Д. Томас - Вкушая Павлову

• Название: Вкушая Павлову
• Автор: Д. Томас
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01739-9

От автора знаменитого «Белого отеля» — возврат, в определенном смысле, к тематике романа, принесшего ему такую славу в начале 80-х.

В промежутках между спасительными инъекциями морфия, под аккомпанемент сирен ПВО смертельно больной Зигмунд Фрейд, творец одного из самых живучих и влиятельных мифов XX века, вспоминает свою жизнь. Но перед нами отнюдь не просто биографический роман: многочисленные оговорки и умолчания играют в рассказе отца психоанализа отнюдь не менее важную роль, чем собственно излагаемые события — если не в полном соответствии с учением самого Фрейда (для современного романа, откровенно постмодернистского или рядящегося в классические одежды, безусловное следование какому бы то ни было учению немыслимо), то выступая комментарием к нему, комментарием серьезным или ироническим, но всегда уважительным.

Вооружившись фрагментами биографии Фрейда, отрывками из его переписки и т. д., Томас соорудил нечто качественно новое, мощное, эротичное — и однозначно томасовское… Кривые кирпичики «ид», «эго» и «супер-эго» никогда не складываются в гармоничное целое, но — как обнаружил еще сам Фрейд — из них можно выстроить нечто удивительное, занимательное, влиятельное, даже если это художественная литература.

The Times

«Вкушая Павлову» шокирует читателя, но в то же время поражает своим изяществом. Может быть, этот роман заставит вас содрогнуться — но в памяти засядет наверняка.

Times Literary Supplement

В отличие от многих других британских писателей, Томас действительно заставляет читателя думать. Но роман его — полный хитростей, умолчаний, скрытых и явных аллюзий, нарочитых искажений — читается на одном дыхании.

Independent on Sunday

---

В развитии отношений между Фрейдом и Юнгом немалую роль сыграла история пациентки Юнга Сабины Шпильрейн.

Д. Томас устами Фрейда: Сабина пришла ко мне, чтобы излечиться от Юнга, она рассказала о том состоянии транса, в которое они впадали, смотря друг на друга — час, другой, третий. «Мы стали друг другом, — сказала, она. — У него даже менструации начались».

Сабина Шпильрейн заслуживает того, чтобы рассказать о ней подробнее не только потому, что она наша соотечественница. Она обладала выдающимися способностями и стояла у истоков психоанализа в России.

Семья Шпильрейнов поселилась в Ростове в 1883 году (сведения о Сабине Шпильрейн приводятся по материалам статьи Сергея Медведева). Отец Сабины был довольно преуспевающим коммерсантом. Кроме Сабины в семье росло еще трое братьев и сестренка Эмилия, которую Сабина боготворила. Эмилия умерла в детстве от тифа. Смерть сестры пошатнула и без того неустойчивую психику болезненной Сабины. Родители стали замечать за девочкой «странности», и после окончания ростовской Екатерининской женской гимназии (с золотой медалью; Сабина демонстрировала выдающиеся способности с детства) отец решил направить дочь на лечение в Швейцарию. Так, 17 августа 1904 года Сабина Шпильрейн оказалась в знаменитой клинике Бургхельцли в Цюрихе. Ее лечащим врачом был назначен молодой и никому не известный доктор Карл-Густав Юнг. Доктор увлекался модным в те годы психоанализом и состоял в переписке с самим Зигмундом Фрейдом. «Психотическая истерия» юной Сабины заинтересовала Юнга. На ней первой он и решил проверить идеи Фрейда. Шпильрейн, таким образом, стала первой пациенткой К. Юнга, на которой он испытал эффективность психоаналитической терапии. К 1 июня 1905 года курс клинического психоанализа был успешно завершен, а результаты превзошли все ожидания. Был получен и еще один результат, впрочем, довольно неожиданный. Пациентка влюбилась в своего спасителя. Юнг ответил ей взаимностью. Их роман длился пять лет. Сабина считала, что у них непременно должен родиться мальчик. Она даже придумала ему имя — Зигфрид. Зигфрид, по мнению Сабины, должен был воплотить в себе лучшие национальные черты отца и матери. В круговорот этого любовного романа были втянуты родственники, коллеги, друзья влюбленных из многих европейских стран. Родители Сабины были не против союза с Юнгом… Но возобладал «здравый смысл». Карл-Густав, который был старше своей подруги на десять лет и имел жену и детей, в конце концов вернулся в лоно семьи. А «малышка» (так Фрейд и Юнг называли Сабину в переписке) тем временем поступила на медицинский факультет Цюрихского университета и под руководством Юнга защитила диссертацию. 11 октября 1911 года в присутствии Фрейда д-р Шпильрейн была принята в Венское психоаналитическое общество. Основной темой ее работ стало единство любви и смерти.

В 1912 году Сабина Шпильрейн, вернувшись в Россию, вышла замуж за ветеринарного врача Павла Наумовича Шефтеля, а в 1913 году в семье Шефтелей родилась девочка Рената. Но семейная жизнь Сабины и Павла не складывалась. Она — человек творческий, а ее муж — домосед-обыватель. Он не хочет сопровождать жену в ее путешествиях по Европе и чувствует, что Сабину по-прежнему тянет к Юнгу.

Октябрьская революция в России и приход к власти Гитлера в Германии сыграли роковую роль в судьбах миллионов людей. Сабина Шпильрейн не была исключением. В 1923 году, по совету Фрейда, Сабина возвращается в Россию, в Москву. Фрейду и Сабине кажется, что у психоанализа в Советской России большое будущее. Поначалу дела у 38-летнего врача-педолога, заведующей секцией детской психологии в 1-м Московском государственном институте, действительно идут неплохо.

Тем временем Павел Шефтель, устав ждать «увлекающуюся» Сабину, уже давно живет с другой женщиной. Пытаясь наладить семейную жизнь, Сабина переезжает в Ростов, муж возвращается к ней, и в 1926 году на свет появляется маленькая Ева Шефтель. О Москве можно забыть — жизнь в провинции безопаснее, чем в столице: 14 августа 1925 года решением Совнаркома ликвидирован Государственный психоаналитический институт. Быть психоаналитиком в России становится опасным для жизни.

Видимо, некоторое время Сабина преподавала в Ростовском государственном университете. Ее брат Эмиль Шпильрейн, декан биофака РГУ, в протоколе допроса (он хранится в архиве ростовской ФСБ) вообще не упоминает о своей сестре. Эмиля, как и члена-корреспондента АН СССР Яна Шпильрейна, арестовали в 1937-м, оба они сгинули в ГУЛаге. Эта же участь постигла и третьего брата Сабины — Исаака: он был арестован еще в 1935-м. (Томас устами Фрейда: Сабина сообщила, что трое ее братьев работают на фабрике по изготовлению мороженого. Это звучало вполне невинно, насколько мне известно, русские любят мороженое, но такое занятие для образованных людей было явно неподобающим, и я вспомнил сон Сабины, в котором мороженое было образом смерти.)

Павел Шефтель умер в 1937 году, за несколько лет до этого супруги развелись. В 1938-м умер отец Сабины. Дочери Сабины были музыкальными девочками; одна из них училась в Москве по классу виолончели, а другую — скрипачку — оценил как юное дарование сам Ойстрах, приезжавший в Ростов в 1940 году.

Сабину и ее дочерей расстреляли 11 августа 1942 года. Трудно понять, почему они остались в оккупированном фашистами Ростове.

Странным образом среди пациентов Фрейда (ставших впоследствии известными благодаря трудам Фрейда) было немало выходцев из России. Человек-Волк, или русский дворянин Сергей Панкеев, проходил у Фрейда курс лечения, завершившийся удовлетворительно (и это после того, как Панкеев безрезультатно объездил все ведущие психиатрические клиники Европы).

Томас устами Фрейда: Как и моему пациенту Человеку-Волку, мне повезло или не повезло: я лежал без сна в ту ночь, когда пять свечей моей судьбы мерцали на дереве за окном. Свечи мерцали на выбеленном луной дереве, как свечи на рождественской елке. Некоторые отрицают, что свечи — самые разные свечи — мерцают для каждого ребенка, когда ему или ей исполняется три или четыре года.

Панкееву, когда он обратился к Фрейду, было 23 года. Он был не в состоянии сам одеваться, а во время первого сеанса у Фрейда предложил ему предаться извращениям, после чего собирался испражниться ему на голову. Фрейд в ходе анализа выявил сон (названный им «сном о пяти волках»), приснившийся его пациенту в четырехлетнем возрасте. Вот слова Панкеева, записанные Фрейдом: «Мне приснилось, что была ночь и я лежал в своей кровати (она стояла ногами к окну, а перед окном росло несколько старых ореховых деревьев; все это снилось мне зимней ночью). Вдруг окно отворилось само по себе, и, к моему великому ужасу, я увидел, что на ореховом дереве перед окном сидят несколько белых волков. Их было шесть или семь. Волки были совершенно белыми и были похожи скорее на лисиц или овчарок, поскольку у них были большие хвосты, как у лисиц, а уши стояли, как у собак, которые насторожились и к чему-то прислушиваются. От страха быть съеденным волками я закричал и проснулся». Фрейд, раскладывая сон на элементы, сумел выявить его последствия в привязке к состоянию своего пациента. В списке больных Фрейда Человек-Волк занял важнейшее место, а его история болезни стала хрестоматийной в развитии психоанализа.

Важное место в романе занимает история взаимоотношений семейств Бауэров и Фрейдов.

Дора (Ида Бауэр, 1882–1945) родилась в Вене, где ее родители жили на Берггассе, 32, рядом с Фрейдами. Отец Доры, Филипп Бауэр, был владельцем текстильных фабрик в Богемии, ее мать Катарина (Кете) Гербер Бауэр родилась в 1862 году и умерла в 1912-м от туберкулеза, Филипп умер годом позже от той же болезни (обратим внимание читателя на эти даты, поскольку описанная в романе скандальная история взаимоотношений двух семейств датируется военным 1915 годом). Ида вышла замуж за композитора (не стяжавшего никаких лавров), работавшего у ее отца. Отто Бауэр (брат Иды) впоследствии (1918–1934) возглавлял австрийскую социалистическую партию.

Отец Иды был умным, властным человеком, что сыграло немаловажную роль в формировании характера дочери; к началу лечения Иды ему было под пятьдесят, и дочка была нежно к нему привязана.

Впервые Фрейд встретился с «Дорой», когда ей едва исполнилось пятнадцать, — ее привел к Фрейду отец, который и сам лечился у Фрейда четырьмя годами ранее. Фрейда как врача ему рекомендовал его знакомый «герр К.» (Ганс Зелленка), управляющий одного из крупнейших магазинов в Вене.

Фрейд не был знаком с матерью Иды, Катариной (Томас устами Фрейда: Она [Кете Бауэр] немного, хотя и без слов, посопротивлялась, когда я задрал ей платье. Вскоре я понял, что ее смущает калоприемник — ведь толстая кишка у нее была удалена. Но когда я шепнул ей, что меня это нисколько не волнует, она сдалась окончательно. Я неторопливо миновал одну стадию обольщения за другой. Встав на колени промеж ее раздвинутых бедер, насладился ее соками, не особенно желая двигаться дальше). Судя по сохранившимся отзывам, она была женщиной недалекой, целиком занятой домашним хозяйством. Она была одержима страхом грязи и заражения — постоянно убирала комнаты, запирала их, требовала, чтобы все снимали обувь, входя в дом.