабине позади Рене Ригеля, который также летал в течение нескольких месяцев на южном отрезке маршрута (Джуби – Дакар).

Первые часы полета обошлись без происшествий, пока они летели на юг вдоль африканского побережья. В тридцати милях от мыса Боядор они разглядели зловещее место на земле, окаймленное дюнами и берегом, где Гурп был и Эрабль были вынуждены посадить машину из-за неисправности двигателя три месяца тому назад. Эрабль улетел с переданными ему мешками с почтой, чтобы сразу же вернуться назад и присмотреть за зловещими тенями среди дюн. Он приземлился словно затем, чтобы быть убитым залпом мавританцев, который также поразил испанского механика, работавшего с двигателем Гурпа. Переводчик остался невредимым, но Гурпа ранили в ногу. «Бреге» были разграблены, а мавры начали спорить с раненым пилотом. Один из них, смуглый хулиган, отзывавшийся на имя Квид Хадж'Раб, обнажил кинжал и решил завершить начатое дело. У него была жестокая ненависть к «руми» со времен службы под командованием французских офицеров и иных инородцев в марокканских частях (гурн), из которых он в конечном счете дезертировал. Но его компаньоны, более заинтересованные в получении выкупа, который они могли получить за пилота и мешки, наконец, вразумили его убрать в ножны ужасное оружие.

Раненого Гурпа погрузили на верблюда и привязали снизу, подобно мешку с продуктами. В течение двух дней караван пересекал пустыню, а Гурп стонал при каждом шаге верблюда. Неспособный выносить пытку дольше, он попросил переводчика узнать о домашней аптечке и неожиданно получил бутылку фенолформальдегида и еще одну с йодом. Его захватчики, теперь обремененные умирающим человеком, торопливо послали одного из своих воинов с Атафом, переводчиком, на быстрых верблюдах в Джуби. Если Гурп умрет прежде, чем они смогут получить выкуп, им ничего не достанется, – это известно. В течение четырех напряженных дней Мермоз и Билль безуспешно обшаривали побережье с севера и юга в поисках исчезнувших летчиков, едва не попав в плен, в свою очередь, из-за отказа двигателя. Когда Атаф и его спутник-мавританец достигли Джуби, выкуп в 5 тысяч песет был согласован. Как раз Ригель (сейчас управлявший самолетом, на котором летел Сент-Экзюпери) и полетел на выручку с двумя мавританцами. Он захватил с собою пилота Лассалля с винтовкой, чтобы заменить Гурпа в плену и таким образом сократить агонию умирающего Гурпа. Из-за потери крови раненая нога превратилась в темную омертвелую массу. Находящегося в полузабытьи Гурпа поспешно доставили в Касабланку, но только затем, чтобы он мог умереть на больничной койке через несколько часов.

Обугленные, похожие на черных жуков остовы аэропланов – все, что осталось от двух «бреге» на месте страшной резни, на их пути через мыс Каброн и скалы Рока-Каброн-дель-Норте к Сиснерос. Словно темная коричневая родинка, большая безводная впадина, известная в тех краях как себха, расположилась на подходе к выступающему на общем фоне пальцу земли. Защищенное с двух сторон водой, цвета охры поле стало местом пребывания испанского форта, который перекрыл горло полуострова, подобно Китайской стене. Здесь они приземлились и оставались достаточно долго для того, чтобы заправить горючим свои самолеты. Они опрокинули по кружке горячего шоколада, а в это время рядом – те же самые загорелые лица и темные уродливые головы, похожие на те, что приветствовали их в Джуби, в своих синих капюшонах. Ни открытой враждебности, ни проявления дружелюбия. Молчание и непостижимые выражения лиц столь же полны тайны и угроз, как и пустыня за их спинами…

Погрузившись в свои «бреге», Гийоме, Ригель и Сент-Экзюпери продолжили путь на юг вдоль побережья, пролетая над мысом Барбас и белым берегом залива Сент-Киприен. Останки крушения все еще отчетливо были видны на том месте, где зафрахтованный французский «Фалькон-П» упал на землю полтора года тому назад и где Дели и Коле приземлились на влажный песок на своих двух «бреге», забрали пилота и раненых членов экипажа, а также мешки с почтой и взлетели за миг до появления тридцати мавританских воинов на верблюдах. Вдали показался небольшой испанский форт Ла-Гуерра, взгромоздившийся на скалистую вершину посредине этого безмолвия, затем, затерявшись в невыразительном пространстве дюн, под ними проплыла южная граница Рио-де-Оро, поскольку они пошли на посадку в Порт-Этьенне. Его вытянутая полоска земли, более широкая, чем в Сиснеросе, выдавалась в море в виде морды любопытной борзой – животного, в честь которого этот залив (залив Дю-Левриер) и был назван. Добрая половина мили отделила летную полосу из кварцевого песка от крошечного причала и бетонных навесов, где была развешена и сушилась рыба. Импозантный блокгауз выглядел успокоительно прочным, созданным, чтобы противостоять ветрам из пустыни, качающим выгоревшие на солнце цветные паруса лодок ловцов омаров в заливе.

Наступил полдень. Они были в воздухе почти шесть часов, но самый длинный перегон – 625 километров, отделяющие Порт-Этьенн от Сен-Луи-дю-Сенегаль, – был все еще впереди. Путь лежал через залив далее на юг по побережью мимо острова Аргин, известного морским крушением Джерикольта, увековеченным в «Крушении «Медузы». Проклятие моряков, этот риф из белого песка стал благом для Гийоме, совершившего вынужденную посадку на этот клочок суши незадолго до Рождества. Теперь они летели на юг – мимо мыса Тафари, островов Тидни и оконечности мыса Тимирис, последнего видимого ориентира на все оставшиеся почти 300 миль. В поисках холодного воздуха Ригель поднялся на 8 тысяч футов, от этого гребни волн на воде стали напоминать слабую рябь на синем спокойном пространстве. Гийоме слева держался побережья, поскольку Ригель предпочитал избегать высокой температуры и зон турбулентности на границе с пустыней, они летели теперь на несколько миль в глубь моря. Сент-Экзюпери был не в силах подавить слабый приступ страха при виде побережья, уходящего за белую линию горизонта. «С какой стати он так летит? – думал Антуан. – Если что-нибудь сейчас случится, хороши мы будем!» Но Ригель летел беззаботно, и постепенно Сент-Экзюпери уснул на ходу.

Его дремоту грубо прервал ужасающий шум, похожий на безумный стук неглубоких сковородок. Самолет был охвачен дрожью. Пучки дыма с фырканьем вырывались из двигателя, погрузившегося в жуткую тишину с заключительным разрушающим ударом. Они сожгли подшипники коленчатого вала. «Проклятие!» – кричал Ригель. «Помоги ему Боже!» – подумал Сент-Экзюпери, на мгновение забыв, что эту порцию несчастий им делить на двоих.

Все, что они могли сделать, так это тянуть до берега, который в этой точке маршрута виднелся у горизонта в виде конусообразных песчаных утесов тыквенного цвета. За песчаными дюнами было довольно протяженное плато, длиною в несколько сотен ярдов. Ригель из последних сил боролся с ослабевшим пропеллером, постоянно теряя высоту. Понимая, что до плато не дотянуть, он направил «бреге» между двумя барханами. Самолет приземлился с треском, потеряв крыло и шасси.

– Вы не ранены? – прокричал Ригель.

– Нет, – ответил Сент-Экс, подготовившийся к удару.

– Это то, что я называю макетированием! – добавил Ригель весело.

Сент-Экзюпери промолчал, предпочитая не высказываться по этому поводу. Но в любом случае они были живы!

Пока вылезали из пострадавшего самолета, их потрясла необъятность тишины, где их голоса исчезали, как в одеяле. «Мы оказались, – вспоминал Сент-Экзюпери вскоре после происшествия, – с тремя банками говяжьей тушенки, несколькими литрами воды в радиаторе и, кроме того, двумя пистолетами. Два пистолета на всю пустыню. И тишина, начинающаяся сразу же на расстоянии тридцати метров».