Сергей Попов - Автографы на картах

• Название: Автографы на картах
• Автор: Сергей Попов
• Издательство: Северо-Западное книжное издательство
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1990
• ISBN: 5-85560-153-6

Почетный полярник инженер-гидрограф С. В. Попов рассказывает о создателях карт Арктики и становлении полярной гидрографии, обеспечивающей безопасность плавания по Северному морскому пути. Основой книги послужили архивные изыскания, свидетельства ветеранов и личные впечатления автора, много лет работавшего в Заполярье. В приложениях даны имена создателей полярных карт и наименования судов, увековеченные в географических названиях Советской Арктики. Книга рассчитана на широкий круг читателей

---

В отличие от других гидробаз у нас было множество полярных станций, разбросанных на побережье от Оленека до Индигирки и на островах. Они доставляли немало хлопот, ибо большую часть года туда можно было добраться только по воздуху, да и то с трудом. Однажды в самый разгар полярной ночи со станции Земля Бунге сообщили, что на старшего метеоролога Л. Познарева напал медведь, человек при смерти. В Тикси пурга, взлетно-посадочная полоса на станции короткая. Выручили авиаторы Чокурдаха. Летчик Железное на самолете АН-2 в труднейших условиях вывез пострадавшего.

Позже от самого Лени Познарева мы узнали, что он направлялся с женой Галиной на метеоплощадку, когда увидел небольшого медвежонка и захотел его поймать. Вдруг казавшийся в сумерках небольшим медведь встал на задние лапы и оказался в два раза выше Леонида. Он подмял «ловца», вместе с шапкой снял с него скальп и нанес одиннадцать глубоких ран. Хорошо Галина не растерялась и лыжей принялась дубасить по медвежьей хребтине. Начавший звереть мишка оробел перед разгневанной женщиной и отступил…

Почти каждое лето мне удавалось поучаствовать в лоцмейстерских работах на гидрографических судах «Лаг» и «Зенит» и даже в судовом промере. Конечно, больших географических открытий в наше время уже не делали. А вот «закрывать» случалось. Гидрографы морских экспедиций установили, что острова Фигурина и Наносный к северу от Котельного растаяли. Начальник лоцотряда С. Б. Яськевич в 1955 году последним из людей совершил «путешествие» по некогда большому острову Семеновскому. В резиновых сапогах он сделал несколько шагов по банке, образовавшейся на месте этого острова. Глубина над ней едва превышала тогда двадцать сантиметров.

1959 год был трудным для базы. Гидрографическое предприятие произвело передислокацию своего флота. В Тикси вместо одного-двух судов сразу оказалось десять. Все их держать зимой в эксплуатации на горячем отстое было хлопотно и накладно. А жилья на берегу для размещения плавсостава, к тому же желавшего привезти свои семьи, у нас по-прежнему не было.

Новые деревянные шхуны финской постройки «Азимут», «Айсберг», «Иней», «Шквал», «Фарватер» были по тем временам надежными и экономичными судами. Они должны были заменить отслужившие свой век трофейные сухогрузы и отметивший в тот год свое 50-летие ордена Ленина ледокольный пароход «Г. Седов», который буквально разорял бюджет базы.

Среди капитанов гидрографических судов было немало прекрасных моряков и интересных людей. Чего стоил, например, Алексей Васильевич Марышев, зимовавший в Тикси со своим «Створом». У него не было высшего образования, его университетом в юности стало море. Но это не помешало ему воспитать достойных учеников, среди которых был матрос буксира «Молоков», а в будущем прославленный покоритель Северного полюса на атомоходе «Арктика» Ю. С. Кучиев. Алексей Васильевич, внешне замкнутый и неразговорчивый, всегда настороженно относился ко всякого рода начальству, но был истинным романтиком моря. Хотя вытолкать его в море в понедельник или тринадцатого числа было задачей невыполнимой.

Или опытный, всегда немного ироничный Александр Карлович Треймут. В 1949 году в море Лаптевых утонул, столкнувшись со льдиной, пароход «Казахстан», которым он командовал. Время было суровое, кто-то погорячился, до конца не разобрались, и, хотя прямой вины Треймута в гибели судна не было, он оказался в заключении. Другой бы сломался, озлобился на весь мир. С Треймутом этого не произошло. Не помню, чтобы кто-нибудь из его подчиненных в гидрографии на него обижался, между тем он умел быть требовательным, строгим и даже суровым. Давно находясь на заслуженном отдыхе и живя в Риге, Александр Карлович живо интересуется делами гидрографическими.

Долгие годы в гидробазе работал капитаном и капитаном-наставником Игорь Степанович Степанов — умнейший и образованнейший человек, интересный собеседник. Павел Александрович Троценко пришел на «Азимут», демобилизовавшись из Военно-Морского Флота, и потом командовал тиксинским ледоколом «Семен Челюскин». Капитаны «Шквала» и «Зенита» Алексей Николаевич Ружников и Александр Григорьевич Попов — из Архангельска — моряки с молодости. А вот капитан «Айсберга» Юрий Самуилович Клейнер пришел к нам после окончания высшей мореходки и очень быстро прирос к гидрографии. К сожалению, тяжелая болезнь рано оборвала его плодотворную деятельность.

Запомнились и молодые Борис Васильевич Сергеев и Валентин Григорьевич Швырков, с которыми плавал на «Зените», где они были помощниками капитана. Теперь недалеко от бухты Нордвик впадает в море Лаптевых река Сергеева и по якутским морям плавает теплоход «Капитан Швырков». Как и сотни других моряков-гидрографов, просто и достойно трудились они, прокладывая Северный морской путь.

В 1960 году мне предложили должность главного инженера Нордвикской лоцмейстерско-гидрографической экспедиции, вскоре ставшей Хатангской гидробазой. Не хотелось сразу расставаться с полюбившимся Тикси, и я попросил устроить мне «смотрины». На мыс Косистый, где находился начальник экспедиции В. И. Скверский, мы прилетели с А. П. Назаровым. После бойкого Тикси сразу обратила на себя внимание какая-то патриархальная обстановка, неспешный уклад жизни. Чувствовалось, что люди давно привыкли к своим не менявшимся годами обязанностям. Жили просторно, в отдельных квартирах, чего у нас еще не было. То же оказалось и в Хатанге. Достаток во всем, но все какое-то маленькое, чрезвычайно спокойное. Вокруг лес, хоть и чахлый. Снег — как пух, не то что утрамбованный пургами до каменной твердости тиксинский наст. Не показалось мне все это.

Конечно, Виталий Иванович Скверский — очень толковый начальник и прекрасный человек, работать с которым, как все говорили, одно удовольствие. Но я отказался от лестного предложения. А тут неожиданно засобирался в Ленинград С. Н. Зубов, и мне пришлось принять дела главного инженера Тиксинской гидробазы, которую ждало техническое перевооружение.

Впервые в большом объеме начала использоваться светодальномерная аппаратура, бурильные установки для закладки геодезических центров в грунт. Растущие объемы работ требовали новой техники. А она нередко из-за тяжелой ледовой обстановки не доходила до Тикси и оседала на Диксоне. Все эти трудности ощутил Григорий Сергеевич Михеев, бывший начальник Диксонской гидробазы, присланный к нам для укрепления руководства и сменивший Назарова.

Тикси, как и все построенные из дерева арктические поселки, часто горел. После пожара новенького двухэтажного общежития Тиксистроя, сопровождавшегося человеческими жертвами, начальник Главсевморпути А. А. Афанасьев запретил деревянное строительство в поселке. Гидробазе первой пришлось строить жилой дом из только осваиваемого здесь керамзита. Для полярников это было невиданное ранее чудо, ибо дом строился со всеми удобствами — водопроводом, водяным отоплением, канализацией, ванными. С приездом с Диксона инженера-строителя Анатолия Владимировича Кряжева, человека энергичного и деятельного настолько, что его приходилось порой сдерживать, строить и ремонтировать мы стали много и на полярных станциях.

И все-таки пожары нас преследовали. В сентябре 1963 года среди рабочего дня загорелось административное здание гидробазы. День был штормовой, через несколько минут весь второй этаж полыхал так, что никто не смог спуститься по лестнице, спасались через окна. Хотя пожарные прибыли сразу, отстоять с большим трудом удалось лишь первый этаж. В нем, основательно промоченном и пахнущем гарью, мы перезимовали.

Михеева на посту начальника гидробазы в 1964 году сменил Владимир Илларионович Мыльцев. Он в Арктике работал с довоенной поры и все больше в Восточном секторе. По характеру был добр, уживчив, зря людей не дергал. Бед и прорех ему в наследство досталось немало. Но и наметившийся поворот к лучшему — тоже. Строилось трехэтажное керамзитовое совмещенное здание гидробазы и жилого дома, были выделены средства на строительство еще двух жилых домов в Тикси и многих объектов на полярных станциях. Мы уже въехали в новое трехэтажное здание, как среди зимы сгорел восьмиквартирный жилой дом. Шестьдесят восемь человек с малыми детьми остались на улице. А затем сгорело техническое здание на полярной станции Буор-Хая.

Ежегодно на навигацию к нам приезжала Морская гидрографическая экспедиция № 2 под руководством Павла Михайловича Романова, МГЭ № 1 под руководством Б. А. Вильнера работала в Западном сектора Арктики. Эти экспедиции выполняли громадные объемы промера в открытом море. Они готовились и завершались в Ленинграде. Гидробазам поручалось готовить для них флот, его снабжение и снаряжение. Дело это было большое и хлопотное, не всегда благодарное. И тем не менее участникам экспедиции Александру Соломоновичу Баскину, Виктору Ивановичу Григорьеву, Алексею Андреевичу Котюху, Михаилу Александровичу Мацу, Рему Федоровичу Федорову и другим в гидробазе, да и у меня в доме всегда были рады, ибо с их появлением начиналась короткая, но бурная арктическая навигация, ради которой мы и зимовали.