Александр Ферсман - Путешествия за камнем

• Название: Путешествия за камнем
• Автор: Александр Ферсман
• Издательство: Издательство Академии наук СССР
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1960

Книга воспоминаний известного ученого А. Е. Ферсмана о своих экспедициях просто и бесхитростно рассказывает, как автор начал увлекаться камнем, как от простого сбора минералов и пород он перешел к большим научным исследовательским экспедициям, как родилась в нем любовь к камню, превратившись в основной стимул жизни.

---

Первый день прошел быстро, полный своеобразных новых впечатлений. Быстро мы проехали Узун-Кудук со стадами баранов. За ним вместо колодцев (кудуков) вдоль нашей столбовой дороги пошли отдельные ямы с грязной весенней водой — «каки». Бесконечная полынная степь неизменно расстилалась перед нами. Кое-где маячили резкие контуры каменистых хребтов.

Когда солнце стало клониться к западу, мы остановились в степи на первую нашу ночевку. Незабываемо прекрасны эти ночи среди бесконечного простора ровной южной степи! Это не беспокойные картины песков с их ямами, буграми, глубокими такырами и шорами. Это безбрежное море, расстилающееся вокруг на десятки и сотни километров, до подернутого дымкой горизонта, — спокойная «морская» гладь. И какими огромными кажутся на этой ровной поверхности каждый камешек, фигура человека, ишак, арба или одинокий, отбившийся от стада джейран!

Всё кажется грандиозным в этой обстановке. Как часто маленькие камни, высотой в полметра или метр, мы принимали за фигуры людей! Скалы в десятки метров кажутся здесь высочайшими, тянущимися к небу вершинами. И нам понятны становились рассказы местных жителей о всех диковинах этого края.

А. Ф. Соседко, влюбленный в этот край, спокойно убеждал нас, что все будет именно так, как он нам рассказывает; что до Тамдов совсем недалеко, что-то около 150 километров (а их оказалось, по нашему счетчику, ровно 250), и мы их пройдем так же хорошо и легко, как прошли эти первые 100 километров по полынной степи. Правда, я знал увлекающийся нрав Соседко и рассказал своим спутникам об одном случае, который произошел с тем же Соседко, когда мы странствовали с ним в предгорьях Туркестанского хребта.

Была отвратительная, холодная и дождливая погода. С трудом тащилась наша арба по бесконечному подъему от селения Охны. Соседко подбадривал нас, уверяя, что, не доезжая до перевала, будет гостиница, правда не такая, как в Москве, но все-таки там будет чайхана, ашхана и все удобства.

Стемнело. Лошади еле тащили наши расписные крытые арбы. Но вот справа раздался лай собаки: очевидно, мы приехали к долгожданной гостинице. В темноте с трудом, среди каких-то развалин и скал, мы подошли к полуразрушенной хижине. В маленьком грязном помещении сидел у сандала старик. Весь пол был занят козами его стада, пришедшими погреться. Совсем немного воды оставалось еще в его старом медном кувшине, а дров вовсе не было. В такой обстановке мы провели ночь. А когда мы проснулись, было чудесное утро с ярким синим небом, со сверкающими вдали белоснежными вершинами Туркестанского хребта. Мы стали спрашивать А. Ф. Соседко, где же его гостиница, а он только улыбался и отвечал:

— А разве вы плохо спали?

Мне вспомнился этот случай, хотя пока у нас еще не было никаких оснований не верить Соседко и мы спокойно ждали Тамдов. К тому же он был по-своему прав: разве можно работать в пустыне без увлечения, без фантазии?

Второй день прошел хорошо. Вскоре каменистые гряды стали пересекать степные пространства. Начался подъем. Машина как бы чувствовала, что подъем становится всё круче и круче. А. Ф. Соседко по карте показывал нам отдельные длинные языки этих горных вершин. Они, как длинные рыбы, выныривали на поверхность степей, вытягиваясь поперек нашего маршрута. Но перевалы были не трудны. Следы арб и машин убеждали нас, что мы на правильном пути.

Вскоре показалась перед нами большая гряда Тамды-Тау с белой вершиной Ак-Тау, за которой, как говорил нам Соседко, лежала и первая цель нашей экспедиции — аул Тамды. Этот хребет Ак-Тау, сложенный из мраморов и гранитов с темными сланцами, опоясывающими его с востока и запада, представляет определенный минералогический интерес.

Пик Ак-Су. Туркестанский хребет.

В древних черных сланцах здесь были разбросаны копушки бирюзы, и за много сотен и даже тысяч лет до нашего времени здесь добывался этот излюбленный на Востоке камень, о котором писал еще Плиний на пороге нашей эры.

Здесь же Соседко открыл своеобразные жилы гранита, внедряющиеся известняки. Сложные химические процессы изменяли гранитные расплавы и на их месте оставляли скопления прекрасного корунда-наждака[72].

Невольно вспомнили мы о корундах Южного Урала, около Кыштыма, о таких же находках в контактных известняках Туркестанского хребта и невольно связывали эти месторождения с грандиозной цепью Уральских хребтов — Уралидами, — идущих от полярных островов Новой Земли к Аралу, скрывающихся в песках Кызыл-Кумов и соединяющихся с цепями Тянь-Шаня и Туркестанского хребта.

Итак, за горами Ак-Тау лежит аул Тамды.

Перевал оказался очень легким. Показались отдельные фигуры верблюдов, что свидетельствовало о близости селения. Несколько крутых поворотов — и перед нами неожиданно открылись Тамды.

Тамды и путь на север

Несколько аккуратненьких белоснежных домиков украинского типа. Высокие мачты радиостанции, многочисленные кибитки, как обычно круглые, а посредине селения выложенный камнем огромный бассейн с чистейшей холодной водой, которая струями выбивается сквозь песок и камни. Бассейн этот — гордость и богатство Тамдов. Несколько больших тенистых деревьев (да, Соседко был прав — настоящих деревьев!). А около них огромная палатка с большой красной надписью: «Привет экспедиции Академии наук СССР!»

Нас, оказывается, уже давно ждали. Мы приехали в первый день съезда Советов Тамдынского района, и когда мы выехали на площадь и остановили свою «КАО-1», то неожиданно увидели пестрые группы каракалпаков, казахов, узбеков…

Почти весь день провели мы в Тамдах. Выступали на съезде, рассказывали о тех богатствах, которые имеются в районе Тамдов, о 30 полезных ископаемых, которые наши молодые исследователи открыли здесь, в хребтах Кызыл-Кумов — о корунде для абразивов, о нежно-волокнистом асбесте, о сине-зеленой бирюзе, графите для карандашей, — показывали интересные образцы руд мышьяка и тех редких металлов, которые влекли нас к далекому Алтын-Тау.

А нам рассказывали о своих местных делах, о борьбе с баями, об успехах советского строительства. И мы были поражены той огромной тягой к культуре, знанию и к новой жизни, которую проявляли эти оторванные от культурных центров кочевники, только сейчас привыкавшие к новым формам коллективного хозяйства. Мы понимали, какие громадные трудности создавало отсутствие путей сообщения, и все более и более убеждались в том, что именно здесь автомобиль сыграет решающую роль в новом хозяйственном быте.

В большой палатке мы отдохнули, поели прекрасного плова, выпили чистой, свежей воды, запили всё это неизменным кок-чаем и решили ехать дальше.

Нас торопит и наше начальство, милейший Александр Андреевич — ковбой в простреленной шляпе. И торопит он нас не напрасно. Только сейчас начинается «дорога» и борьба за нее. Нам надо сделать еще 100 километров на север, а по пути длинными надвинутыми желтыми языками лежат пески, как разбросанные и собранные шкурки пантеры.

Миша уже успел расспросить о дороге. Рассказы были не очень успокаивающие. Говорили, что вскоре за Тамдами начинаются пески, правда лежат они узкой полоской, и мы легко их пройдем, а дальше до самых Джиландов дорога будет совсем уже легкая и плотная.

Действительно, не успели мы проехать километров 25 на запад, вдоль хребта Ак-Тау, как с северо-востока подошла «песчаная река». Я иначе не могу назвать эти замечательные образования, происхождение которых до сих пор остается непонятным. Такие реки хорошо известны не только в Кызыл-Кумах, — они очень резко выражены в знаменитых Больших и Малых Барсуках, так называемых Приаральских Кара-Кумах, которые пересекаются Среднеазиатской железной дорогой.

Это настоящие реки, в пять, десять, изредка и больше километров шириной. Они состоят из нагроможденных песчаных дюн и увалов и по рельефу значительно выше окружающих степей или каменистых отрогов хребтов. Чтобы проехать их, нам необходимо было поднимать машину на эту песчаную реку, переваливать через многочисленные гряды и скатываться в глубокие впадины.

Нам говорили, что через эту песчаную реку проходит широкая караванная дорога. Действительно, дорога была, но для машины она оказалась непроходимой. Растоптанные сотнями, тысячами верблюжьих ног, пески были так рыхлы, что в них тонула нога и безнадежно вязли колеса машины. Недаром здесь эти пески называют Джаман-Кум, что значит «плохие пески».

Мы очень скоро убедились, что по дороге нам не пройти. И Миша смело свернул прямо в пески, туда, где поверхность их несколько плотнее и где кусты саксаула, селина и песчаной акации делали почву плотной, — путь более легкий для «КАО-1».

Но и эта задача оказалась не простой. Мы должны были пересекать песчаные валы поперек, с юга на север. Их откосы достигали 20°, а местами наша машина сваливалась в глубокие впадины, из которых, казалось, не будет выхода и которые достигали 30 метров глубины.