Стивен Кинг - Исход (Том 2)

• Название: Исход (Том 2)
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: Харьков: Дельта,1995
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-5080-4

Продолжается исход к Скалистым горам, в Свободную Зону, людей, оставшихся в живых после эпидемии супергриппа. По ту сторону гор, в Лас-Вегасе, князь Тьмы — Темный человек без лица — собирает силы для уничтожения Свободной Зоны. Однако попавший под власть Темного человека сумасшедший взрывает атомную бомбу, и Лас-Вегас гибнет в адском пламени взрыва.

А в Свободной Зоне возрождается жизнь — появляются дети, люди мечтают о воссоздании прежней Америки, о возвращении в родные места. Но князь Тьмы бессмертен; он появляется вновь, только в ином обличье…

---

— Я должен объяснить, что представляет собой Организационный комитет и как я вообще попал сюда, — продолжал Стью. — Семеро из нас собрались вместе и спланировали это собрание, чтобы мы могли действовать более организованно. Нам предстоит сделать очень многое, и мне хотелось бы представить вам каждого члена нашего комитета — надеюсь, и они достойны ваших аплодисментов, потому что все они трудились вместе над составлением повестки дня, которую вы теперь держите в руках. Во-первых, мисс Франсес Голдсмит. Встань, Франни, пусть люди посмотрят, как ты выглядишь в платье.

Франни встала. На ней было красивое дымчато-зеленое платье и простая нитка жемчуга, которая в прежние времена стоила бы не меньше двух тысяч долларов. Ей захлопали, аплодисменты сопровождались одобрительным свистом.

Франни села на место, вся пунцовая, и Стью, выдержав паузу, продолжал:

— Мистер Глен Бейтмен. Из Вудсвилла, штат Нью-Гэмпшир.

Глен встал, аплодировали и ему. Стью представил Ларри предпоследним. Тот встал, заметив, как тепло Люси улыбается ему, но потом и это растворилось в теплой волне оваций, омывшей его. «Когда-то, — подумал Ларри, — в том, другом, мире были концерты, и подобные аплодисменты предназначались для незатейливой песенки «Детка, можешь ты отыскать своего мужчину?» Это было лучше. Он привстал только на секунду, но она показалась ему вечностью. Ларри уже знал, что не решится на самоотвод.

Последним Стью представил Ника, и тому достались самые громкие и продолжительные аплодисменты.

В наступившей тишине Стью сказал:

— Это не включено в повестку дня, но, может быть, мы натаем с исполнения Национального гимна? Думаю, вы помните слова и мелодию.

И снова раздался шуршащий звук — люди вставали со своих мест. Еще одна пауза — все ждали, кто начнет первым. Затем сильный девичий голос взмыл над залом, усиленный сотнями голосов на третьем слоге: «О, скажи…», — это был голос Франни, но Ларри показалось, что его перекрыл другой голос, его собственный, и что находится он не в Боулдере, а в штате Вермонт, и что сегодня Четвертое июля. Соединенным Штатам исполнилось двести четырнадцать лет, а мертвая Рита лежит в палатке позади него, рот ее забит зеленой рвотной массой, а в застывшей руке зажат пузырек с таблетками.

Мороз пробежал у него по коже, и внезапно он почувствовал, что за всеми ними наблюдают. Наблюдает нечто, что может, говоря словами старой песни группы «Ху», видеть на мили, мили и мили. Нечто темное, ужасное, чужеродное. На одно-единственное мгновение Ларри почувствовал непреодолимую потребность бежать прочь из этого места, просто бежать, не останавливаясь. Это была не игра, в которую они играли здесь. Это было серьезное дело; смертельное дело. Может, даже хуже.

Затем присоединились другие голоса. «…Скорей узри в лучах предутренней зари», — пела Люси, держа его за руку, слезы текли по ее щекам. Она плакала о потерянной, горькой, навсегда ушедшей американской мечте, о сверкающих хромом колесах, и внезапно в памяти Ларри возник не образ мертвой Риты, а он увидел себя с матерью на стадионе — это было 29 сентября. «Янки» проигрывали «Ред сокс» совсем немного, победа все еще была возможна. Пятьдесят пять тысяч зрителей встали, а игроки вытянулись на поле, прижав свои кепки к груди («… и в последних отблесках заката…»), в ярком свете мощных прожекторов вилась мошкара, а вокруг был Нью- Йорк, город изобилия, город тьмы и света.

Ларри присоединился к хору голосов, и, когда гимн был допет до конца и снова зазвучали аплодисменты, он и сам плакал. Риты нет. Элис Андервуд нет. Нью-Йорка нет. Нет самой Америки. Даже если они смогут победить Ренделла Флегга, все, что бы они ни сделали, никогда не будет тем же самым, как тот мир темных улиц и ярких мечтаний.

Потом под ярким светом ламп Стью зачитал первые два пункта повестки дня: чтение и ратификация Конституции и «Билля о правах». Пение гимна глубоко взволновало его, и Стью был не одинок в своих чувствах. Больше чем у половины присутствующих в зале на глазах блестели слезы.

Никто не просил зачитывать документ — а это было правом каждого в парламентском процессе, — за что Стью охотно поблагодарил бы всех, так как не был мастером чтения. Встал Глен Бейтмен и предложил принять оба документа как Основной закон Свободной Зоны.

Раздался голос из последних рядов:

— Поддержать предложение!

— Выдвинуто и поддержано, — подытожил Стью. — Кто согласен, скажите «за».

— ЗА! — прогремело под сводами зала. Кин, дремавший у ног Глена, взглянул вверх, моргнул, а затем снова положил морду на лапы. Через мгновение он снова взглянул вверх, когда толпа оглушительно стала аплодировать самой себе. «Им нравится голосовать, — подумал Стью. — Это дает им ощущение, будто они снова могут что-то контролировать. Насколько же они нуждаются в этом чувстве. Все мы нуждаемся в нем». Когда с голосованием было покончено, Стью почувствовал внутреннее напряжение. «А теперь, — подумал он, — посмотрим, ждут ли нас неприятные сюрпризы».

— Третий пункт повестки дня следующий, — начал он, откашливаясь. Микрофон снова запищал, отчего Стью совсем взмок. Франни ободряюще кивнула ему, чтобы Стью продолжал дальше. — Итак, третий пункт: согласны ли жители Свободной Зоны назвать семь своих представителей и избрать их в Правительственный совет? Это значит…

— Господин председатель! Господин председатель!

Стью, оторвав взгляд от своих записей, почувствовал вспышку настоящего страха, сопровождающуюся неясным предчувствием. Это был Гарольд Лаудер. Гарольд — в костюме и галстуке, аккуратно причесанный, стоял в проходе в середине зала. Однажды Глен сказал, что оппозиция может сгруппироваться вокруг Гарольда. Но так быстро? Стью надеялся, что это не так. На какую-то долю секунды у него промелькнула мысль не давать Гарольду слова, — но как Ник, так и Глен предупреждали его о вероятной опасности превращения хоть какой-то части их плана в грубую и тяжелую работу. Стью раздумывал над тем, ошибся ли он насчет того, что Гарольд перевернул чистую страницу. Похоже, выяснить это он сможет прямо сейчас.

— Слово предоставляется Гарольду Лаудеру.

Поворачиваются головы, вытягиваются шеи, чтобы получше рассмотреть Гарольда.

— Предлагаю утвердить состав предварительного комитета in toto[9], как Постоянный Комитет. Если они согласны. — Гарольд сел на место.

Мгновенная тишина. В голове Стью промелькнула безумная мысль: «Тото? Тото? Это же кличка собаки из сказки «Волшебник Страны Оз»?» Затем снова аплодисменты и крики: «Поддерживаю!» Гарольд спокойно сидел на своем месте, улыбаясь и переговариваясь с людьми, одобрительно похлопывающими его по спине. Стью несколько раз опускал молоточек председательствующего, призывая к тишине.

«Он спланировал это заранее, — подумал Стью. — Эти люди изберут нас, но запомнят они именно Гарольда. Что ж, он попал в самую точку, попал таким способом, до которого ни один из нас не додумался, даже Глен. Это почти гениально». Так почему же он, Стью, так расстроен? Может быть, это ревность? А как же его благожелательные отзывы о Гарольде, высказанные всего лишь позавчера?

— Итак, предложение прозвучало, — взывал он в микрофон, уже не обращая внимания на писк. — Предложение выдвинуто! — Стью опустил молоточек, и люди успокоились немного, продолжая перешептываться. Предложено утвердить предварительный комитет в настоящем составе как Постоянный Комитет Свободной Зоны. Прежде чем мы перейдем к обсуждению данного предложения или к голосованию, я должен спросить тех, кто в настоящее время входит в комитет, нет ли у них каких-либо возражений или самоотводов. — Тишина. — Очень хорошо. Будем обсуждать предложение?

— Думаю, обсуждать нечего, Стью! — крикнул Дик Эллис. — Это отличная мысль. Давайте голосовать!

Эту реплику поддержали аплодисментами, и Стью снова вынужден был потребовать тишины. Чарли Импенинг тянул руку, желая, чтобы ему дали слово, но Стью проигнорировал его просьбу — явный случай избирательности восприятия, мог бы сказать Глен Бейтмен, — и произнес:

— Те, кто поддерживает предложение Гарольда Лayдера, скажите, пожалуйста, «за».

— За!!! — Мощный крик снова всполошил ласточек.

— У кого есть возражения?

Но никто не возражал, даже Чарли Импенинг, по крайней мере вслух. Никто не высказался против. Поэтому Стью перешел к следующему пункту, чувствуя себя несколько изумленным, как будто некто — например, Гарольд Лаудер — подкрался к нему сзади и стукнул по голове огромным отбойным молотком.

— Давай немного пройдем пешком? — попросила Франни. Голос у нее был усталый.

— Конечно. — Стью повел рядом оба их велосипеда. — Как ты себя чувствуешь, Франни? Ребенок беспокоит?