Сергей Горлов - Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.

• Название: Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.
• Автор: Сергей Горлов
• Издательство: ОЛМА_ПРЕСС
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-01943-5

В книге впервые в России дана комплексная картина становления и развития военно-политического и военного сотрудничества между Советским Союзом и Ваймарской Германией в межвоенный период. На основе многочисленных, ранее секретных и совсекретных документов высших госорганов и компартии Советского Союза, дипломатических документов обеих сторон отражены основные вехи их взаимоотношений, а также замалчивавшиеся ранее вопросы. Дипломатические документы дают представление о том, как завязывались контакты и шла подготовка военного сотрудничества Из материалов компартии (протоколы Политбюро ЦК) видно, как принимались политические решения. Военные архивные документы показывают, как эти решения реализовывались и на каких условиях. Монография вносит существенный вклад в освещение двусторонних советско-германских отношений в межвоенный период и восстановление исторической правды, помогает снять завесу секретности и недомолвок относительно тайных связей Красной Армии и райхсвера. Книга написана живо, увлекательно и предназначена для специалистов-международников, а также для широкого круга читателей, увлекающихся отечественной историей и историей международных отношений.

---

• «Устройство войскового тыла германской армии» (по материалам Егорова и Лепина)[352].

Учитывая это, совсем не кажется странным то, что, — как информировал 15 августа 1931 г. Реввоенсовет СССР новый начальник Штаба РККА А. И. Егоров, сменивший в июне 1931 г. Б. М. Шапошникова, — план работы Военной Академии на 1930/31 год «по всем признакам построен на учете опыта и позаимствован у Германской Военной Академии»[353].

В свою очередь, несколько увеличился и поток командированных в 1931 г. в РККА германских офицеров: артиллеристы: подполковник Мерчинский и капитан Р. Крузе (Одесса, Павлоград); кавалеристы: майор В. Модель и капитан Хорн (Ростов и Прохладная);

летчик капитан X. Ашенбреннер (Харьков); группа старших офицеров райхсвера на окружных маневрах:

подполковник X. Файге (МВО), полковник В. фон Браухич, подполковник В. Кайтель и капитан А. Кречмер (БВО), а также полковник Э. Кестринг, сменивший в 1931 г. в качестве руководителя «Центра Москва» Нидермайера. Продолжительность их пребывания в войсках составляла в среднем от 10 дней до полутора месяцев. Летом 1931 г. Кестринг был взят руководством РККА в инспекционную поездку по частям РККА. Он проехал более 7 тыс. км. (Бердичев, Курск, Оренбург, Свердловск).

Вернувшись, Кестринг написал своему бывшему шефу — генералу Зекту, что следы германского влияния в Красной Армии видны повсюду:

«Наши взгляды и методы проходят красной нитью через их взгляды и методы»[354].

В ноябре 1931 г. в СССР с официальным визитом прибыл новый начальник штаба райхсвера генерал Адам. Он сменил в 1930 г. генерал-полковника Хаммерштайна. Хаммерштайн стал главнокомандующим райхсвера и находился на это посту почти четыре года до конца января 1934 г. Адама сопровождали подполковник Э. фон Манштайн (Манштейн) и капитан Хофмайстер. Адам посетил в Москве Военную Академию, школу ВЦИК, военную школу им. Каменева в Харькове, ряд войсковых подразделений РККА (кавалерийский и танковый полки), харьковскую воздушную бригаду, моторизованный разведотряд в Киеве, к осмотру которого он проявил повышенный интерес. 9 ноября 1932 г. он вел переговоры с высшим военным руководством СССР. В связи с начавшимися к тому времени переговорами СССР с Францией и предполагавшимися переговорами с Польшей, а также предстоявшей Всеобщей конференцией по разоружению в Женеве в начале 1932 г. стороны много внимания уделили этим международным проблемам. Немцы были обеспокоены франко-советскими переговорами и тем фактом, что переговоры между СССР и Польшей начнутся «под давлением Франции».

«Для армии было бы очень неприятно, если бы при этих переговорах с Польшей были бы подтверждены наши существующие границы, которые мы не можем признать за Польшей», — заявил Ворошилову Адам.

Ворошилов принялся уверять немецкого генерала в советско-германской дружбе. Он говорил, что «в переговорах с Францией нет и не может быть ничего, направленного против Германии», что если с Польшей будут вестись переговоры по пакту о ненападении, то, во всяком случае, дальше этого, мол, дело не пойдет, и «разговоров о границах и вообще о Германии» с поляками не будет. В немецкой записи беседы, пересланной затем Дирксеном в германский МИД, констатируется, что, «по словам Ворошилова, переговоры с Польшей о заключении пакта о ненападении ведутся уже давно».

В письме статс-секретарю МИД Германии фон Бюлову от 17 ноября 1931 г. Дирксен сообщал о высказываниях Ворошилова:

«Как переговоры с Францией, так и переговоры с Польшей представляют из себя явления чисто политического и тактического характера, которые диктуются разумом. В особенности же ясно отдают себе здесь отчет об отсутствии внутренней ценности договора о ненападении с Польшей».

Границы с Польшей Ворошилов считал «неокончательными». Этот документ был добыт ОГПУ и представлен Ворошилову.

Ворошилов высказал недовольство деятельностью объектов райхсвера в СССР.

По авиационной школе в Липецке:

«Липецкая школа пока технически плохо обставлена».

По танковой школе:

«Что-то в ней неладно. Если бы я не знал немецкой армии, то я прямо сказал бы, что здесь вредительство».

По «Томке»:

«В «Томке» дело обстоит несколько лучше, чем в Казани».

Однако

«школа не дает необходимого и возможного эффекта».

Предложив «как следует» использовать все три школы и отметив факт военного сотрудничества Германии с третьими государствами (Испания, Турция, Швеция, США, Голландия и т. д.), нарком прямо заявил Адаму:

«У нас Вы можете гораздо лучше расположиться, чем где-либо. Тут и наш, и Ваш прямой расчет. Давайте совместно подберем обоюдно надежных людей — хороших конструкторов и специалистов. А то теперь и Вы не полностью, а мы ничего не получаем».

Впрочем, Ворошилов здесь слегка лукавил. Все три школы немцы использовали по назначению и практически на полную мощность, немалой была и отдача от них для РККА. Она, конечно же, могла бы быть и большей, но немцы не считали необходимым интенсифицировать деятельность школ.

Адам пообещал, что «как и прежде» командиры РККА будут допущены на последний академический курс для обучения, несколько командиров пройдут курс обучения военному железнодорожному делу и курс экономической мобилизации («Они могут все посмотреть и поучиться»). Предусматривалось, что в СССР затем приедут германские эксперты! Причем немцы отмечали, что обучение советских специалистов имеет смысл для немцев лишь в том случае, если инструкторы-немцы смогут «на практических примерах на советских предприятиях дать русским практические советы».

Относительно предстоящей в Женеве конференции по разоружению Адам заявил, что цели Германии на ней —

«равная для всех безопасность, единство методов, единство запретов. <…> Если этого нельзя достигнуть, надо уходить с конференции».

При этом немец подчеркнул, что не верит в успех Женевской конференции.

Ворошилов также был настроен скептически:

«Я тоже не верю в эту комедию и считаю, что все это затевается для общественного мнения. Но мы к этой комедии относимся серьезно».

Он заявил, что СССР не уйдет с Конференции и будет до конца «бороться за разоружение». Подобное заявление имело для немцев большое значение, поскольку, как отмечал Дирксен, Ворошилов являлся не только председателем Реввоенсовета и наркомвоенмором СССР, но еще и членом Политбюро и одним из ближайших друзей Сталина. Тем самым беседа с ним означала непосредственный контакт с «центром принятия политических решений СССР».

11 ноября Ворошилов в препроводительной записке Сталину писал:

«Дорогой Коба! Направляю запись разговора с Адамом. Все сказанное Адамом застенографировано. Свои слова записал с возможной точностью. Личные впечатления сообщу при встрече. Привет. Ворошилов»[355].

11 ноября 1931 г. на обеде, устроенном в Кремле в честь генерала Адама (присутствовали Енукидзе, Крестинский, Тухачевский, Егоров, Корк с женами, а также посол Дирксен, советники Хильгер и Твардовский, полковник Кестринг с женами, подполковник Манштайн и капитан Хофмайстер), Дирксен в соответствии с инструкцией из Берлина убеждал Ворошилова в том, чтобы СССР ни прямо, ни косвенно не давал гарантий западной польской границы. А самое лучшее для германо-советских отношений это чтобы советско-польский договор не был заключен вообще.

Ворошилов, дав понять, что подписание договора о ненападении с Польшей состоится, заявил, что «ни при каких обстоятельствах» СССР не даст никакой гарантии западной границы Польши. Он указал, что

«советское правительство — принципиальный противник Версальского договора, оно никогда не предпримет чего-либо такого, что могло бы каким-либо образом укрепить Данцигский коридор или Мемельскую границу»[356].

На обеде Дирксен имел продолжительный разговор с Тухачевским. Тухачевский высказал ряд различных претензий по неудовлетворительному снабжению школ, упомянув о танках новой конструкции и авиационном нефтемоторе фирмы «Юнкерс», которые Германия держит в секрете[357]. Он указал, что гораздо полнее Москву о новинках военной техники информируют англичане и итальянцы.

В сентябре 1932 г., вскоре после вступления Ф. фон Палена на пост райхсканцлера, в Германии побывала советская военная делегация во главе с Тухачевским. Она присутствовала на осенних маневрах райхсвера, ей были показаны полигоны и испытания новой военной техники. Тухачевский встретился с высшим военным руководством Германии (Шляйхер, Хаммерштайн, Адам), был принят президентом Германии фельдмаршалом П. фон Гинденбургом. Сопровождавшие Тухачевского старшие офицеры (Фельдман, Седякин, Горбачев и др.) затем составили подробнейшие отчеты.