В. Мавродин - Начало мореходства на Руси.

• Название: Начало мореходства на Руси.
• Автор: В. Мавродин
• Жанр: История
• Год: 1949

Дурная традиция в русской дворянско-буржуазной исторической науке приводила к тому, что знатоки военно-морской истории начинали ее с пресловутого «.. призвания варягов», несмотря на то, что уже были опубликованы источники, изучение которых дало бы возможность отодвинуть «первую страницу русской морской истории» ко временам, предшествующим легендарным событиям 862 г.

---

О походе русских на Бердаа долго помнили в Закавказье. Говоря о роли, которую сыграл в истории народов Закавказья этот поход, С. П. Толстое еще раз обращает внимание на его отражение в «Искандер-Намэ» («Эскендер Намэ») Низами. «Страницы, посвященные описанию боя (Александра Македонского, — В. М.) с русскими, весьма ярки. Они должны быть введены в широкий оборот как памятник того глубокого уважения, которое военное искусство наших предков вызывало у представителя одного из братских народов Союза. Александр, победивший весь мир, лишь с огромным трудом, после тяжелых семикратных боев, сламывает сопротивление русов. На страницах поэмы «Искандер-Намэ» рассыпано немало ярких характеристик, рисующих русов как смелых воинов, мужественных людей, привыкших к лишениям и готовых в жесточайших боях отстаивать независимость своей страны». [109]

Походы Руси на Черное и Каспийское моря создали Руси славу мореходной державы. Большую роль в морских походах русских играл великий водный путь «из варяг в греки», сложившийся в начале или в середине IX в. Этот путь соединял «море Варяжское» (Балтийское) с «Русским морем» (Черным морем), а через Керченский пролив, Дон и Волгу, с «морем Хва-лынским» (Каспийским). Путь «из варяг в греки» шел от берегов Скандинавии и до самого Царьграда.

В первой половине IX в. произошло слияние двух узлов торговых водных артерий: северного (Западная Двина, Нева, Ладожское озеро, Волхов, Северная Двина и другие реки севера-) и южного (Средний Днепр, Десна, Припять и связанные с ними водные и сухопутные дороги, ведшие к верховьям Днепра, Оки, Волги, в Полесье, к Карпатам и к Черному морю). Создается великий водный путь «из варяг в греки». Он шел от Бьёрке на северном берегу Финского залива к Котлину, от него к Неве, Ладоге. Отсюда, из Ладоги, плыли к Новгороду, которого достигали, отплывая из Дании, — в конце 4-й недели, от устья Одера — на 43-й день. Путь от Висби до Новгорода проходили в течение двух недель. Дальше лежало озеро Ильмень, за ним Старая Русса (по Платонову, в древности называемая Руса), Ловать, потом шли волоки на Западную Двину и с Двины в Днепр. Оттуда же, с волоков, можно было попасть и на Волгу.

Здесь уже начинался днепровский отрезок пути. Соединение этих двух отрезков произошло до летописного похода Олега из Новгорода в Киев.

Недаром Олег выдавал себя за прибывшего с «верха», т. е. с севера, гостя (купца). Значит, к этому времени фигура «варяжского гостя» с севера не могла вызвать подозрений у жителей Киева. Она стала привычной. Но произошло это слияние незадолго до объединения в единое целое «Славии» и «Куябы» (Куявии). И объединению двух центров Руси — Новгорода и Киева — предшествовало незадолго до этого происшедшее соединение двух узлов речных торговых артерий, путей походов, завоеваний и торговли, — путей, из которых один соответствовал торговым дорогам «Славии», а другой — «Куябы».

За волоками с Двины начинался уже Днепровский путь, красочно описанный Константином Багрянородным. Вехами на этом пути стояли Смоленск (MtXtvtaxa), Любеч (TeXiootCa), Чернигов (T£cpviY<BTa)> на ответвлении Днепра — Десне, Вышгород (Воиаа^раЗз), Киев (Kiaenugardar, Koenugardr). В этом последнем названии Киева, кстати будет отметить, в скандинавской форме отразилось древнее название Киева «Киянгородом», т. е. городом киевлян, «киян», которое было в ходу у жителей Киева и от них, через варягов, попало в скандинавские саги и руны.

За Киевом, спустя несколько дней пути, начинаются знаменитые пороги, описанные Константином Багрянородным, о чем речь была выше; за Крарийской переправой — остров Святого Георгия, остров Хортица, где стоял огромный священный дуб. Далее, последняя остановка перед выходом в море, — остров святого Евферия (греч.), называемый русскими Березанью, а варягами, повидимому, Bjb'rko (Березовый остров).[110] За Березанью путь шел вдоль берега Черного моря. Тут лежали Белобережье наших летописей и пресловутый Ахиллов бег. Здесь начинались края, заселенные русской вольницей.

Берега Черного моря от днепровского устья до дунайских гирл со времени антов были заселены восточнославянскими племенами. И во времена Киевского государства, как и в древности, это была русская земля, хотя ее население слабо ощущало власть Киевского князя.

В сочинении Константина Багрянородного «De admmistrando imperio» (подлинное греческое название его неизвестно) мы встречаем замечательно яркий и красочный рассказ о плавании русских однодеревок (моноксилов) по Днепру в Византию.[111]

С наступлением ноября князь «со всеми руссами» выходит из Киева и отправляется в полюдье в земли подвластных славянских племен, платящих ему дань. Всю зиму они проводят в полюдье, а в апреле, когда растает лед на Днепре, возвращаются в Киев. В глухих дремучих лесах данники-славяне в течение зимы рубят огромные деревья и, наспех их обстругав, опускают на воду. С наступлением весны такие примитивные лодки однодеревки спускаются к Днепру. У Киева славяне пристают со своими челнами к берегу и продают их русам. Грубо обработанная колода обшивается бортами, оснащается веслами, уключинами, мачтами, и вот она уже готова в далекий путь. В нее грузится все, что добыто в течение зимнего полюдья путем сбора дани, поборов, грабежа и торговли: ценные меха, шкуры, мед, воск и рабы. В июне русы двигаются вниз по течению Днепра, некоторое время поджидают у Витичева отставших, а через два-три дня пускаются всем караваном в далекое путешествие. Они проходят пороги, где часто поджидают русских купцов алчные и воинственные печенеги, и особенно опасными в этом отношении считаются Неясыть и Крарийская переправа. Приходится выходить на берег, оставляя вещи в однодеревках и, осторожно прощупывая ногами дно, толкать лодьи шестами. У Неясыти к тому же приходится часть людей выделять для охраны каравана от внезапного налета хищных кочевников-печенегов. Но вот тяжелый путь через пороги остается позади. Показался остров святого Георгия. Здесь русы делают остановку и у огромного многовекового дуба совершают жертвоприношения. Еще немного — и на горизонте, в Днепровских лиманах, появляется остров святого Эвферия (Березань). Тут русы отдыхают два-три дня и готовят свои лодьи для морского путешествия, оснащают их мачтами, реями и парусами, и… снова в путь. Идут морем, держась берегов, делая остановки у Днестра, Белой и в других местах. До самой Селины их преследуют идущие по берегу печенеги, выжидающие добычу. Но вот русы проходят Дичин и «достигают области Месимврии; здесь оканчивается их многострадальное, страшное, трудное и тяжелое плавание». [112] Впереди плещут голубые воды «Суда» и сверкают белые здания Константинополя. Здесь уже начинался торг. Отсюда русские купцы привозили золотые и серебряные вещи, дорогие ткани («паволоки»), фрукты, вина, пряности, стеклянные изделия, «сосуды разноличные» и «всяко узорочье»: украшения, изделия из эмали и т. д. Здесь они продавали меха, воск, мед и рабов. Для торговли рабами в Константинополе имелся особый рынок, «идеже рустии купци приходяще челядь продают». [113] Об этой торговле Руси много и подробно говорят некоторые еврейские источники XI и XII вв.[114]Русские купцы торговали и с Византийским Крымом. С устья Днепра русские суда поворачивали на Херсонес (Корсунь). Значение торговли с Корсунем столь велико, что термин «корсун-ский» на Руси стал синонимом всего заморского, дорогого, изящного, редкого. Здесь же, у устья Днепра, еще в X в. было какое-то поселение русских воинов-купцов, откуда они ходили в Константинополь и Корсунь, зимовали, занимались промыслами и сталкивались с корсунцами (херсонеситами). Из этого поселения выросло Олешье XI–XII вв., где останавливались купцы — «гречники».

Значение торговли для развития мореходства на Руси трудно переоценить. Купцы-русы арабских писателей по Волге ездили в Булгары и Итиль, в «море» «Джурджана». Купцы-русы, по свидетельству Вениамина Тудельского, пробирались в Александрию, в Северную Африку, Блааланд скандинавских саг, где бились плечом к плечу русские и норманны русского отряда, посланного Владимиром на помощь византийским императорам; а Ма-суди говорит об одном русском племени, которое торговало «с Андалус», т. е. той самой Андалузией в Испании, куда во времена Святослава, по свидетельству Иби-Хаукаля, разгромив хазарскую столицу Итиль, направился отряд русов. [115]

Все эти торговые поездки и военные походы могли быть предприняты лишь по морям. Так складывался и приобретал все большее и большее значение на начальных этапах истории древней Руси великий водный путь «из варяг в греки», важнейшая торговая артерия Руси и в X и в XI вв.

Это был путь мирной торговли, путешествий «слов» и «гостей», поездок «воев», отправлявшихся на службу к императору и сражавшихся в рядах византийского войска и в командах византийских кораблей на Крите и в Сицилии, у стен Бари и Хризополя, путь морских походов и набегов. Этим путем ездила в Царьград и княгиня Ольга.