Игорь Ефимов - Метаполитика

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Метаполитика"
Описание и краткое содержание "Метаполитика" читать бесплатно онлайн.
Зависят ли исторические события от индивидуальных усилий микроклетки социума — отдельного человека? И если зависят, то как? Как народы устраивают свою политическую жизнь и заслуживают ли они свои правительства? Что развязывает войну? Автор умеет вышелушивать из разных эпох сутевые факты, находить внутреннее единство, что возбуждает читательский интерес. Как писал его друг, поэт, лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский, проза Игоря Ефимова — «в русле, великой традиции русской философской прозы».
Известный ленинградский прозаик Игорь Ефимов написал эту книгу еще в России, не надеясь на публикацию. Она вышла в США в 1978 году под псевдонимом Андрей Московит, а вскоре после этого вынужден был эмигрировать и ее автор. Теперь, когда покончено с государственной монополией на идеологию, актуальность иных, немарксистских, взглядов на ход истории человечества неизмеримо возрастает. В СССР данная книги выходит впервые. Рассчитана на широкий круг читателей.
Следует упомянуть еще одно опасное свойство демократического Мы — военную агрессивность. Гордое сознание собственной силы наполняет его воинственным духом и часто толкает решать международные конфликты силой оружия. Причем еще неизвестно, что для него опаснее — поражение или победа. В случае поражения оно еще имеет шансы сохранить свою форму правления. В случае же победы под его властью оказываются новые территории и новые народы и оно неминуемо превращается в сословно-колониальное Мы, где прежнее демократическое большинство оказывается привилегированным меньшинством в необычайно разросшейся державе. Именно территориальное и демографическое расширение оказалось губительным для внутренней структуры Карфагена, Афин, Новгорода, превратило их в рабовладельческие олигархии. «Рим — единственная из всех гражданских общин, умевшая войной приумножить свое население. Он держался политики, неведомой остальному греко-италийскому миру: он приобщал к себе то, что побеждал… побежденных превращай понемногу в римлян» (80, с. 422). Но и римской дальновидности хватило только на сто лет, на период завоевания Италии; дальнейшая экспансия сопровождалась уже обычным колониальным порабощением.
Поэтому не без грусти должны мы признать, что демократия хотя и представляется нам «как пестрое платье, испещренное всеми цветами… прекраснейшим из правлений…», хотя мы и согласны с тем, что благо свободы там почитается главной ценностью и только там «стоит жить тому, кто по природе свободен», но очевидно также, что «ненасытная жажда сего блага и нерадение о прочем… изменяют это правление и готовят ему потребность в тирании» (59, т. 3, с. 427).
Аристотель писал свою «Политику» как раз в те годы, когда на Апеннинском полуострове политический гений римлян нащупывал форму правления, не подходящую ни под одно из его определений. Вручить власть не большинству, не меньшинству и не одному человеку, но разделить ее между первым, вторым и третьим — до этого нужно было не только додуматься, но и осуществить такое разделение буквально на ходу, посреди бушующих страстей повседневной социальной и международной борьбы. В теории все выглядит логично и просто: когда власть военная и административная обладает мобильностью и эффективностью единовластия (консульские или диктаторские полномочия), власть законодательная подчинена интересам большинства, как в подлинной демократии (центуриатные и трибутные комиции), а беспристрастие судопроизводства, чистота нравов и нерушимость конституционных принципов охраняются с дальновидностью и сдержанностью аристократической олигархии (сенатом), тогда мы действительно получаем оптимальный сплав достоинств различных форм правления и некое взаимоуничтожение их недостатков. Но насколько трудно было осуществить такую «простоту» в действительности, можно понять хотя бы из того факта, что лишь 2 тысячи лет спустя еще одному народу — англо-американцам — удалось повторить римское чудо.
Мировое величие, достигнутое в древности Римом, а в наши дни — Англией, а затем Соединенными Штатами Америки, поневоле заставило многие государства признать за их способом правления негласное первенство и попытаться ввести его у себя. Однако удалось это пока лишь немногим. Принцип разделения властей требует очень высокой политической культуры всей нации, небывалой прозорливости и сдержанности от власть имущих. Многие страны, пытавшиеся вслед за промышленно-техническим оборудованием «импортировать» также и конституционно-парламентско-президентскую форму правления, очень скоро с упорством оттянутой пружины возвращались к индивидуальному или олигархическому тоталитаризму. Так было в Турции, Испании, России, Китае, Греции, Югославии и во всех «молодых» государствах. В Западной Германии, Италии, Японии демократические учреждения удерживаются в значительной мере под присмотром американских авианосцев и ракет. Даже таким пионерам политического прогресса, как США и Франция, не всегда удается соблюдать равновесие между властью исполнительной и законодательной: достаточно вспомнить недавние столкновения де Голля с Национальным собранием, Никсона — с Конгрессом и Верховным судом.
И снова мы с надеждой спрашиваем себя: не принесет ли воцарение индустриальной эры какого-то всеобщего обновления правящей функции? Успехи образования, распространение гуманных идей — не ослабят ли они вечный эгоизм власть имущих? Развитие средств сообщения и связи — не раскроет ли оно двери перед подлинной всенародной демократией? Накопленный исторический опыт — не поможет ли он продлить среднюю «продолжительность жизни» демократического Мы? Полная гласность, печать, радио и телевидение — не гарантируют ли они нам того, что власть будет доставаться лишь достойнейшим?
И снова должны сказать себе: история последних десятилетий показывает, что все эти надежды рискуют остаться пустым самообольщением. Технический прогресс может быть использован эгоистичной властью не для создания всеобщего изобилия, а для производства средств массового уничтожения. Гуманные идеи годятся для разжигания страстей вражды ничуть не меньше, чем идеи религиозные, — достаточно показать в кинохронике убитого ребенка — и естественное чувство сострадания превратится в ненависть к тому, кто будет объявлен его убийцей. Современные средства сообщения могут упрятать подальше от чувствительных глаз рабство концентрационных лагерей. Рев автомобильных моторов прекрасно заглушает залпы расстрелов, пластинка с музыкой Шуберта — крики пытаемых, песни и пляски праздника урожая — стоны голодающих. Телевидение, печать и радио могут изо дня в день разжигать пламенную любовь подданных к гитлерам, муссолини, сталиным, дювалье и ненависть к «врагам народа», «изменникам отечества». Социальное я-могу работников и распорядителей может быть стиснуто до предела, но железный занавес на границе, скрывающий от них весь остальной мир, поможет убедить их в том, что они счастливейшие люди на земле. И так как темпы производства колючей проволоки, глушилок, наручников, слезоточивых газов, пулеметов, подслушивающих устройств, резиновых дубинок во много раз превосходят темпы духовного и политического созревания народа, возникает серьезное опасение, что правящая функция в индустриальную эру окажется более, чем когда-либо раньше, доступной самому оголтелому и затяжному деспотизму, если только…
Но об этом «если» речь пойдет в третьей части книги.
5. Социальное я-могу подданных и военная мощь Мы
Опыт своих столкновений с Персидским царством древние греки обобщили таким образом: «Один на один перс может победить грека; двадцать персов против десяти греков устоят с трудом; тысяча же всегда побежит от сотни». И история греко-персидских войн всегда подтверждала справедливость этого правила. Если нам понадобятся другие примеры неподчинения законов войны законам арифметики, то на полях сражений той же Юго-Западной Азии их можно набрать в достаточном количестве.
Середина VII века до P. X. Вавилон — небольшая провинция огромной Ассирии. 50 лет спустя он уже владеет всем Двуречьем, Сирией, Палестиной, частью Аравии и границы его омывают воды трех морей.
Примерно в это же время в соседней мидийской державе на северном берегу Персидского залива кочуют мало кому известные племена. Но вот проходит сто лет — и под ударами персов падают Мидия, Киликия, Лидийское царство, а затем и сам могущественный Вавилон.
Вряд ли Кир и Дарий Первый слышали когда-нибудь о маленькой Македонии. И вряд ли они поверили бы, что двести лет спустя созданное ими многомиллионное государство окажется беспомощным перед 30-тысячным греко-македонским войском.
Это непостижимое соотношение — несколько десятков тысяч против многих миллионов — повторится здесь еще не раз.
Немногочисленные арабские племена завладевают Ираном, Двуречьем, Палестиной и Египтом в какие-нибудь тридцать лет.
Безвестные закаспийские кочевники — огузы — отнимают у арабов в 1055 году Иран, захватывают резиденцию халифов — Багдад, отбивают у Византии почти всю Малую Азию и основывают государство Великих Сельджуков.
Но еще 200 лет спустя 40-тысячного корпуса монголов оказывается достаточно для сокрушения могущества сельджуков.
Примерами подобных военно-арифметических парадоксов полна не только история Юго-Западной Азии, но и история любой другой части света. Египет, завоевываемый то гиксосами, то ливийцами, то эфиопами, многомиллионный Китай, вынужденный терпеть гуннских, сяньбийских, монгольских, маньчжурских правителей, норманны, захватившие половину европейских престолов, — во всех этих ситуациях победители не только не имели превосходства в численности и вооружении, но, как правило, были отсталыми в техническом отношении. Можно сказать: зато они были дики, свирепы, кровожадны и внушали неодолимый ужас своим изнеженным цивилизацией противникам. Но чем тогда объяснить военное превосходство культурных венецианцев над полудикими турками? непобедимость швейцарской пехоты? поход 10 тысяч греков через всю Персию, описанный Ксенофонтом? битву при Пуатье (1356), где 8 тысяч полуголодных, загнанных в ловушку англичан разбивают 60 тысяч французов и берут в плен их короля? битву при Плесси (1757), где более чем 50-тысячная бенгальская армия была рассеяна тремя тысячами англичан и сипаев?
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Метаполитика"
Книги похожие на "Метаполитика" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Игорь Ефимов - Метаполитика"
Отзывы читателей о книге "Метаполитика", комментарии и мнения людей о произведении.