Стивен Кинг - Исход (Том 2)

• Название: Исход (Том 2)
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: Харьков: Дельта,1995
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-5080-4

Продолжается исход к Скалистым горам, в Свободную Зону, людей, оставшихся в живых после эпидемии супергриппа. По ту сторону гор, в Лас-Вегасе, князь Тьмы — Темный человек без лица — собирает силы для уничтожения Свободной Зоны. Однако попавший под власть Темного человека сумасшедший взрывает атомную бомбу, и Лас-Вегас гибнет в адском пламени взрыва.

А в Свободной Зоне возрождается жизнь — появляются дети, люди мечтают о воссоздании прежней Америки, о возвращении в родные места. Но князь Тьмы бессмертен; он появляется вновь, только в ином обличье…

---

— Да, — согласился Стью.

Они задумчиво посмотрели друг на друга, а затем Стью отправился домой. Франни, казалось, полностью была поглощена собой во время ужина и говорила мало. А когда она домывала последнюю тарелку в пластмассовом ведре, начали сходиться приглашенные на первое заседание организационного комитета Свободной Зоны.

Как только Стью отправился к Ларри, Франни бросилась наверх в спальню. В углу шкафа лежал ее спальный мешок, провезенный ею через всю страну привязанным к сиденью мотоцикла. Свои вещи она хранила в сумочке на молнии. Большинству из этих вещей нашлось место в их квартире со Стью, но некоторые так и остались в спальном мешке. Там были баночки с антисептической мазью — после смерти родителей у нее появилась кожная сыпь, теперь уже исчезнувшая, специальные отбеливающие тампоны на случай, если появятся пятна (она слышала, что у беременных иногда такое бывает), две пачки дешевых сигар, одна помеченная «МАЛЬЧИК!», а другая — «ДЕВОЧКА!». А на самом дне лежал ее дневник.

Франни задумчиво смотрела на тетрадь. Она сделала в ней всего восемь или десять записей после прибытия в Боулдер, большинство из них были короткими, часто обрываясь на полуслове. Великое излияние накатило и отхлынуло, пока они были в пути… как послед, с грустью подумала она. За последние четыре дня не было написано ни строчки, и она подозревала, что со временем дневник может оказаться насовсем вычеркнутым из памяти, хотя ранее она твердо намеревалась вести подробные записи, когда все понемногу уляжется. Ради ребенка. Сейчас все еще раз ярко вспыхнуло у нее в памяти.

«Так обычно происходит с людьми, когда они обращаются в веру… или читают что-то такое, что изменяет их жизнь… как перехваченные любовные письма…»

Внезапно ей показалось, что тетрадь потяжелела и что от одного раскрытия ее у нее на лбу выступил пот и… и… Она испуганно оглянулась, сердце ее бешено застучало. Что это там шуршит? Наверное, мышь скребется за стеной. Конечно, что же еще. Скорее всего, это всего лишь больное воображение. Не было никакой причины, совсем никакой причины для того, чтобы начать внезапно думать о человеке в черном одеянии. Ее ребенок жил в ней, а это была всего-навсего тетрадь, и в любом случае не было способа определить, читали ли эти записи, а даже если тот и был, то не существовало способа определить, что человеком, читавшим это, был Гарольд Лаудер.

И все-таки она начала медленно перелистывать страницы под щелканье затвора объектива недавнего прошлого, словно черно-белые фотографии.

«Сегодня мы восхищались ими, а Гарольд все говорил и говорил о цвете, структуре и тоне, и Стью подмигнул мне с самым серьезным видом. Горе мне, я ответила ему тем же…»

«Гарольд, конечно же, будет возражать по основным принципам. Иди ты к черту, Гарольд, подрасти еще!»

«… и я заметила, как он собирается выдать свои очередные Патентованные Гарольдом Лаудером Умнейшие Замечания…» (Боже мой, Франни, зачем ты вообще писала это о нем? С какой целью?)

«Ну, ты же знаешь Гарольда… его развязные манеры… этот помпезный тон и высказывания… ненадежный мальчишка…»

Это была запись от двенадцатого июля. Переворачиваемые страницы так и порхали под ее пальцами. Она спешила побыстрее добраться до конца, а фразы все бросались в глаза, как будто хлестали ее по лицу. «Во всяком случае, на удивление от Гарольда уже не воняло… Сегодня вечером дыхание Гарольда способно было спугнуть даже самого дракона…» И многое, кажущееся чуть ли не пророчеством: «Он накапливает поражения, как пират сокровища». Но с какой целью? Чтобы питать свое чувство тайного превосходства и манию преследования? Или это своего рода воздаяние?

«Ох, он составляет список… и, просмотрев пару раз… он поймет… кто плох и кто хорош…» Затем запись первого августа, всего лишь две недели назад: «Вчера ничего не писала, была слишком счастлива. Была ли я когда-нибудь так счастлива? Думаю, нет. Мы со Стью вместе. Мы…» Франни перевернула страницу. Первыми словами в самом верху были: «Занимались любовью дважды». Но не успели глаза остановиться на них, как взгляд ее метнулся на полстраницы ниже. Там рядом с болтовней о материнском инстинкте было нечто, приковавшее ее взгляд и заставившее ее чуть ли не окаменеть. Это был темный, грязный отпечаток большого пальца.

В голове у нее стремительно промелькнуло: «Целыми днями, ежедневно, я ехала на мотоцикле. Конечно, каждый раз, перед тем как взять ее, я старалась умыться, но руки пачкаются, и…» Франни вытянула руку и совсем не удивилась тому, что та сильно дрожит. Она приложила большой палец к пятну. Оно было намного больше. Ну конечно, сказала она себе. Когда сильно испачкаешься, пятно, естественно, оказывается больше. Вот почему, все дело в том, насколько… Но этот отпечаток пальца был не настолько грязен. Тонкие линии, петли и завитки были большей частью чистыми. И это были не грязь и не мазут, не надо себя разыгрывать. Это был засохший шоколад. «Пэйдэй», — подумала Франни. — Шоколадные конфеты «Пэйдэй».

Какое-то мгновение она боялась даже оглянуться — страшно было вдруг увидеть нависшую над плечами ухмылку Гарольда, как у чеширского кота в «Алисе». Толстые губы Гарольда, шевелящиеся в такт произносимым словам: «Всякой собаке свое время, Франни. Всякой собаке свое время».

Но даже если Гарольд заглянул в ее дневник, должно ли это означать, что он замышляет какую-то вендетту против нее и Стью или еще кого-нибудь? Конечно же, нет. «Но Гарольд изменился», — прошептал внутренний голос.

— Черт побери, он не настолько изменился! — крикнула Франни в пустоту комнаты, вздрогнув от звука собственного голоса. Спрятав дневник, она спустилась вниз и занялась приготовлением ужина. Сегодня надо поесть пораньше из-за заседания… и вдруг это заседание показалось ей не таким важным, как прежде.

Выдержки из стенограммы заседания Организационного комитета,

13 августа 1990 года.

Заседание проводилось на квартире Стью Редмена и Франни Голдсмит. Присутствовали все члены оргкомитета: Стюарт Редмен, Франни Голдсмит, Ник Андрос, Глен Бейтмен, Ральф Брентнер, Сьюзен Штерн и Ларри Андервуд.

Председатель — Стюарт Редмен.

Секретарь — Франни Голдсмит.

Эта стенограмма (плюс полная запись на кассетах каждого шороха и вздоха для всякого любопытствующего, достаточно безумного, чтобы захотеть их прослушать) будет помещена в депозитный сейф Первого Национального банка Боулдера.

Стью Редмен предложил обсудить обращение к гражданам об опасности пищевых отравлений, составленное Диком Эллисом и Лори Констебл (с бросающимся в глаза заголовком «ЕСЛИ ВЫ ЕДИТЕ, ТО ДОЛЖНЫ ЭТО ПРОЧЕСТЬ!»). Такое обращение необходимо срочно напечатать и развесить по всему Боулдеру до общего собрания 18 августа, так как в городе уже отмечено пятнадцать случаев пищевого отравления, причем два из них — очень серьезные. Одобрив обращение, комитет поручил Ральфу отпечатать тысячу экземпляров и с помощью девятерых активистов развесить их по всему городу…

Сьюзен Штерн представила следующий пункт повестки дня, который хотели выдвинуть для обсуждения Дик Эллис и Лори Констебл (мы пожалели о том, что их на заседании не было). Оба они считают, что должен быть создан Похоронный комитет; по предложению Дика на общем собрании этот вопрос надо было бы представить не как угрозу здоровью — иначе вероятна возможность паники, — но как «подобающее нам дело». Все мы знаем, что в Боулдере удивительно мало трупов в пропорции с численностью населения города до эпидемии, но мы не знаем почему… однако сейчас это не имеет значения. И все же здесь тысячи мертвых тел, которые следует поскорее захоронить, если мы намерены оставаться в Боулдере. На вопрос Стью, насколько серьезна эта проблема в настоящий момент, Сьюзен ответила, что, по ее мнению, та станет более чем серьезной осенью, когда на смену сухой жаркой погоде придут дожди. По предложению Ларри было решено вынести на собрание 18 августа проект Дика о создании Похоронного комитета с некоторыми дополнениями.

Затем Ральф Брентнер зачитал подготовленный Ником Андросом текст, который приводится дословно:

«Одной из наиболее важных проблем, стоящих перед Организационным комитетом, является следующая: согласен ли комитет уведомлять матушку Абигайль обо всем, что будет происходить на наших заседаниях, открытых и закрытых? Вопрос может быть поставлен и по-другому: облечет ли матушка Абигайль этот комитет, а также избранный впоследствии Постоянный комитет своим полным доверием и будет ли она осведомлять его членов обо всем, что происходит на ее заседаниях с Богом или Кем-бы-то-ни-было… в особенности на закрытых заседаниях?