Стивен Кинг - Исход (Том 2)

• Название: Исход (Том 2)
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: Харьков: Дельта,1995
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-5080-4

Продолжается исход к Скалистым горам, в Свободную Зону, людей, оставшихся в живых после эпидемии супергриппа. По ту сторону гор, в Лас-Вегасе, князь Тьмы — Темный человек без лица — собирает силы для уничтожения Свободной Зоны. Однако попавший под власть Темного человека сумасшедший взрывает атомную бомбу, и Лас-Вегас гибнет в адском пламени взрыва.

А в Свободной Зоне возрождается жизнь — появляются дети, люди мечтают о воссоздании прежней Америки, о возвращении в родные места. Но князь Тьмы бессмертен; он появляется вновь, только в ином обличье…

---

Было ли что-то там на полу? Да. Было. Обойдя игрушечный автотрек, Гарольд подошел к тому месту под окном, где спустилась Франни. На полу был просыпан светло-коричневый песок. Гарольд опустил лампу. В песке четко, как отпечаток пальца, был виден след то ли кроссовки, то ли теннисной туфли… узор не вафлеобразный, не зигзагообразный, просто круги и линии. Гарольд долго смотрел на него, запечатлевая в памяти, а затем, пнув ногой, превратил след в легкое облачко. Свет лампы освещал его лицо, как у ожившей восковой фигуры.

— Ты заплатишь! — процедил сквозь зубы Гарольд. — Кто бы ты ни был, ты заплатишь! Да, заплатишь! Да, заплатишь!

Он поднялся по ступенькам и обошел весь дом, пытаясь отыскать другие признаки вторжения. Но ничего не нашел. Поиски он закончил в гостиной, сон его как рукой сняло. Он уже было пришел в выводу, что кто-то — возможно, ребенок — забрался к нему из любопытства, как вдруг в его мозгу, подобно ракете в полуночном небе, вспыхнула мысль: ГРОССБУХ! Мотив вторжения был настолько очевиден, настолько ужасен! Как же он едва не упустил его? Он подбежал к камину, отодвинул камень и вытащил ГРОССБУХ. Впервые до него дошло, насколько тот опасен. Если кто-то найдет его, всему конец. Кому, как не ему, знать об этом?

Но разве не началось все из-за дневника Франни?

ГРОССБУХ. Отпечаток ноги. Означал ли последний, что первый был найден? Конечно, Нет. Но как в этом убедиться? Такого способа не было, такова была чистейшая, дьявольская истина этого.

Положив камень на место, он унес ГРОССБУХ в спальню и положил под подушку рядом с револьвером «Смит-Вессон», думая о том, что дневник следует сжечь, и зная, что он никогда не сможет сделать этого. В этой обложке было самое лучшее, что он написал в своей жизни, единственное сочинение, явившееся результатом его веры и личного побуждения.

Лежа без сна, он неутомимо перебирал в уме возможные места для тайника. Под незакрепленной доской? В глубине кладовой? А может быть, воспользоваться древним, как мир, трюком и поставить его на одну из книжных полок — просто еще один том среди многих других томов, с одной стороны подшивки «Ридерз дайджест», а с другой «Истинная женщина»? Нет — это было бы слишком смело; он никогда не сможет спокойно покидать дом. А как насчет депозитного хранилища в банке? Нет, тоже не подойдет — дневник должен быть с ним всегда.

Наконец веки Гарольда отяжелели, и в его сознании, освобождаемом наступающим сном, всплыла неясная мысль: «Это нужно спрятать… эта вещь… если бы Франни получше спрятала свой… если бы я не прочитал, что она в действительности думает обо мне… ее лицемерие… если бы она…»

Вдруг он резко сел в постели с широко раскрытыми глазами, с его губ слетел тихий вскрик. А спустя некоторое время его начал бить озноб. Знала ли она? Неужели это был отпечаток ноги Фран? Дневники… летописи… гроссбухи…

Прошло немало времени, прежде чем он заснул. Ему не давала покоя одна и та же мысль: носит ли Франни Голдсмит кроссовки или теннисные туфли. И если да, то какой узор у нее на подошвах?

Узор на подошвах. Узор на подошвах… Гарольда мучили тревожные сны, и он не раз горестно вскрикивал в темноте, будто пытаясь отгородиться от того, что накрепко успело внедриться в его подсознание.

Стью вернулся в четверть десятого. Франни, лежа в постели, читала книгу «Пятьдесят дружественных растений». Она поднялась, когда он вошел.

— Где ты был? Я так волновалась!

Стью объяснил, что у Гарольда возникла идея отправиться на поиски матушки Абигайль, чтобы по крайней мере отыскать хоть какие-то следы. О священных коровах он умолчал. Расстегивая сорочку, он закончил:

— Мы бы и тебя взяли с собой, но тебя невозможно было найти.

— Я была в библиотеке, — сказала она, наблюдая, как он снимает сорочку и кладет ее в сетчатый мешок для грязного белья. На теле у него было много волос, и Франни поймала себя на мысли о том, что до встречи со Стью волосатые мужчины всегда производили на нее отталкивающее впечатление. Она подумала, что то облегчение, которое она почувствовала по его возвращении домой, сделало ее немного глуповатой.

Гарольд читал ее дневник, теперь она знала это Франни ужасно боялась того, что Гарольд может замыслить нечто такое, чтобы Стью остался один и… что-нибудь сделать с ним… Но почему сейчас, сегодня, именно тогда, когда она все обнаружила? Если Гарольд так долго ничего не предпринимал, то не логичнее ли предположить, что он вовсе не собирается ничего предпринимать? И разве не возможно, что, прочитав ее дневник, Гарольд просто понял тщетность своих притязаний на нее? Если добавить ко всему этому новость об исчезновении матушки Абигайль, то Франни уже созрела для того, чтобы, как при гаданиях, видеть дурные предзнаменования во внутренностях цыплят, но истиной было всего лишь то, что Гарольд прочел ее дневник, а не исповедь о преступлениях мирового масштаба. И если бы она рассказала Стью о том, что обнаружила, то выглядела бы просто дурочкой, и он, возможно, послал бы Гарольда к черту… а возможно, прежде всего ее саму за то, что она оказалась такой глупой.

— Ну что, никаких признаков матушки Абигайль?

— Никаких.

— А как выглядел Гарольд?

— Очень уставшим. — Стью снимал брюки. — Жаль, что из его идеи ничего не вышло. Я пригласил его к нам на ужин в любое время, когда только он пожелает. Надеюсь, ты не станешь возражать. Кажется, этот сосунок начинает мне по-настоящему нравиться. Я бы ни за что ему не поверил, если бы мне сказали об этом в тот день, когда я встретил вас обоих в Нью-Гэмпшире. Не надо было его приглашать?

— Ну почему же, — ответила Франни после недолгого раздумья. — Нет, мне хотелось бы, чтобы мы поладили с Гарольдом.

«Я схожу с ума, думая, что, Гарольд, может быть, собирается отрезать ему голову, — думала она, — а Стью приглашает его на ужин. Ну что это как не глупые фантазии беременной женщины».

Стью вздохнул:

— Если матушка Абигайль не появится до рассвета, наверное, я предложу Гарольду снова отправиться на поиски.

— Я бы тоже хотела пойти, — быстро сказала Франни. — Найдутся еще люди, не совсем уверенные в том, что еду ей приносят вороны. Один из них Дик Воллмен. Другой — Ларри Андервуд.

— Прекрасно, — сказал Стью, укладываясь рядом с ней. — А ну-ка признавайся, что там на тебе под этой рубашонкой?

— Такой силач и великан мог бы выяснить это без моей помощи, — лукаво улыбнулась Франни.

Как оказалось, там не было ничего.

К восьми часам следующего утра на поиски отправились уже шестеро: Стью, Франни, Гарольд, Дик Воллмен, Ларри Андервуд и Люси Суэнн. К полудню поисковиков стало уже двадцать, а к наступлению сумерек, которые у подножия гор обычно сопровождаются кратковременным дождиком, их насчитывалось более пятидесяти. Они прочесывали кусты к западу от Боулдера, переходили ручьи вброд, обыскивали каждый каньон, поддерживая непрерывную связь по рации.

Всеми овладело нечто вроде покорного страха, постепенно сменившего вчерашнее благодушие. Несмотря на властную силу снов, благодаря которым матушка Абигайль стала в Зоне чуть ли не полубогом, большинство людей претерпели достаточно лишений, чтобы реалистически взглянуть на проблему ее выживания: старушке давно перевалило за сто, и она провела целую ночь одна-одинешенька в своих странствиях. А теперь наступила и вторая ночь.

Парень по имени Норман Келлог, преодолевший расстояние от самой Луизианы до Боулдера с группой из двадцати человек (они пришли накануне в полдень), узнав об исчезновении матушки Абигайль, бросил свою бейсбольную кепку оземь и в сердцах произнес:

— Ну что у меня за удача такая… так кто там у вас за ней охотится?

Чарли Импенинг, ставший кем-то вроде внештатного предрекателя судеб в Зоне (именно он разнес «радостную» весть о неминуемом снеге в сентябре), первым предположил, что исчезновение матушки Абигайль, возможно, знак, что им всем пора отсюда сматываться. В конце концов, Боулдер находится слишком близко. Слишком близко к чему? Сами знаете, к чему он слишком близок, а в Нью-Йорке или в Бостоне Чарли, сыну Мэвиса Импенинга, будет во сто крат безопаснее. Но его никто не поддержал. Все слишком устали и были готовы остаться. Если похолодает и не заработает отопление, они, возможно, и двинутся в путь, но не ранее. Они еще зализывали раны. Импенинга вежливо спросили, не собирается ли он отправиться в одиночку? Импенинг ответил, что он свято верит и дождется того, как еще некто увидит свет из тернового куста. Отсюда и пошел гулять слух, будто Глен Бейтмен высказал мнение, что из Чарли Импенинга получится неплохой Моисей.

«Покорный страх» — именно так Глен Бейтмен охарактеризовал чувство, охватившее их сообщество, потому что все они по-прежнему оставались здравомыслящими людьми, несмотря на свои сны и на глубокий страх того, что может твориться по ту сторону Скалистых гор. Суеверию, как и истинной любви, нужно время, чтобы созреть и самовыразиться. Построив амбар, говорил Глен Нику, Стью и Франни после того, как темнота приостановила их поиски, вы вешаете над дверью подкову зубцами вверх, чтобы удача не покидала вас. Но если один гвоздь выпадает и подкова переворачивается зубцами вниз, вы же не покидаете амбар.