Стивен Кинг - Исход (Том 2)

• Название: Исход (Том 2)
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: Харьков: Дельта,1995
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-5080-4

Продолжается исход к Скалистым горам, в Свободную Зону, людей, оставшихся в живых после эпидемии супергриппа. По ту сторону гор, в Лас-Вегасе, князь Тьмы — Темный человек без лица — собирает силы для уничтожения Свободной Зоны. Однако попавший под власть Темного человека сумасшедший взрывает атомную бомбу, и Лас-Вегас гибнет в адском пламени взрыва.

А в Свободной Зоне возрождается жизнь — появляются дети, люди мечтают о воссоздании прежней Америки, о возвращении в родные места. Но князь Тьмы бессмертен; он появляется вновь, только в ином обличье…

---

Сейчас десять минут седьмого, он успеет пустить в расход обоих. Франни не поднимет тревоги ранее половины одиннадцатого, а то и позже, а к тому времени он будет уже далеко отсюда, держа путь на запад в «хонде» с дневником в рюкзаке. Но ничего этого не будет, если он просидит здесь на мотоцикле, теряя время.

«Хонда» завелась со второго раза. Отличный мотоцикл. Гарольд улыбнулся — он был само веселье — и покатил по направлению к Чатакуа-парку.

Уже сгущались сумерки, когда Стью услышал шум мотоцикла Гарольда, а спустя мгновение фара «хонды» замелькала между деревьями на повороте центральной аллеи. Видно было, как Гарольд поворачивает свою увенчанную шлемом голову, разыскивая его. Стью замахал руками. Через минуту Гарольд, увидев его, махнул рукой в ответ и стал приближаться, включив вторую передачу.

После этого дня, который они провели втроем, делая общее дело, Стью стал думать о Гарольде значительно лучше… лучше, чем когда-либо. Идея Гарольда была чертовски хороша, пусть даже из этого ничего не вышло. И Гарольд, вызвавшийся поехать в Нидерленд… он, должно быть, порядком продрог, несмотря на свою утепленную куртку. Когда он подъехал, Стью отметил, что вечная улыбка Гарольда скорее похожа на гримасу; его лицо было напряженным и невероятно бледным. Расстроен, что все вышло именно так, а не иначе, предположил Стью. Он внезапно испытал жгучий стыд из-за того, что он и Франни считали, будто постоянная улыбка и слишком дружелюбное отношение Гарольда к людям — своего рода камуфляж. Задумывались ли они когда-нибудь над тем, что парень, может быть, просто старается перевернуть страницу, и пусть у него это получается немного странно, ведь он ни разу до этого не пытался сделать подобную вещь. Скорее всего, не задумывались.

— Ну что, ничего? — спросил он Гарольда.

— Ничего, — ответил Гарольд. Улыбка снова появилась на его лице, но какая-то автоматическая, безвольная, словно зияющий рот маскарадной маски. Лицо Гарольда было по-прежнему странным и мертвенно-бледным. Руки он держал в карманах куртки.

— Не расстраивайся. Это была хорошая идея. Скорее всего, она уже вернулась. А если нет, то мы продолжим поиски завтра.

— Тогда нам, наверное, придется искать тело.

Стью вздохнул:

— Может быть… да, вполне возможно. Почему бы нам не поужинать вместе, Гарольд?

— Что? — Гарольд, похоже, отскочил в сгущавшуюся под деревьями тьму. Никогда еще его улыбка не была такой напряженной.

— Поужинать, — терпеливо повторил Стью. — Франни тоже будет рада тебя повидать. Без дураков. Она действительно будет рада.

— Ну, может быть… — протянул Гарольд с прежним беспокойством. — Но у меня… понимаешь, у меня было кое-что к ней. Может, лучше, если мы… на какое-то время не будем думать об этом. Ничего личного. Вы оба отлично подходите друг другу. Я это понимаю. — Его улыбка засияла прежней искренностью. Она была настолько заразительной, что Стью не мог не улыбнуться в ответ.

— Как хочешь, Гарольд. Но двери нашего дома открыты для тебя в любое время.

— Спасибо.

— Нет, это мне нужно благодарить тебя, — сказал Стью серьезно.

Гарольд удивленно моргнул:

— Меня?

— Да, тебя — за то, что ты поднял нас на поиски, пусть и безуспешные, когда остальные бросили все на произвол судьбы. Позволь мне пожать твою руку. — Стью протянул руку. Гарольд на мгновение тупо уставился на нее, и Стью подумал, что его жест не будет принят. Но тут Гарольд вытащил правую руку из кармана куртки — похоже было, что она зацепилась за что-то, возможно за молнию, — и быстро пожал руку Стью. Рука Гарольда была теплой и слегка влажной. Стью то и дело поглядывал на центральную аллею.

— Пора бы уже Ральфу появиться. Только бы с ним ничего не случилось во время спуска с этой неприветливой горы. Он… а вот и он.

В глубине аллеи, как бы играя в прятки, то появлялся, то скрывался между деревьями свет фар.

— Да, это он, — произнес Гарольд странным невыразительным тоном за спиной Стью.

— И с ним еще кто-то.

— Что-что?

— Вон. — Стью указал на вторую мотоциклетную фару, следующую за первой.

— А-а-а. — Снова этот странно невыразительный тон. Стью даже обернулся.

— С тобой все в порядке, Гарольд?

— Просто устал.

Вторым оказался Глен Бейтмен; он приехал на маленьком мопеде, по сравнению с которым даже «веспа» Надин выглядела как «харли». Позади Ральфа на заднем сиденье Стью и Гарольд увидели Ника Андроса. Ник пригласил всех в дом, который он делил с Ральфом, на кофе и глоток брэнди. Стью согласился, но Гарольд отказался, сославшись на усталость.

«Он чертовски расстроен», — решил Стью, подумав не только о том, что впервые чувствует симпатию к Гарольду, но и о том, что это чувство возникло с огромным опозданием. Он повторил приглашение Ника, но Гарольд только покачал головой и сказал, что ужасно вымотался за день и мечтает побыстрее добраться до постели.

Когда Гарольд, наконец, подошел к двери своего дома, его так трясло, что он с трудом попал ключом в замочную скважину. Он запер дверь изнутри и задвинул засов. Затем прислонился к косяку, откинув голову и закрыв глаза, чувствуя, что из глаз вот-вот брызнут истеричные слезы. С трудом овладев собой, он ощупью прошел в гостиную и зажег все три газовые лампы. Комната осветилась, и со светом ему стало немного лучше.

Он сел в свое любимое кресло и закрыл глаза. Когда сердцебиение немного успокоилось, он подошел к камину, вынул незакрепленный камень и вытащил свой ГРОССБУХ. Обычно в гроссбухе ведутся записи неуплаченных долгов, просроченных платежей, накапливаемых сумм. Именно здесь на все счета ставится окончательное «оплачено».

Гарольд снова опустился в кресло, открыл чистую страницу и, поколебавшись, написал: «14 августа 1990 года». Он писал почти полтора часа строка за строкой, страница за страницей. И по мере того, как он писал, выражение его лица менялось: безумное восхищение уступало место тупой праведности, испуг — радости и, наконец, болезненная гримаса — обычной ухмылке. Закончив, он прочитал написанное («Это мои послания миру, который никогда не писал мне…»), растирая уставшую правую руку.

Он положил ГРОССБУХ на место и задвинул камень. Гарольд был спокоен: он излил все накопившееся в нем, он передал свой ужас и свою ярость бумаге, и его решение осталось непоколебимым. Это хорошо. Иногда сам акт записи событий приводил его в нервозное состояние, и он сознавал, что это случалось тогда, когда при изложении он фальшивил либо прилагал недостаточно усилий для того, чтобы заточить тупой край правды, чтобы о нее можно было порезаться — настолько, чтобы выступала кровь. Но сегодня он мог положить дневник обратно, чувствуя себя спокойно и безмятежно. Его ярость, и страх, и чувство прострации были отражены столь надежно, а кирпич настолько верно будет хранить его тайну, что он может позволить себе спокойно заснуть.

Осторожно раздвинув шторы, Гарольд осмотрел тихую улицу. Глядя на гряду Флатирон, он спокойно думал о том, насколько близок он был к тому, чтобы пойти напролом — просто вытащить «пушку» 38-го калибра и попытаться уложить всех четверых. Тогда пришел бы конец их лицемерному Организационному комитету. Если бы он покончил с ними, необходимого кворума не оказалось бы.

Но в следующий момент истонченная нить здравомыслия, вместо того чтобы порваться, удержала его. Он смог оторваться от револьвера и пожать предательскую руку хвастуна. Как такое могло случиться, он никогда не поймет, но слава Богу, что случилось именно так. Отличительной чертой гения является способность все вытерпеть — точно так же он намерен поступать и впредь.

Гарольда клонило в сон, позади был долгий, насыщенный событиями день. Гарольд выключил две из трех газовых ламп и взял последнюю, чтобы перенести ее в спальню. Проходя через кухню, он вдруг встал как вкопанный. Дверь в подвал была открыта. Гарольд, высоко подняв лампу, спустился на три ступеньки. Страх заполонил его сердце, вытеснив оттуда недавнее спокойствие.

— Кто там? — крикнул он. Никакого ответа. Он видел игру «Настольный хоккей». Плакаты. В дальнем углу веселой шеренгой стояли крокетные молотки. Он спустился еще на три ступеньки. — Есть здесь кто-нибудь?

Никого. Он не чувствовал ничьего присутствия. Но это не умерило его страх. Он прошел весь остаток пути вниз по ступенькам, высоко держа лампу над головой; комнату пересекла его чудовищная тень, огромная и черная, как обезьяна с улицы Морг.

Было ли что-то там на полу? Да. Было. Обойдя игрушечный автотрек, Гарольд подошел к тому месту под окном, где спустилась Франни. На полу был просыпан светло-коричневый песок. Гарольд опустил лампу. В песке четко, как отпечаток пальца, был виден след то ли кроссовки, то ли теннисной туфли… узор не вафлеобразный, не зигзагообразный, просто круги и линии. Гарольд долго смотрел на него, запечатлевая в памяти, а затем, пнув ногой, превратил след в легкое облачко. Свет лампы освещал его лицо, как у ожившей восковой фигуры.