Журнал «Если» - «Если», 2008 № 12

• Название: «Если», 2008 № 12
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: ISSN 1680-645X

Алексей КАЛУГИН. БЕЗ ВАРИАНТОВ

Жестокий маньяк, дразня сыщиков, оставляет на месте преступления некие символы.

Ричард ЛОВЕТТ. ЛАБИРИНТ БРИТНИ

Как и предполагали наши прозорливые читатели, героям удалось спастись из песков Титана. И вот теперь они ломают голову: кто таков их очередной наниматель?

Фелисити ШОУЛДЕРС. БУРГЕРДРОИД

Дожили! Роботов не хватает. Их работу делают простые люди.

Николай КАЛИНИЧЕНКО. МОСТ ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ

Раскопки на далекой планете могут привести к самым неожиданным открытиям.

Мэтью ДЖОНСОН. ДРУГАЯ СТРАНА

От беженцев в цивилизованном мире не продохнешь. Теперь вот понаехали из Древнего Рима…

Грег ИГАН. ИНДУКЦИЯ

Эти двое мнили себя покорителями Галактики. Однако стремительно меняющийся мир оставил их далеко позади.

Бен БОВА. СОРОК ДЕВЯТЫЙ

Классик фантастики возвращается к вечному вопросу: что движет бортовым компьютером — заложенная в него программа или чувство товарищества?

Сергей ЦВЕТКОВ. НОВАЯ STARая СКАЗКА

Клоны гибнут за металл! Законы физики, психологии, логики блекнут, когда дело идет о баснословных прибылях.

Антон ПЕРВУШИН. «СЛАДКИЙ» АРМАГЕДДОН

Жить землянам осталось совсем недолго. Скоро из космических далей прилетит здоровенный булыжник и шарахнет по планете со всей своей ужасающей mv² пополам.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Построят ли зэки, отправленные на необитаемый остров и обретшие там полную свободу, кампанелловский «Город Солнца»? Или наоборот — съедят друг друга живьем?

РЕЦЕНЗИИ

Книги бывают хорошие и плохие. Но в книжном потоке их не просто отличить. Вот тут на помощь читателю и приходят скромные труженики «пера и топора».

КУРСОР

Осенний Крым в сочетании с фантастикой? Фантастически притягательно!

Вл. ГАКОВ. ЖИЗНЬ НА ЛЕЗВИИ БРИТВЫ

Этот писатель отлично знал, какие сны видят андроиды…

Сергей НЕКРАСОВ. ВСЯ ФАНТАСТИКА — В ОДНОЙ ПАПКЕ

Сто лет прозаику, который до пятидесяти лет писателем становиться не собирался, фантастику недолюбливал, а первый свой рассказ написал на спор. Зато всего за несколько лет стал лучшим рассказчиком в советской НФ.

Андрей ВАЛЕНТИНОВ. РЕАБИЛИТАЦИЯ «КРЕТИНОВ»

Как всегда в своих публицистических выступлениях, автор ироничен и меток, хотя и выступает в роли защитника.

ПЕРСОНАЛИИ

Мы не сомневаемся: аудиторию журнала интересуют не только тексты писателей, но и их личности.

ПРИЗ ЧИТАТЕЛЬСКИХ СИМПАТИЙ

Приглашаем наших читателей стать членами Большого жюри, которое собирается раз в год. Время пришло.

---

И без гигантских воронок прогулка по небесному телу при сверхмалой гравитации стала бы испытанием даже для опытных спейсеров. Поэтому мы первым делом сбросили парочку дополнительных реактивных ранцев на край той воронки, откуда планировали выйти. Затем я дала Флойду векторные координаты для суборбитального прыжка к пещере, через которую мы решили войти.

Мы сели, сделав лишь две коррекции траектории во время спуска. Если бы мы участвовали в соревнованиях, то мое присутствие дало бы Флойду нечестное преимущество — хотя и небольшое, потому что рассчитать траекторию способен любой тупой искин. Реальное же мастерство, в котором Флойд хорош по человеческим стандартам, заключается в выборе точного момента подачи реактивного импульса и аккуратном нацеливании его в нужном направлении.

Это один из тех навыков, вроде прогулки по Япету с помощью прыговых шестов, которым большинство людей легко обучается, но с трудом достигает мастерства. Я всегда недоумевала, как такое возможно. Если я вообще способна что-то сделать, то могу добиться в этом совершенства. А если не способна, то лишь потому, что не подключена к нужным сервоустройствам.

Думаю, от меня ускользает сама концепция «умения» или «мастерства». Идею я понимаю, но только на интеллектуальном уровне. Наилучшая аналогия для меня — это словно осваиваешь сервоустройство, управление которым делается тем точнее, чем больше с ним работаешь. Но в таком случае лучше становишься не ты, а сервоустройство. Человеческая самоидентичность каким-то образом включает связь между телом и сознанием, суть которой я вряд ли когда-нибудь пойму. Для меня это все равно что волноваться из-за того, в чипе какого типа я живу. Меня волнует скорость процессоров и объем памяти, но не думаю, что это одно и то же.

Как бы то ни было, час спустя мы, легкие как перышко, опустились на поверхность, выбрав ровную площадку в полусотне метров от воронки.

У Рудольфа так ловко не получилось. Ему понадобилось несколько дополнительных коррекций курса, чтобы выйти на траекторию Флойда, а потом он разогнался перед посадкой, доказывая при этом, что будет лететь не быстрее, чем если бы спрыгнул с метровой высоты на Земле. Тут он оказался прав, но все равно набрал достаточную скорость, чтобы вывихнуть лодыжку в случае неудачного приземления.

— Ковбой, — процедила я.

Флойд отключил радио.

— Скорее, это самоутверждение, — сказал он мне. — Наш турист доказывает мне, что не боится, а это, наверное, означает, что он все-таки боится.

— Вроде того, как ты боишься всей этой экспедиции?

— Но я-то не выпендриваюсь.

— Нет. Единственный, кому ты пытаешься что-то доказать — ты сам… Ты хоть представляешь, сколько всего может случиться там, в пещерах?

На этот раз он не велел мне заткнуться. Он всего лишь перестал обращать на меня внимание, снова включив радио.

— Ты в порядке? — спросил он Рудольфа.

Хорошо хоть, что Рудольф перед спуском не надел рюкзак. При микрогравитации, как на Япете, практическая разница между весом и инерцией — штука коварная даже для людей опытных. Равно как и посадка без рикошета, и Рудольф как раз в этот момент весьма неприглядно кувыркался метрах в двадцати над поверхностью, стараясь погасить вращение реактивными импульсами.

— Так ему и надо, — пробормотала я.

Флойд лишь стоял и ждал, пока эта суета закончится. Несмотря на всю проявленную осторожность, Рудольф еще трижды срикошетил, прежде чем погасил скорость.

В конце концов приземлившись, он пришел в ярость.

— Готов поспорить, что ты и твой проклятый имп получили массу удовольствия, — рявкнул он. — Почему ты мне не помог?

Когда на Флойде костюм, я принимаю от датчиков различную медицинскую телеметрию. Сейчас я увидела, как у него поднялось кровяное давление. Если бы у меня была кровь, со мной бы наверняка произошло то же самое.

— Невозможно, — сдерживая гнев, сказал Флойд. — Слишком большая инерция и слабая гравитация.

Потом снова выключил микрофон.

— Ненавижу такие места, — поведал он мне. — Дайте мне добрую старую настоящую гравитацию, пусть даже это одна сотая от земной. Такую, которая реально удерживает тебя и твои вещи на поверхности, как это богом и задумано.

* * *

Позднее я размышляла, а не пытался ли Рудольф намеренно спровоцировать конфликт, который бы стал оправданием того, что случилось потом. То же самое насчет маршрута. Нам следовало выбрать трудный вход и легкий выход. Тогда, если бы путь оказался непроходимым, мы потеряли бы минимум времени. Но, судя по тому, как выглядел лабиринт пещер на сканах, мы поступили наоборот.

Как я потом догадалась, произошло это из-за того, что у Рудольфа не было плана прохождения пещер, равно как не планировал он по-дружески расстаться с Флойдом. Вопрос состоял только в том, как закончится наше приключение.

Все оказалось бы намного проще, если бы затея Рудольфа закончилась неудачей. Тогда мы просто взяли бы свои деньги, Рудольф отправился бы домой, и делу конец. А значит, и нашему контракту. Никто не обязывал нас делать все, что он хочет, причем вечно.

К сожалению, большая часть пути оказалась не такой уж и трудной.

Началом стал прыжок в «солнечную чашу». Даже при глубине сто двадцать метров при такой гравитации это было примерно то же, что сойти с тротуара. Мы не стали брать с собой неуклюжие реактивные ранцы, но и без них Флойд и Рудольф легко выпрыгнули бы из такой ямы.

Мне не довелось посмотреть документальные фильмы об аналогичных пещерах на Земле, но и без них я неплохо представляла, как они должны выглядеть: нагромождения больших и хаотично наваленных камней, над, под или в обход которых нужно взбираться, протискиваться или проползать, тут уж как получится. Здешние пещеры примерно такими и оказались, с той лишь разницей, что глыбы были ледяными, а низкая гравитация добавила еще один полезный метод передвижения — прыжки. Хотя, наверное, эти прыжки следовало бы описать как парение. Мы очутились в подземном мире, состоящем из больших куч угловатых ледяных блоков, кое-как стиснутых воедино. Ни огромных полостей со сталактитами, ни длинных извилистых коридоров. Только трехмерный лабиринт трещин и просветов — от крошечных до таких, куда втиснулся бы наш корабль.

Иногда у большой полости оказывалось множество выходов, паутиной расползающихся во всех направлениях. Где-нибудь в другом месте лучи нашлемных фонарей Флойда и Рудольфа упирались в искристые ледяные тупики. Были и камеры всего с одним или двумя узкими выходами — черными, тенистыми дырами, ведущими в места, секреты которых лучше не исследовать. Сканирование дало нам карты. Их разрешение не позволяло различать подобные места — они могли только подсказать направление на очередную большую полость.

Если вы не гербил и не сумчатая крыса, то такие пещеры на Земле редко проходимы. Для этого требуются большие глыбы, проходы между которыми не блокируют мелкие обломки, а как раз такие пробки из слипшегося крошева и преграждали нам путь.

Как ни удивительно, но мы неуклонно продвигались вперед, хотя и методом «два шага назад на каждые три шага вперед». Плюс еще немало обходов. Но даже когда нам приходилось возвращаться, мы рано или поздно находили очередной проход.

Большинство стандартных моделей образования планет, включая маленькие луны наподобие этой, предполагают, что растущая планета вычерпывает из пространства, кроме крупного летающего мусора, еще и множество разной мелочи — как айсберги, так и снежки. Более чем достаточно, чтобы закупорить поры. Но эта планетка состояла в основном из крупных кусков. Попадалась и ледяная крошка, и мелкие обломки, но, похоже, большая их часть образовалась, когда во время лунотрясений валуны терлись друг о друга, а о таких событиях мне хотелось думать как можно меньше, хотя я к тому времени прогнала около тысячи компьютерных симуляций и пришла к выводу, что лунотрясения случаются часто только по геологической шкале времени.

Тем не менее скопления ледяной крошки лишали меня покоя. Равно как и отсутствие мелких камней — еще один признак того, насколько это место странное. Я снова и снова писала компьютерные симуляции, которые выдавали в результате небольшую луну, состоящую из одних айсбергов. Как выяснилось, для этого не только требовалось, чтобы в центре ее находилось плотное ядро, но и ядро это должно было появиться в системе Сатурна довольно поздно, когда там уже летало достаточно больших ледяных глыб, которые оно могло притянуть.

Я упорно твердила себе, что это ядро — не космический корабль. Но ведь в центре действительно находится нечто странное, а Рудольф, похоже, готов на все, лишь бы встретиться с ним лицом к… чему угодно.

Флойд же пребывал в собственном мире. Когда я пыталась заговорить, он обвинял меня в болтливости.