Многократор - Художник Её Высочества

• Название: Художник Её Высочества
• Автор: Многократор
• Жанр: Научная Фантастика

Произошло событие, имеющее фундаментальное значение. Написан портрет, с которого будут считываться физические законы природы и формироваться облик следующего цикла Вселенной. Сайт иллюстрирует роман «Художник Её Высочества», описывающий события, недавно произошедшие в Москве, на вашей планете. В романе закодировано место, где в Москве закопана золотая статуя. Вес статуи — 1 кг. Глаза — однокаратовые бриллианты (каждый стоит — 7000$). Статую смотрите на странице www.art-stepan.ru Удачи!

---------

В тексте полностью сохранено форматирование, орфография, пунктуация авторского текста — вдруг кто-нибудь из читателей начнёт поиски золотой статуи. Все материалы, картины, фото можно посмотреть на авторском сайте http://www.art-stepan.ru/ или http://samlib.ru/m/mnogokrator/chudoznik.shtml

---

Каков гадёныш этот живописец Бумажный. Исполнил скарабеев заказ. Эксперементируя с фоном, покрывал его металлическим порошком, окисляя сыростью и кислотами до ржавчины, потом заковал картину в металлическую сетку, на неё эпоксидку, на неё толчёное стекло, обрамил чёрным камнем, так, что пришлось крепить, шедевр, дюбелями, концы, наверно, соседям через стену вышли. Если, всё же обрушится — кровать заказчика, с красным заголовником в виде женских грудей, перешибёт пополам. На подушки потихоньку сыпится окисел с толчёным стеклом от пивных бутылок, так романтично посверкивающем при вечернем освещении изумрудными звездами.

— Кстати, Ия, я достал, что ты заказала. Три сорта яблок. Один называется «Пуазон».

Указательный палец левой руки к большому пальцу правой, соответственно, большой палец левой руки к указательному правой. Так пейзажисты складывают рамку, пытаясь грамотно вкомпоновать в пустую пока квадратуру холста пейзаж перед глазами. Степан тоже иногда складывал пальцы, если нападало сомнение в неправдоподобии картины жизни. Не пейзажист же он, в самом деле, не фотограф, не дохлятина какая-нибудь в том же роде?! Пусть лучше на его голове посидит один весёлый слон, чем сто хмурых мух. Ему не нужно адекватно отображать бетонную действительность. Ему подавай зазеркальное. Поставить всё на уши (желательно обрезать, не по татаро-монгольски оба, по ван-гоговски одно, чтобы головной убор сидел лихо), а потом, набедокурив, посиживать с невинным видом и двигать туда-сюда по макету какой-нибудь крохотный диванчик или передвигать импрессионистические планы, или менять фокус расположения световых эффектов. Как ни крути, а развязаться с натурализмом сложно. Иной и хочет, да не может, другой просто не желает. Каждому своё. Звучит в душе призрачная музыка, слышны странно расположенные созвучия и возникает перед глазами метерлинковский мир. Вы, Величайший Художник Метерлинковского Мира!!! Так ты ещё не умер, бесталанная мазила? Лапает ещё Метерлинковский Мир, плоскогорнолобый очепяток!

Рядом девушка. Она внушаема. Нужна скульптурная выразительность жеста? — исполнено. Статуарность иного рода? — почувствовано. Галатее приказано говорить по телефону ровно и спокойно. Принцип один — недосказанность возводится в принцип. Половина тела Галатеи неподвижна, глаза полузакрыты, зато другая половина тела уже не может сопротивляться охватывающей её жизни. Ритм преднамеренно нарастает, скульптура превращается в живое всё больше: вот покатились шары прекрасных ягодиц, облизанные руками, соударились груди, выгнулась балетная шея, крылья носа белеют, голос срывается. На том конце телефонного провода эталон натурализма интересуется: всё ли нормально у прекрасной перелагательницы?

— Да, извините пожалуйста, случайно закашлялась.

— Так вот. Завтра у меня ответственная встреча с японцами. А здесь, кроме идеального перевода, потребуются еще ваш шарм и эдакая азиатская, я бы сказал, надменность. Не обиделись?

— Неужели я так выгляжу?

— Трепещи Византия! Только так, чтоб мне обанкротиться и не встать потом на ноги до конца дней моих! Страшно стоять рядом, Снежная королева, честное слово…

— Гоменасай… я пере… о!.. зво-о-О-О..!!

— На проводе! Она моя, убей любимых!

Даже, если ты взвизгнул не своим голосом начальнику: «Пошёл в жопу, дурак!» — ты прав. Надо доверять своим инстинктам. И убивать при первой возможности того, кто пытается убить тебя.

Телефон разбит вдребезги, зато условия игры соблюдены. И по эту сторону не фиаско (чего ради?!), и по ту сторону метерлинковской театральности полный триумф. Дорогой мэтр, позвольте от лица всех зрителей надеть на вас лавровый венок и забрать последнее яблоко (его-то зачем есть?) со ВКУСОМ подошв негра (негож такой расизм. Пусть лучше: пусть лучше подержанный бриллиант в старых штанах, чем свежий кетчуп на новой рубашке). Ай бравомолодец! Бис, по возможности!

Будильник в соседней квартире тикал так громко, что мешал спать. Гиперакузия — повышенная чувствительность к звукам. Вплоть до того, что начинаешь слышать тиканье солнечных часов. Такое случается с художником в трех случаях. Когда голова с перепоя превращается в ухо, а ухо, от пролетающей мимо мухи, глохнет и выворачивается из гнёзда, когда порой возвращался с хорошего концерта, где музыкантам удалось всё и музыка в этот дождливый вечер звучала та самая, из которой струится свет, и когда женщина, убиваемая известным оружием, кричит (но точнее выразиться — поёт), отдаваясь чувству изящной растерзанности. Слушаешь её и как слушатель, и как артист в значении английского перевода: человек не по поводу профессиональной деятельности, но человек искусства, претендующий на тонкий вкус. Английское «аrty» как форма взаимоотношений мужчин и женщин, понимающих в этом толк. И если обязан подыгрывать — то поддерживаешь её пение abwechslungsreich{(нем.) разнообразными сменами темпа и нюансов} своего соучастия или lusingando{(ит.) вкрадчиво} пытаешься изменить структуру взаимоотношений, делая вид внезапного исчезновения, а то вдруг l'epouvante surgit, elle se melle a la danse delirante{(фр.) рождается ужас, он пронизывает иступлённую пляску.}. Понятно, что вариантов поведения сто пятьдесят пять миллионов. Можно также забыть об мелизмах, украшающих артистические взаимоотношения и сунуться головой в рога, а ногами в копыта. После небольшого отступления о самоубийстве и самоубийцах.

Пришлось художнику спасать самоубийц. Он не самоубийца, но один раз спасли жизнь и ему. Обе самоубийцы были женщинами. Спасать мужчину, назначившего встречу с червяками, такое же противоестественное занятие, как лечиться мочой. Пускай себе умирают на здоровье, без них можно обойтись. Без женщин — нельзя! Женщина — тесто будущего пирога жизни.

Это Степан сказал шатенке, вставшей на край балконной плиты.

— Стоишь правильно. Стоя сьешь вдвое. Тебе жизнь уже не нужна, займи её минут на сорок?

Другая женщина уплывала от берега по прямой. Степан, болтавшийся за буйками в скаутской лодке, флирта ради, поплыл рядом, но когда глянул пловчихе в глаза, насторожился.

Ясно, как божий день, если сейчас ничего не предпринять, чуть позже трудно будет что-то предпринять с кожаным мешком с крошеной костью. Остается: говорить, говорить, открыть коридорное окно и прыгнуть на пожарную лестницу. До лестницы метр, от неё до балкона еще метр, но попробуй, сделай эти два перемещения, если под тобой глубина в девять этажей. Никакой эстетики с расплющенными самоубийцами. Вон он вчера забыл убрать сгущёнку в холодильник, сегодня утром увидел в ней утонувшую муху. Отмыть ей физиономию, да поглядеть, поди у мухи выражение истомное, Посмотрите как я красиво умерла!

Степан плыл рядом, хорошо понимая, что пока он вот так краснобайничает, ничего не произойдёт. Всё зависит от физической формы пловца. Прием, используемый самоубийцами, хорошо известен. Одно дело: топиться, когда тело полно жизни и будет инстиктивно сопротивляться до последнего, другое: блАгом станет прекращение мучений. Поэтому несчастные плывут, выматывают себя и тонут с улыбкой облегчения на устах. Было бы море из сладкого шампанского — тонули бы с особым удовольствием, Как я вкусно захлёбываюсь!

— Оставь меня в покое, наконец!

— Оставить на конец можно, но только что делать с этим? — поднимая со дна лодки шнур с шариками. Фройляйн Эдла велела заплыть ему к последнему буйку, а сама пошла за другой лодкой, чтобы вдвоем сподручней было наводить дорожки для пловцов. После соревнований, само собой, ожидается; костер, жареные сосиски, танцы, прочие радости жизни под одеялом, включая искусственное дыхание рот в рот.

— Я только представлю, что лишился возможности, мне сразу хочется превратиться в какую-нибудь унизительную форму. Например, в клизму. Обладать возможностью приятнее, чем обладать самой вещью. Ибо вещь, оказавшаяся твоей, начинает безвозвратно ветшать в руках, в то время как возможность остается всегда свежей драматургической реальностью. Я тебя первый и последний раз вижу. Ты мне неинтересна и не нужна со своей кувырколлегией. Но остановившиеся часы способны два раза в сутки показать точное время. У тебя есть та самая возможность, каковой я добиваюсь. Правильно, реви, а мне оставь удобный случай… залезть башкой в чужую задницу! — и сжав челюсти, прыгнул на балкон.

Пловчиха плачет.

— Подсолить море решили, нюни распустили? Хватит распускаться! Теперь моя очередь. Продолжаю. В средневековье один поп написал бестселлер «Искусство умирать». Книга имела бешеный успех. Ее перевели на все европейские языки… Я же не ошибся, вы утопистка и собираетесь утопиться же? Нет, нет, я не буду прыгать следом, если вы вдруг решите нырнуть так глубоко, что не хватит воздуху вынырнуть. Знаете, почему? Потому что я флибустьер в шестом поколении. Мои деды были корсарами, мой отец был корсаром, и я корсар! Знаете, чем отличается морской разбойник от сухопутного? Сухопутный грабит и убегает, а морской грабит, топит и стоит на том же месте, пьет недурственный ром и насилует недурственную дочь капитана. Он её, бедолага, как раз решил перевезти из своего испанского имения в своё мексиканское имение. Не повезло капитану! Зато повезло дочери. В её возрасте давно пора потерять невинность. В восемнадцать лет испанка уже считается старой девой, а в девятнадцать у неё не остается шансов выйти замуж. Ко всему, корсар обучит её тонкостям любви. Уверяю, ей будет очень хорошо! Самое безобразное то, что, когда собирался сюда, я забыл полотенце. Вы всё равно, гражданочка, утопитесь, не могли бы в таком случае отдать мне в пожизненное пользование своё? Давайте вернёмся и вы его торжественно вручите, как переходящее красное знамя. Оно же наверняка на пляже осталось? А то, представляете, придется ходить среди радиоактивных отдыхающих и спрашивать: «Тут одна самовышибальщица своего духа, самоукокошница оставила полотенце, случайно не знаете, где оно?» Полотенце ведь не просто тряпка. Это мандала великого гуру Падма-Самбхавы. Ей вытираться надо уметь… Тьфу! я хотел сказать — уметь вытираться полотенцем надо. Уши после мытья вытирают центром полотенца. Уши человека должны быть чище дверей рая. Руки, разумеется, вытирают о штаны, а вот если разделить полотенце крестом на четвертинки, то левую ногу вытирают правым верхним кончиком полотенца, правую ногу — левым нижним кончиком, левым верхним вытирают спину, а последней четвертинкой вытирают после помывки яйца. Женщину в быту вытирают обратной стороной мандалы, а мандалу протирают салфетками. Женщину после праздника секса, после омывания её слезами благодарности, обычно вытирают хорошо выделанными шкурами повесившихся мужиков, — накидывая ещё пару петель, дав немного отдохнуть языку, от болтовни во рту уже не помещающемся.