Валериан Мартынов - Пролив в огне

• Название: Пролив в огне
• Автор: Валериан Мартынов
• Издательство: Политиздат Украины
• Жанр: История
• Год: 1984

Аннотация издательства: Авторы этой книги — ветераны Черноморского флота — вспоминают о двух крупнейших десантных операциях Великой Отечественной войны — Керченско-Феодосийской (1941—1942 гг.) и Керченско-Эльтигенской (1943—1944 гг.), рассказывают о ярких страницах героической обороны Крыма и Кавказа, об авангардной роли политработников в боевых действиях личного состава Керченской военно-морской базы.

P. S. Хоть В. А. Мартынов и политработник, и книга насыщена «партийно-политической» риторикой, но местами говорится по делу. Пока что это единственный из мемуарных источников, касающийся обороны Керченской крепости в мае 1942 года. Представленный в книге более ранний вариант воспоминаний С. Ф. Спахова (для сравнения см. «Крейсер «Коминтерн») ценен хотя бы тем, что в нём явно говорится, что 743-я батарея в Туапсе была двухорудийной, а на Тамани — уже оказалась трёхорудийной.

[1] Так обозначены страницы. Номер страницы предшествует странице.

---

Этот тяжелый ночной бой стал последним для многих десантников. Командир отряда Н. И. Сипягин был убит, а десант на берегу попал в трудное положение в неравном бою с превосходящими силами противника.

1 ноября днем полковник В. Ф. Гладков, проявив смелую инициативу, высадился со своим штабом на Эльтиген на отдельном, прорвавшемся через пролив мотоботе, где командиром был старшина 1-й статьи А. А. Елизаров, и вступил в командование своей, тогда еще неполного состава, дивизией.

В боях за Эльтиген

О той обстановке, которая сложилась на эльтигенском плацдарме в первые дни высадки, мне рассказал получивший ранение в одном из боев начальник инженерного отделения КВМБ подполковник И. А. Смирнов, которого я встретил в госпитале. Воспроизвожу этот рассказ.

«Вечером 1 ноября меня как начальника инженерной службы Керченской базы вызвал контр-адмирал Г. Н. Холостяков. Кратко обрисовав обстановку на плацдарме высадки десанта как неблагоприятную, он приказал немедленно выехать на эльтигенский плацдарм. Там я должен был выяснить положение с наплавными причалами, которые намечалось отбуксировать высадочными плавсредствами десанта с первым броском 31 октября и установить на эльтигенском берегу в указанном месте для приемки десантных судов. Нужно было также установить связь с командиром 386-го батальона морпехоты и передать ему новые ключи к шифрам и кодам, поскольку срок действия старых ключей истек и батальон оказался без регулярной связи с Командованием десанта и Новороссийской ВМБ.

И вот в ночь с первого на второе ноября я с десятью саперами вышел на бронекатере в составе одного из очередных бросков десанта от пристани Комсомольск на Тамани курсом на Эльтиген. При волнении моря 4—5 баллов [177] мы шли на огневые вспышки эльтигенского десанта. Приблизившись к району высадки, увидели огненное зарево: на подходе к берегу горело до 15 катеров, наших и вражеских. Бой шел по обеим сторонам места высадки, примерно по центру поселка Эльтиген, на море и на суше. По ранее известным мне данным, моряки батальона майора Белякова под огнем противника успешно высадились и заняли участок севернее Эльтигена в направлении озера Чурубаш, а потом, под нажимом противника, отошли к поселку, где и шел теперь ожесточенный бой. Но где именно сражался батальон пехоты, где причалили к берегу плоты, предстояло выяснить.

У самого берега наш бронекатер был освещен прожекторами, обстрелян минометным огнем и сел на мель. Мы спрыгнули в воду, — где по грудь, где по пояс — вышли к поселку Эльтиген. Вокруг разрывы, лучи прожекторов. Десантники вели бой на высотах, полукругом обрамляющих поселок. Слева от нас также высаживалась и вела бой группа десанта. На берегу нас встретил непрерывный вражеский огонь, свист мин, снарядов и грохот разрывов. При перебежке по небольшому пляжику к береговому обрыву меня ранило осколком в ногу. Санитар-сапер сделал перевязку. Мы остановились в сарае у обрыва — там же был и медсанбат дивизии. Во дворе медсанбата лежали вповалку раненые солдаты и матросы, по моим подсчетам, их было свыше трехсот. Помню, раненые матросы говорили между собой о Галине Петровой, которая первой поднялась в атаку на минном поле. Тяжело раненная, она также была здесь.

Из медсанбата меня отправили в домик, стоявший ближе к воде. Когда рассвело, я через разбитое окно увидел панораму боя — как на наблюдательном пункте. Видел бой катеров в море, наблюдал, как фашисты ведут огонь по плацдарму с левого и правого флангов. В это время передний край нашей обороны проходил километрах в двух от моря. С рассветом бой усилился. Слева и справа вели огонь танки противника, прорвавшиеся от озера Чурубаш. Один танк загорелся на моих глазах — его подбили десантники.

Весь следующий день вражеские самолеты на бреющем полете наносили удары по нашему десанту. Много наших пало в эти первые ноябрьские дни. Но сражались отчаянно, и паники не было. Боезапаса у нас было мало — как старый солдат, я это воспринимал на слух. Да и раненые в медсанбате говорили.

Эвакуировать раненых не было возможности, и они гибли под неистовым огнем противника — ведь в ожидании [178] эвакуации люди находились на открытой местности, почти у самой воды...

В течение дня мои саперы разузнали, что причальные плоты до Эльтигена не дошли, их раскидало штормом, а катера-буксировщики частично потоплены. Кодовые ключи мы все-таки успели доставить в батальон Белякова.

Днем 2 ноября наши и армейские саперы отрыли в обрыве над морем ниши — маленькие пещерки для раненых. Меня перенесли в нишу. Но вражеские самолеты простреливали на бреющем полете и эти ниши, и люди гибли.

3 ноября, часов в пять утра, прорвался одиночный катер, и меня с другими ранеными отправили в Тамань».

...Раненый подполковник умолк. Трагичная картина недавних событий на Керченском побережье, видно, продолжала волновать его, не давая покоя ни днем, ни ночью... Позднее я узнал, что за активное участие в десантной операции и проявленное мужество И. А. Смирнов был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Как в первый день высадки, так и в последующие дни боев за Крым моряки-черноморцы вместе с бойцами сухопутных десантных частей самоотверженно шли на штурм вражеских позиций, не щадя своей жизни.

Сторожевой катер «МО-0102» первого новороссийского дивизиона сторожевых катеров под командованием старшего лейтенанта А. С. Маркова при переходах через пролив и высадках на Эльтиген шесть раз вступал в неравный бой с десантными баржами и торпедными катерами противника. В последнем бою катер сильно пострадал от вражеского огня, но все же сумел отбиться от наседавших кораблей и с большими трудностями добрался своим ходом до Таманского берега. На этом катере был смертельно ранен командир 1-го дивизиона капитан 3 ранга Д. А. Глухов, которому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Все другие катера этого дивизиона также успешно воевали в Керченском проливе в течение всей операции.

Бронекатер Азовской флотилии № 71 под командованием лейтенанта Г. К. Прокуса в первые два дня высадки совершил несколько рейсов с десантниками от Кроткова к Эльтигену, каждый раз вступая в бой с быстроходными десантными баржами и торпедными катерами противника. В один из очередных рейсов бронекатер был окружен тремя вражескими быстроходными десантными баржами и пятью торпедными катерами. На баржах было по два 88-миллиметровых орудия, на катерах — крупнокалиберные пулеметы, а на [179] нашем бронекатере — одна 76-миллиметровая пушка и два пулемета. Однако, несмотря на явное превосходство неприятеля, командир бронекатера принял решение идти на прорыв. Ведя огонь с повышенной скорострельностью, бронекатер на полном ходу прорвался между двумя баржами, хотя расстояние между ними не превышало тридцати метров, и высадил десантников на эльтигенский берег. После этого раненый командир довел свой корабль обратно до Тамани и, приняв на борт десантников, совершил еще один рейс к керченскому берегу.

Подвиг, совершенный лейтенантом Г. К. Прокусом и его экипажем в дни Великой Отечественной войны, как бы повторил подвиг русского военного моряка капитан-лейтенанта Казарского, который в далеком 1829 году, командуя на Черном море бригом «Меркурий», отважно вступил в бой с превосходящими силами турецкой эскадры и вышел победителем.

Непревзойденное мужество и героизм проявили при высадке десанта моряки малых десантных средств — славные черноморские мотоботчики. Малотоннажные, плоскодонные и тихоходные, эти кораблики брали на борт более 50 десантников с вооружением каждый и перебрасывали их через штормовой пролив. Мотоботы подходили к берегу вплотную, и часто члены команды первыми соскакивали на сушу, увлекая за собой десантников. Так действовал и экипаж мотобота № 10. Старшина А. А. Елизаров, впоследствии Герой Советского Союза, заметив у самого берега подводное проволочное заграждение, бросил на него ватник и первым устремился на берег. Его примеру последовали десантники. Они забросали проволочные заграждения ватниками и, встав на твердую землю, автоматным огнем и гранатами стали выбивать из окопов и дотов засевших там гитлеровцев.

Так же смело действовал и личный состав мотобота № 15 во главе со старшим лейтенантом Головченко. Бойцы этого бота, сойдя на берег, штурмом овладели вражеским дотом, уничтожили находившихся там фашистов и, отбив яростные атаки врага, обеспечили высадку десанта с других кораблей.

Об этих и других подвигах десантников мы узнавали из многотиражек, а также из устной информации политотделовских работников Керченской ВМБ, частенько наведывавшихся на 743-ю. Помню, политотдел тогда отметил хорошую работу на десанте заместителя по политчасти командира 6-го дивизиона сторожевых катеров капитан-лейтенанта [180] Г. М. Седуха. Участник предыдущих десантных операций — Новороссийской и Таманской, он умело организовал политработу при высадке на Эльтиген, неоднократно сам ходил на катерах с десантниками к крымскому берегу, увлекая других личным мужеством и отвагой в бою.