Евгений Костюченко - След мустанга

• Название: След мустанга
• Автор: Евгений Костюченко
• Издательство: АСТ, Астрель-СПб
• Жанр: Вестерн
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055358-7, 978-5-9725-1261-4

Северо-Американские Штаты. Время покорения Дикого Запада.

Русский юноша-гимназист и сын мелкого ремесленника оказываются в Америке. Друзья называли их Крисом и Билли, враги окрестили Потрошителями, однако они оставались все теми же одесскими парнями, Кириллом и Ильей. В Америке они научились многому, но лучше всего получалось у них грабить банки. И все же самые острые ощущения со временем приедаются, а потому через несколько лет друзья решили осесть в Оклахоме.

Однако вскоре неизвестный убийца расправляется с их другом. А Потрошители — не те парни, которые махнут на такое рукой.

Крису и Билли приходится вернуться на тропу войны…

---

Илья долго не отвечал, разглядывая шерифа, голос которого показался ему удивительно знакомым.

— Да, меня встретил Скиллард. Мы ехали со станции… Послушай, ты когда-нибудь жил в Нью-Йорке?

— Было дело. — Шериф отступил и сдвинул шляпу на затылок. — Вот так встреча. Билли?

— Томас?

— Билли! Чертенок! Да тебя не узнать!

— А ты вот совсем не изменился.

— Сколько же лет прошло?

— Сто или тысяча, не меньше, — смеясь, ответил Илья и ударил кулаком в грудь своего бывшего напарника.

Сто или тысячу лет назад Илья Остерман работал вышибалой в нью-йоркском салуне. Томас был его наставником, а потом и сообщником — когда Илья оказался втянутым в войну бандитских кланов.

Уничтожив шайку сардинцев, они неплохо заработали. Но каждый распорядился деньгами по-своему. Томас исчез из Нью-Йорка, а Илья остался. Тогда он не надеялся прожить слишком долго, и ему было все равно, где умирать. Но расчеты на скорую гибель не оправдались, хоть и пришлось выслушать смертный приговор. Потом был побег из камеры смертников, годы веселых скитаний по Дикому Западу, да много чего было — вот только стоит ли рассказывать обо всем человеку с шерифской звездой? Даже если он твой бывший напарник…

— Да ты на ногах не стоишь! — воскликнул Томас, подхватывая Илью. — Лански! Сюда! Да не сам! Бричку сюда, олух! К черту маршала! Мы возвращаемся!

* * *

Да, Томас совсем не изменился. Разве что загорел, да похудел немного — бронзовая кожа туго обтягивала скулы. Да еще на висках виднелась седина. Но голос был все тот же, и рука все та же — горячая и крепкая.

— Ты хорошо устроился, — заметил Илья с едва заметной улыбкой. — Приличная коляска. И звезда на груди. Настоящий шериф.

— Для друзей я не шериф, — сказал Томас.

Он достал из-под сиденья бутылку виски и пару кружек.

— Я ничего не слышал о тебе с тех пор. Ты не поменял бизнес?

— Поменял.

Томас облегченно вздохнул:

— Ну, тогда давай выпьем за то, чтобы в новом бизнесе нам везло больше, чем в старом.

Илья мужественно пригубил виски, но и от малейшего глотка его пересохшая глотка запылала адским пламенем. Однако он нашел в себе силы одобрительно кивнуть:

— Хороший бурбон. Сам гонишь?

— Конфискат, — усмехнулся Томас.

— А воду конфисковать не приходилось?

— Черт! Ну и тупица же я! — Томас пошарил за сиденьем и достал флягу. — Ты же умираешь от жажды!

Илья пил осторожно и медленно, наслаждаясь тем, как влага впитывается в губы и нежно заполняет рот.

— Лански, гони! — приказал Томас. — Чтоб через пять минут мы были в салуне! Билли, ты ел сегодня?

— Нет.

— Вот и отлично! Хуже нет, когда приходишь сытым в место, где вкусно готовят. А я везу тебя как раз в такое место. Так где же тебя носило?

— В основном по Западу. Был в Мексике. Теперь вот обосновался в Аризоне. А ты чем занимался все эти годы?

— Тем же, чем мы с тобой занимались в салуне. Гонял разных уродов. Помнишь, как мы расстались? Центральный парк. Оттуда я сразу отправился на вокзал и махнул на юг. Позагорал во Флориде, пытался открыть салун. Ничего не вышло. Потом занялся золотишком. И вот — я здесь.

— Большой у тебя округ?

— Какой округ? — Мерфи махнул рукой. — Нет еще никакого округа. Здесь свободная территория, каждый сам себе хозяин. Я отвечаю за угольный карьер. За людей, которые на нем работают, и за дороги, которые сюда ведут. Вот и ты мне попался как раз на той дороге, что я охраняю.

Надо же! Слушай, а тебя-то как занесло в Оклахому? Что за дела у тебя со Скиллардом?

— Честно говоря, никаких дел. Компания надеется, что я вложу деньги в развитие города. А я надеюсь, что компания поможет мне отыскать тех, кто убил моего друга. Ты должен был слышать об этом. Коннорс, Эд Коннорс.

Томас нахмурился и глянул на спину своего помощника, правившего лошадьми. Затем посмотрел на Илью и предостерегающе поднял палец:

— Билли, давай не будем о делах. Обсудим это потом. Я же вижу, ты смертельно устал. Выпей и вздремни. Я всегда засыпаю в дороге.

Он отодвинулся в угол и опустил поля шляпы на глаза. Илья тоже сделал вид, что дремлет. И проснулся, когда коляска уже стояла перед салуном.

— Повар тут просто колдун, — сказал Томас, когда они уселись за стол в дальнем углу, за ширмой. — Лански, сходи на кухню, пусть подадут что-нибудь. Чтоб нам было веселее дожидаться свинины по-креольски.

Когда помощник удалился, Томас заговорил, понизив голос:

— Откуда ты знаешь Коннорса?

— У нас общее дело, — ответил Илья. — Я развожу лошадей. Он тоже. Табун, из-за которого убили Эда — мой табун.

— Галисеньо? Значит, ты и есть тот самый мистер Смит? — Томас глядел на него недоверчиво. — Если б я знал…. Значит, ты получил телеграмму? И приехал опознавать своих лошадок?

— Да. Ты отвезешь меня в Шерман-Сити?

— Зачем? Твои пони стоят в моей конюшне. Если, конечно, они твои, а не чьи-то еще. Твое тавро — круг?

— Буква «О». Ранчо, где я держу галисеньо, называется Каса Ориенте.

— Ну, а на этих лошадках тавро — «восьмерка». Я уверен, что подделка. Потому что таких пони здесь никто не разводит. Да и какой от них прок, от малышек? Разве что детей катать.

Илью задел его пренебрежительный тон.

— По-твоему, я похож на идиота? Стал бы я вкладывать деньги в бессмысленное дело? Галисеньо так же силен, как любая крупная лошадь, но гораздо выносливее. Он может возить тебя по горам и пескам целый день. Я имел дело с разными породами, и скажу тебе точно: галисеньо умнее всех, легко обучается и понимает все без слов. А его невзрачный вид — неплохая защита от конокрадов. Кто польстится на малыша, когда рядом пасутся длинноногие красавцы?

— Кто-то же польстился, — заметил Томас. — У меня в участке за решеткой сидит один местный любитель галисеньо…

Илья привстал над столом:

— Ты схватил конокрада?

— Он не конокрад. К сожалению. Он добропорядочный фермер. Чистый, как председатель Верховного суда. Все, что я могу ему предъявить — скупка краденого. Да и то, боюсь, в суде он отмажется.

— Так зачем ты держишь его за решеткой?

— Знаешь, таких, как он, полезно иногда поучить жизни, — усмехнулся Томас.

В кабинет вошел его помощник с подносом.

— Шериф, вот салаты и хлеб, но я хочу сказать, что…

Помощник покосился на Илью.

— Говори! — приказал Томас. — От Билли у меня нет секретов.

— К нам едет куча народу. Их видели мальчишки. Говорят, в коляске Форсайта едет маршал. Они остановились у карьера, а потом собирались ехать в поселок.

Томас встал, одернул жилет и надел шляпу, посмотревшись в окно.

— Билли, извини, я тут отойду на минутку. Лански! Останешься с моим гостем. Проследи, чтобы его накормили по высшему разряду!

14

Их назвали индейцами, потому что Колумб думал, будто они живут в Индии. Но он ошибался, они жили не в Индии.

Их назвали краснокожими, потому что наука считала их представителями «красной» расы. Но наука ошибалась — у них не красная кожа. Их кожа бывала красной только тогда, когда они сами наносили на нее боевую раскраску.

А еще их называли дикарями, потому что это давало право уничтожать их. И здесь уже не было никакой ошибки. Это было преднамеренное уничтожение. «Краснокожие индейцы», две тысячи разных народов, говорящие на двух тысячах разнообразных языков, на свою беду жили на земле, которая была нужна белокожим испанцам, португальцам, англичанам, голландцам и французам.

Впрочем, французы меньше всего интересовались землей Америки. Захватив огромную территорию и назвав ее, в честь короля Луи, Луизианой, они поспешили избавиться от нее, продав по дешевке молодой республике со столицей в Вашингтоне. Французы слишком любили свою Францию, чтобы еще осваивать колонии. В Америке они оставались французами. Они вели торговлю и добывали меха, и им незачем было уничтожать местных обитателей, которые расплачивались пушниной за их товары.

Голландцы первыми додумались покупать землю у индейцев. В 1626 году они заплатили целых шестьдесят гульденов за то, чтобы краснокожие покинули покрытый лесом остров Манхэттен. И когда о своих правах на остров заявили англичане, управляющий голландским поселением сунул им под нос справку об оплате. Впитанное с молоком матери уважение к платежным документам заставило гордых британцев отступиться. Но это был хороший урок. С тех пор они начали платить индейцам перед тем, как изгонять их.

Вест-индская компания голландцев рухнула вместе с британским правлением, колонии стряхнули гнет одряхлевшей монархии, но для индейцев ничего не изменилось. Их по-прежнему считали дикарями и по-прежнему сгоняли с тех земель, которые становились позарез нужны белым людям.

Индейцы пробовали сотрудничать с белыми, но каждый раз дело кончалось нарушенными обязательствами. Они пытались сопротивляться, однако потерпели поражение в долгой войне. Им осталось только воспринимать нашествие Белого Брата как неизбежное зло вроде потопа, землетрясения или засухи. Но если ты не хочешь утонуть во время потопа, надо учиться плавать или строить лодки. Чтобы выжить, индейцам надо было как-то приспособиться к той цивилизации, которую несли им белые.