Александр Ферсман - Путешествия за камнем

• Название: Путешествия за камнем
• Автор: Александр Ферсман
• Издательство: Издательство Академии наук СССР
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1960

Книга воспоминаний известного ученого А. Е. Ферсмана о своих экспедициях просто и бесхитростно рассказывает, как автор начал увлекаться камнем, как от простого сбора минералов и пород он перешел к большим научным исследовательским экспедициям, как родилась в нем любовь к камню, превратившись в основной стимул жизни.

---

«А мы, мы…» — но нас так много выходит из разных вагонов, что Александр Андреевич, только что громко отрекомендовавший себя, несколько смущен. Тут и я с Дмитрием Ивановичем Щербаковым, и двое Юдиных, и два представителя Союзразведки, и неутомимый Соседко, прекрасно знающий весь край… как оказалось, с точностью плюс-минус десять километров на малых расстояниях и плюс-минус 100 — на больших (но об этом речь впереди).

Но машина есть — прекрасный «форд» последней марки «АА». На нем надпись «КАО-1».

С необычайной важностью докладывает нам Александр Андреевич, что «КАО-1» готова к выступлению и что, как только нас накормят курицей, мы двинемся в путь.

Мы идем на базу, где снаряжаются караваны, идущие в глубь Кара-Калпакской автономной области. Большой двор весь заполнен грузами: хлопком, бочками, верблюдами, арбами. Трудно разобраться в этом хаосе приходящих и уходящих караванов. Кермине — исходный пункт снабжения целого округа восточной части Кара-Калпакии — Тамдынского района. Туда, в Тамды, ведет и наш путь.

Среди этой пестрой картины наше внимание привлекает новенький, чистенький, зеленый грузовичок-полуторатонка. Около него, поглаживая его стальной корпус, стоит водитель машины — шофер Миша.

«КАО-1» — первая машина Кара-Калпакской автономной области. Ее выделило правительство для нашего автомобильного пробега через пески, к ней приставлен лучший шофер Кара-Калпакии. Громадные бочки с бензином заполняют почти всю полуторатонку, а на них грузятся еще бочки с водой, какие-то тюки, баулы, мешочки, мешки. Растет на машине гора всякого груза, и со страхом посматривают на нее мои спутники, которым надо будет взгромоздиться на весь этот скарб. Спокоен лишь тот, кому место предназначено рядом с шофером в кабине.

Мы усаживаемся в холодок, пьем чай, гуляем, снова пьем чай, ждем обещанную курицу, потом снова гуляем, с волнением посматриваем на «КАО-1», которая «мирно и тихо» стоит среди верблюдов, и, наконец, скромно спрашиваем командора, украдкой поглядывая на часы, не пора ли ехать, но… Восток остается Востоком.

«Зачем спешить? Один шайтан торопится», — вспоминаем мы старую восточную поговорку.

«Куда спешить? Все равно сегодня не доедем. День жаркий, машина накалится», и шофер Миша любовно и заботливо посматривает на своего стального коня.

Перед нами серьезная и большая задача. Мы хотим проехать сначала в Тамды, оттуда, отмерив сотни две километров, достигнуть аула Джиланды, а затем — и это нам кажется самым интересным — пересечь пески и впервые в истории Кызыл-Кумов с востока на машине приехать прямо в Турткуль, на его главную площадь перед исполкомом…

Мечты, мечты… Этот план остался только планом, и мне придется подробно рассказать о том, как из него ничего не вышло, как мы не приехали в Турткуль и как мы чуть не погибли с нашей машиной в тяжелых песках.

Но А. Ф. Соседко убеждал нас, что все это очень просто, близко и легко, что песков на нашей дороге почти не будет, что через каждые 20 километров имеются источники воды. Даже не будет жарко, так как там защищают от солнца горы, а около Джиландов, километров за 500 от исходной нашей точки, даже имеются два или три — он точно не помнит — тенистых дерева.

Он уверяет, что до Тамдов совсем близко, всего 150 километров, а между тем злые языки говорят о трехстах да еще с «гаком», а по карте… Нет! Давайте лучше на карту смотреть не будем, а то совсем собьемся с пути и в Тамды не попадем. (Действительно, даже миллионная карта этого района совершенно неверна, и три элемента кызылкумской природы — степь, горы, пески — в ней безжалостно перепутаны.)

А. Ф. Соседко так убеждал нас в том, что все это просто, что даже наш командор из Турткуля в ковбойской шляпе поверил ему, стал вместе с нами мечтать о легком пробеге и запасся на дорогу бочонком вина, чтобы отпраздновать скорую победу…

По полынным степям

Но и на востоке приходит конец ожиданиям и приготовлениям.

Около полудня мы все взгромоздились на «КАО-1» и тронулись в путь.

Как всегда, с первыми трудностями автомобилю пришлось столкнуться в самом оазисе с его арыками, каналами, мостами, мостиками, узкими улицами, крутыми поворотами — такими типичными для всей своеобразной системы поселений старого Востока, где все приспособлено к передвижению на верблюде или ишаке и где дьявольски трудно машине и еще труднее шоферу. А между тем нам нужно было не только пересечь долину Зеравшана, но и крутиться вдоль этой реки много десятков километров по узким дорогам, пока, наконец, мы не вышли на простор чудесных среднеазиатских степей. Одно было приятно — машина была действительно прекрасная. Сорок лошадиных сил тянули со всей энергией орловских рысаков, а Миша был опытным шофером, влюбленным в свою машину, для которого ничего не было дороже его стального коня.

Все мы — десять человек — и нагруженные на его машину десятки пудов разнообразного продовольствия, воды, бензина и других грузов, — ничего для Миши не значили. Лишь бы было хорошо машине. И мы должны сознаться, что только благодаря этой трогательной любви и вниманию Миши к «КАО-1» нам удалось благополучно, без единой поломки, закончить наш путь почти в 1000 километров и не застрять среди бесконечных песков, за много сотен километров не только от жилья, но даже и от воды.

В сущности, только потом мы поняли, что нельзя было идти в такой трудный путь на одной машине, что мы рисковали многим. Но всё хорошо, что хорошо кончается[69]. А окончилась наша экспедиция все-таки хорошо!

Мы ехали вдоль течения Зеравшана, по сплошному оазису. Справа от нас возвышались отроги Нура-Тау, которые мы должны были обогнуть с запада. Здесь, в хребте Ак-Тау — «белый хребет» — были найдены прекрасные мраморы. Проезжая мимо этих белых гор, мы и не подозревали, что это они снабжали древние мечети Самарканда серым, желтым и розоватым, просвечивающим мрамором. Не пройдет и пяти лет, как здесь будет положено начало крупнейшим ломкам мрамора, который длинным путем, почти в 4000 километров, пойдет в Москву на строительство Дворца Советов[70].

Как это всегда бывает в Средней Азии, оазис резкой границей отделяется от чистой ровной степи. С облегчением вздохнул Миша, выехав на простор степей около Кенимеха. Он остановил машину, осмотрел колеса, расправил усталые от бесконечного кручения руля руки, и мы снова покатили.

А вокруг степи и степи — серые, серо-зеленые полынные степи, прорезанные многочисленными линиями верблюжьих троп. Эти тропы вьются, извиваются, сплетаются и снова расплетаются, как косички молодой узбечки. Они тянутся далеко на север, скрываясь в поднимающейся дымке жаркого дня. Кое-где были видны следы арб и даже автомобилей.

Направив одно колесо в выбитую ногами верблюдов ровную тропу, Миша старался попасть другим колесом в параллельно идущую тропку. Но это далеко не всегда удавалось. Тропы то сходились, то расходились. Колеса не без труда выскакивали из глубоких ложбинок, выбитых верблюдами и ишаками, и надо было большое уменье водителя машины, чтобы лавировать в такой обстановке. Но очень скоро Миша научился овладевать полынной степью. Он бросил верблюжьи канавки, как он их называл, съехал на полынную целину и смело покатил вперед, прямо на север, по простору безграничных степей.

Машина идет спокойно и, несмотря на подъемы, развивает скорость в 40–50 километров. Такие полынные степи, обычно занимающие места нагорий, сменяются понижениями, где к полыни примешиваются пестрые и ярко-зеленые кустики.

Бесконечные степи Кызыл-Кумов, покрытые отдельными буграми, заросшими тамариском.

Но вскоре и здесь мы столкнулись с трудностями. Ровная полынная степь стала сменяться иной ботанической средой. Большие кустики различных растений (особенно Calligonum) стали покрывать бугорками поверхность степи, а вдали, как лес, стали вырастать большие зонтичные ферулы — эти своеобразные пальмы среднеазиатской пустыни, достигавшие почти двух метров высоты. Мы совсем не видели их в Кара-Кумах, изредка встречая их громадные стволы лишь на Заунгузском плато. Мы знали их (правда, несколько иные виды) на сухих склонах Копет-Дага, но здесь, в Кызыл-Кумах, их были целые леса, и с тревогой въезжали мы на своей машине в эти неведомые для нас заросли[71].

На второй и третий день нашего пути мы уже выработали с Мишей особую автомобильно-ботаническую номенклатуру. Не зная ботаники и названия всех этих диковинных растений, мы, тем не менее, научились различать их по толчку автомобиля: вокруг одних почва была настолько твердая, что колесо машины подпрыгивало. Это всем нам не очень нравилось. Около других почва была совсем мягкая и рыхлая, и мы проезжали ее легко и свободно. Но самым замечательным было то, что наименее опасным для нас оказался лес громадных ферул. Они мягко и покорно сгибались и ломались под нашей машиной, и мы, как на могучем танке, смело въезжали в эти пустынные леса, зная, что именно здесь нас ждет ровный и спокойный путь.