Сергей Горлов - Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.

• Название: Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.
• Автор: Сергей Горлов
• Издательство: ОЛМА_ПРЕСС
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-01943-5

В книге впервые в России дана комплексная картина становления и развития военно-политического и военного сотрудничества между Советским Союзом и Ваймарской Германией в межвоенный период. На основе многочисленных, ранее секретных и совсекретных документов высших госорганов и компартии Советского Союза, дипломатических документов обеих сторон отражены основные вехи их взаимоотношений, а также замалчивавшиеся ранее вопросы. Дипломатические документы дают представление о том, как завязывались контакты и шла подготовка военного сотрудничества Из материалов компартии (протоколы Политбюро ЦК) видно, как принимались политические решения. Военные архивные документы показывают, как эти решения реализовывались и на каких условиях. Монография вносит существенный вклад в освещение двусторонних советско-германских отношений в межвоенный период и восстановление исторической правды, помогает снять завесу секретности и недомолвок относительно тайных связей Красной Армии и райхсвера. Книга написана живо, увлекательно и предназначена для специалистов-международников, а также для широкого круга читателей, увлекающихся отечественной историей и историей международных отношений.

---

В 1930 г. в длительную учебную командировку в Германию выезжала группа краскомов в составе Э. Д. Лепина, М. Н. Драйера и Э. Я. Админа. С декабря 1930 г. по июнь 1931 г. на II и III академических курсах райхсвера обучались командующие Северокавказским военным округом (СКВО) Е. П. Белов и Среднеазиатским военным округом (САВО) П. Е. Дыбенко, Белорусским военным округом (БВО) А. И. Егоров и другие.

Судя по записям советника германского посольства в Москве Ф. фон Твардовского от 25 ноября 1931 г., добытым ОГПУ «агентурным путем», в следующем учебном году четыре краскома, как и прежде, были «допущены на пятимесячные курсы», то есть собственно учеба проходила в 1932 г. В это же время было намечено пропустить еще 6–7 краскомов через четырехнедельные курсы экономической мобилизации и, — с согласия начальника генштаба райхсвера генерала Адама, — 6 — 10 командиров должны были пройти в Германии полугодовой курс обучения военному железнодорожному делу.

Выехавшие в декабре 1932 г. в Германию четыре краскома (командующий Сибирским военным округом (СВО) М. К. Левандовский — руководитель, комкор И. Н. Дубовой, В. М. Примаков, С. С. Урицкий) пробыли в Германии более полугода и покинули Германию в июле 1933 г. Примаков по возвращении написал книгу «Тактические задачи германского генерального штаба». Это была последняя группа советских краскомов, обучавшаяся в Германии. Политическая ситуация в Германии к тому времени сильно изменилась: к власти пришел А. Гитлер, была развернута ожесточенная антисоветская кампания. Соответственно «политическому моменту» были выдержаны почти все доклады и письма Левандовского Ворошилову, в которых он, помимо подробного изложения обстановки, описания занятий и посещений военных училищ в Дрездене, Ютеборге, Мюнхене, Ганновере, Вюнсдорфе, Куммерсдорфе, сравнивая боевую выучку РККА и райхсвера, подводил Ворошилова к выводу о том, что «германская армия на сегодняшнем ее этапе не является показательной для нашего командира». Подобный вывод однако заставляет сильно усомниться в правдивости и искренности Левандовского, ибо в противном случае ставит под сомнение меру его компетентности как командующего округом. Скорее всего, здесь имеют место и обида за Красную Армию, и комплиментарность в угоду наркому, и неприятие режима Гитлера. Тем более, что в письме Ворошилову от 10 апреля 1933 г., подписанном членами всей группы (в том числе и Левандовским, а также советским военным атташе в Германии В. Н. Левичевым) по итогам посещения нескольких различных военных школ рейхсвера, читаем:

«<…> В области моторизации артиллерийского оружия и средств связи немцы стоят гораздо выше, чем это нам показывают <…>. Наши вузы являются кузницей массового производства, у них — поштучного — строго по заказу <…>. У нас в школах есть тенденция самоподготовку превращать в коллективную, бригадную подготовку. Для командира же совершенно необходимо воспитать навыки к самостоятельной работе. В немецкой школе на это делается большой упор, и действительно получают в результате вполне самостоятельных командиров»[329].

Взаимные поездки на полевые, тактические занятия и маневры РККА и райхсвера начиная с 1927 г. и по 1933 г. включительно обмены военными делегациями носили регулярный характер. Причем делегации и райхсвера и РККА возглавлялись лицами, облеченными большими полномочиями. С советской стороны в июле 1927 г. в Германии с визитом находился заместитель Председателя РВС И. С. Уншлихт, в 1930 г. — начальник Черноморского Флота В. М. Орлов, заместитель Председателя РВС и начальник вооружений И. П. Уборевич, в 1932 г. — заместитель Председателя РВС и новый начальник вооружений РККА М. Н. Тухачевский. В 1928 г. в СССР выезжали заместитель начальника генштаба райхсвера полковник У X. фон Миттельбергер (май) и начальник генштаба генерал В. фон Бломберг (август — сентябрь); в 1929 г. — новый начальник генштаба генерал К. фон Хаммерштайн-Экворд; в 1930 г. — полковник X. Хальм и генерал и В. Хайе, а также инспектор транспортных войск райхсвера, полковник О. фон Штюльпнагель; в 1931 г. — преемник Хаммерштайна генерал В. Адам; в 1933 г. — начальник вооружений генерал А. фон Боккельберг. Руководители делегаций встречались с высшим военным руководством принимавшей стороны.

После отставки Зекта, являвшегося не только крупной военной, но и, безусловно, значительной политической фигурой Германии, райхсвер по-прежнему возглавляли лица, стремившиеся сохранять дружественные отношения с Советской Россией, но они были и «калибром поменьше», нежели Зект, да и их отношение к большому восточному соседу становилось все более прагматичным. Поэтому от обсуждения политических вопросов в ходе многочисленных контактов с советскими партнерами они старались уходить. И хотя советские представители, учитывая «особость» офицерского корпуса Германии, постоянно пытались заводить разговоры на политические темы и будировать проблему военной угрозы для Германии и СССР со стороны Польши, Франции и Великобритании, те с завидной постоянностью уходили от этого обсуждения. В конце концов стороны сконцентрировались на сугубо практических вопросах военного строительства, решая при этом свои собственные задачи. Вместе с тем, несмотря на нараставшую уже тогда в СССР подозрительность к иностранным специалистам, отношения между советскими и германскими офицерами, а также между специалистами военной промышленности складывались по-разному — от крепкой дружбы (Бломберг — Уборевич) до устойчивой неприязни.

В 1927 г. на маневрах и тактических занятиях райхсвера участвовало восемь красных командиров[330], в полевых поездках — трое[331] и трое (Уборевич, Эйдеман и Аппога) обучались в военной академии. Всего 14 человек. Причем еще 31 мая 1927 г. Лит-Томзен в связи с усиливавшимся нажимом западных государств на Германию заявил представителю РВС, что, во-первых, «с согласия Хайе и одобрения Штреземана» представителей РККА приглашали «принять участие в маневрах открыто и в красноармейской форме», и, во-вторых, МИД и военное министерство «хотели бы, чтобы отношения между армиями стали более тесными»[332]. Через два месяца, в конце июля 1927 г. Дирксен записал, что на осенних маневрах в СССР офицеры райхсвера также будут «носить военную форму», а их «участие является официальным и служебным». Иными словами, с 1927 г. игра в переодевание закончилась, и отныне эта область военных контактов была легализована полностью.

Примечательно также и демонстративное внимание, проявленное к советским командирам в ходе их пребывания в Германии со стороны офицеров райхсвера. Был, правда, один эпизод небрежного и даже вызывающе неприязненного отношения к группе саперов (Триандафиллов, Жигур, Лунев) в присутствии швейцарских и венгерских военных представителей. В целом, однако, это не могло смазать общего позитивного настроя райхсвера к представителям РККА. От райхсвера в СССР в 1927 г. по приглашению советского правительства на осенних маневрах РККА близ Одессы, под Новороссийском и на Раевских маневрах присутствовали 6 офицеров[333], 9 человек выезжали в учебные центры, 2 участвовало в испытаниях химоружия, 2 — в полевых поездах и 4 офицера находились в СССР для изучения русского языка, всего — 23 человека. В докладе полковника Хальма о состоянии РККА в 1927 г., добытом органами ОГПУ, отмечалось наличие на высших должностях «ряда способных, тактически хорошо подготовленных людей», а также их сметливость, «исключительная молодость и свежесть». (Возрастной ценз комсостава РККА: командующий военным округом — 35–40 лет, комдивы — 34–42 года, ком. полков — 30–38 лет).

Хальм отмечал:

«Старые офицеры царской армии были малозаметны. Евреи находятся большей частью в высших штабах на таких должностях, которые требуют наибольшей интеллигентности. Технические средства (большие воздушные силы, связь, моторизация легкой артиллерии, дымовые завесы, броневые поезда, зенитная артиллерия, противогазы и т. д.) применялись умело. Но не было танков, броневых машин, звукометрических и оптических приборов».

Вывод, который сделал Хальм, был следующим:

«Русская армия является фактором, с которым весь мир с настоящего времени должен считаться»[334].

В 1928 г. в Германию были направлены, как минимум, две группы красных командиров. В одну входили Эйдеман, Аппога, Тодорский и Корк, в другую — Якир, Федько и Бобров. Корк сопровождал первую группу краскомов в качестве советского военного атташе в Германии, сменив на этом посту Лунева.

По оценке начальника Разведупра Берзина, до начала 1928 г. отношение немцев к сотрудничеству было выжидательным и «довольно прозрачно отражало все те колебания между Востоком и Западом, которые наблюдались в германской внешней политике». Берзин считал, что военное сотрудничество с Советским Союзом было «козырем» для германской дипломатии в переговорах с Францией и Англией. Но после начавшегося в 1928 г. англо-французского сближения и краха надежд германских руководителей на благоприятное решение репарационного вопроса, а также вопроса о выводе франко-бельгийских войск из Рейнской зоны, новое руководство райхсвера предприняло ряд шагов по активизации сотрудничества с РККА, направив в СССР «для изучения возможностей сотрудничества» Миттельбергера и Бломберга и передав через советского военного атташе в Берлине Корка новые предложения об урегулировании и расширении сотрудничества обеих армий. Помимо организационных вопросов по школам (замена в школах немецких офицеров запаса на офицеров активной службы, посылка в Казань «новых тяжелых и средних немецких танков последней конструкции», доставка для «Томки» из Германии химических снарядов и 4 полевых гаубиц для опытной стрельбы, а также радиостанций «для увязки работы танковой школы в Казани и Липецкой школы»), которым, Москва придавала большое политическое значение, было предложено «постепенное сближение морских штабов обоих государств» (визиты представителей флотов); взаимоувязка разведывательной деятельности обеих сторон против Польши, обмен разведданными и встреча руководителей разведок обеих армий; совместная работа конструкторов в области артиллерии и пулеметного дела; продолжение практики взаимных командировок офицеров.