Евгений Костюченко - След мустанга

• Название: След мустанга
• Автор: Евгений Костюченко
• Издательство: АСТ, Астрель-СПб
• Жанр: Вестерн
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055358-7, 978-5-9725-1261-4

Северо-Американские Штаты. Время покорения Дикого Запада.

Русский юноша-гимназист и сын мелкого ремесленника оказываются в Америке. Друзья называли их Крисом и Билли, враги окрестили Потрошителями, однако они оставались все теми же одесскими парнями, Кириллом и Ильей. В Америке они научились многому, но лучше всего получалось у них грабить банки. И все же самые острые ощущения со временем приедаются, а потому через несколько лет друзья решили осесть в Оклахоме.

Однако вскоре неизвестный убийца расправляется с их другом. А Потрошители — не те парни, которые махнут на такое рукой.

Крису и Билли приходится вернуться на тропу войны…

---

Ахо бесшумно подошел к Кириллу и присел на корточки.

— Кто-то замыслил недоброе дело, — сказал индеец.

— Ты про пленников?

— Да. Бубен поет о смерти.

Кирилл бросил на дно ямы тряпку, засыпал ее землей и уложил сверху срезанные ломти дерна.

— Мало ли что поет бубен? Песни — это песни, а жизнь — это жизнь.

— Что ты будешь делать, если за ними придут? — спросил индеец.

— Ничего.

— Ты уверен? Ты не будешь их защищать?

— Не буду, — сказал Кирилл. — Я не лезу в чужие дела.

— Я тоже. — Ахо запрокинул голову, разглядывая звездное небо. — Завтра будет жаркий день. Не отходи от Полли ни на минуту.

Они вернулись к костру, где фотограф рассказывал Полли о своем искусстве.

— …Но скоро этим сможет заниматься каждый. У меня в чемодане лежит камера Истмена, называется «Кодак», я вам обязательно ее покажу.

— Как называется? — переспросила Полли.

— Ко-дак.

— Это на каком языке?

— Ни на каком. Истмен сам придумал это слово, потому что для той штуки, которую он изобрел, ни в одном языке слова не нашлось. Так вот, с его камерой вам ничему не надо будет учиться. Ни вставлять пластины, ни проявлять их — все сделают за вас.

Внутри камеры уже есть рулон фотопленки, его вставили на заводе. Вы снимаете сто кадров, потом отправляете камеру на завод в Рочестер, а там вашу пленку проявляют, печатают карточки, вставляют в камеру новую пленку и отправляют вам. То есть полностью оправдывается лозунг фирмы: «Нажми на кнопку, остальное сделаем мы!»

— Но такая камера стоит, наверно, огромных денег, — вздохнула Полли.

— Вместе с пленкой двадцать пять долларов.

— Как хороший револьвер, — заметил Кирилл.

— Слышите? — Скиллард поднял лицо и приложил ладонь к уху. — Кто-то плачет.

— Кто-то поет, — поправил его фотограф. — И не «кто-то», а шаман. Я угадал, там идет разговор с духами. Хорошо, что мы далеко от них и не слышим подробностей.

— Наверно, прибыльное дело эти ваши карточки? — спросила Полли, возвращая разговор к менее тревожным темам. — Вы можете хорошо заработать в шахтерском поселке.

— Это иллюзия, юная леди. Чужие деньги всегда кажутся больше своих. Настоящий мастер не может стать богатым. Его награда не в деньгах. Если же он попытается превратить свой талант в богатство, его ждет большое разочарование. Вы, конечно, слышали о Мэтью Бреди, великом мастере фотографии…

— Вы забыли, где находитесь, Сол, — перебил его Скиллард. — Откуда эти люди могли слышать о вашем Бреди?

— Во время Гражданской Войны он организовал «дивизию фотографов», — продолжил Грубер, не заметив этой реплики. — Он собрал огромную коллекцию военных снимков. Он вложил в дело почти сто тысяч долларов и надеялся, что его затраты окупятся после войны. Но после войны оказалось, что его фотографии никому не нужны. Никто их не печатал, чтобы не будить в обществе неприятные воспоминания. И Бреди обанкротился. Он не мог отдать долги, он не мог платить жалованье своим репортерам, и в конце концов оказался в полной нищете.

— В каждом деле есть риск, — заметила Полли. — Может быть, и наши шахтеры не сразу захотят сниматься за деньги. Но постепенно…

— Как ужасно он кричит, собака, — выругался Скиллард. — Если это и в самом деле песня, то я не думаю, что он поет о любимой девушке или о траве у дома.

— Интересно, что некоторые шаманы позволяют себя сфотографировать, а некоторые, наоборот, могут и камеру разбить, — проговорил Грубер, глядя в сторону шаманской палатки. — Так вот, о чем мы говорили? Да… А еще пленка хороша тем, что из нее можно делать бегущие картинки. Вы слышали про бегущие картинки Майбриджа? О, это великое изобретение! Все началось в семьдесят втором году, когда губернатор Калифорнии поспорил с друзьями о лошадях…

— Слышите? — перебил его Скиллард. — Вот, опять…

— Не мешайте, Бен, — мягко попросил Грубер. — Возможно, кроме меня, никто не расскажет юной леди о достижениях фотографии.

Он замолчал, глядя в огонь.

«Ему страшно, — подумал Кирилл. — Но этот человек умеет справляться со страхом. Он читает лекцию, вместо того, чтобы молиться и плакать. Нет, я не дам его убить».

— Так что там насчет лошадей? — спросил он.

— Лошадей? — Грубер растер ладони над огнем, словно они у него были обморожены. — Так вот, губернатор Стэнфорд утверждал, что когда лошадь бежит рысью, в какой-то момент все четыре копыта одновременно находятся в воздухе. А его друг так не считал. Они заключили пари, разрешить которое было поручено Майбриджу. Тот вооружился камерой и принялся снимать скачущих лошадей.

Это было в семьдесят втором году. В семьдесят седьмом году он предоставил свои снимки Стэнфорду, и тот выиграл пари. Работа затянулась на пять лет, потому что Майбриджу пришлось отсидеть срок за убийство. Если бы его жена не завела любовника, и если бы Майбридж их не застал, и если бы он промахнулся, и если бы суд присяжных его оправдал — тогда прогресс фотографии не был бы заторможен на целых пять лет!

Все дело в том, что Майбриджу удалось расчленить движение на составные части. Просто поставил в ряд двадцать четыре камеры, и они срабатывали одна за другой. А когда он стал просматривать эти картинки, они вдруг ожили. Наш глаз не успевает заметить смены одного кадра другим, и создается полнейшая иллюзия движения! Я видел это сам в Денвере. Шестьсот карточек скользят перед глазами одна за другой, и лошадь скачет, как живая…

— А не проще посмотреть на живую лошадь, чем любоваться карточками? — спросил Кирилл.

— Проще. Но в этом нет никакого чуда. А Майбридж сотворил чудо, и мне странно, что никто этого не заметил, — закончил Грубер.

— Будет чудо, если мы доживем до утра, — съязвил Скиллард. — Спокойной ночи, приятных сновидений.

Посреди ночи Кирилл проснулся оттого, что барабан замолк. Ахо тоже поднял голову.

— Идут сюда, — шепнул он.

И отполз в сторону, бесшумно и мгновенно. Кирилл сел к костру так, чтобы его было видно тем, кто приближался со стороны лагеря. Скоро донесся шорох шагов, и отсветы костра выхватили из темноты несколько силуэтов.

Полли тоже подошла к костру и осталась стоять рядом, накинув на плечи одеяло.

— Это ты, Ник? — спросила она.

— Уезжай, — сказал Ник. — Не жди рассвета. Уезжай сейчас.

— Ты можешь сказать, что тут у вас творится? — спросила Полли и коснулась его руки. — Тетушка Лиз отказалась от подарков. Темный Бык не обнял меня и ничего не подарил отцу. Что случилось? Почему барабан?

— Пророк из Аризоны встречался с духами.

— И что сказали духи?

Ник молчал. Из-за него вышел индеец с обритой головой. Его лоб пересекала над бровями красная блестящая полоса. Краска была совсем свежая.

— Женщина! Слушай и передай своим, — сказал он. — Духи не хотят, чтобы твои братья рыли землю у скалы Белого Мула. Это принесет нам всем смерть. Нам и нашей земле.

— Рано или поздно все мы умрем, — сказала Полли. — В этом тоже будут виноваты мои братья?

— Духи говорят, что мы вернемся на землю после смерти. А твои братья останутся в вечном огне. Мы хотим вернуться на землю, где можно жить. А твои братья убивают землю. Я все сказал.

Он закрыл глаза, показывая, что разговор окончен, круто развернулся и зашагал прочь. Его широкая спина блеснула в отсветах костра и скрылась в темноте. Индейцы ушли, но Ник остался, потому что Полли продолжала держать его за руку.

— Ники, Ники, подожди, объясни мне…

— Я не могу объяснить.

— Зачем вы привезли сюда инженера и мистера Грубера? Что с ними будет?

— Не знаю. Темный Бык приказал привезти сюда тех, кто роет нашу землю. С ними будут говорить наши соседи.

— А потом их отвезут в город?

— Я не знаю. Они несут нам смерть, Полли. Здесь рыли землю двадцать лет назад, и тогда умерли все. Те, кто рыл, умерли первыми. Потом умерли их начальники. Потом умерли те, кто воровал у них лошадей и еду. Здесь под землей живет смерть, и ее нельзя выпускать.

— Так сказали духи, да?

— Какие духи, Полли? Ты думаешь, я такой же дикарь, как эти шайены и навахо? Они язычники, они поклоняются своим идолам. Пусть они верят духам, если им так хочется. Но эта земля и в самом деле прячет под собой смерть. Лучше бы тебе уехать отсюда поскорее.

Он вырвал свою руку и убежал к огням лагеря.

К ним подошел Ахо. На его рубашке белели прилипшие сухие травинки.

— Ники прав. Надо уходить. Утром будет драка. Кайова будут защищать инженера, а шайенам нужна его кожа.

— Кожа? Зачем? — спросил Кирилл. — В чем он так провинился?

— Ни в чем. Но они обдерут его, а землемер передаст кожу в экспедицию.

— Но зачем? Чего они хотят этим добиться? Напугать землемеров?

— Мне все равно, чего они хотят, — сказал Ахо, отряхивая рубашку. — Но нам надо уходить. Иногда люди теряют голову при виде крови. Они превращаются в волков. В ненасытных волков. Надо уходить, если вам дорога ваша кровь. Иначе ее выпьет безумная стая.