Джин Вулф - Пират

• Название: Пират
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38196-8

Кто из нас не следил с замиранием сердца за приключениями пиратов Карибского моря и не мечтал карабкаться по вантам, размахивая абордажной саблей? Кто не представлял себя за штурвалом «Испаньолы» или выкапывающим клад с пиастрами старого Флинта? Что ж, Крису (он же Кристоф, он же Крисофоро) все это удалось — и многое другое. Неведомым образом попав из XXI века в XVII, он проходит путь от матроса на торговом судне до пиратского капитана, преследует золотой караван и штурмует Маракайбо, охотится на призрака-убийцу и находит свою настоящую любовь, чтобы потерять ее, чтобы снова найти…

Впервые на русском — новый роман автора тетралогии «Книга Нового Солнца» и дилогии «Рыцарь-чародей», писателя, которого Урсула Ле Гуин называла «нашим жанровым Мелвиллом», Нил Гейман — «самым талантливым, тонким и непредсказуемым из наших современных писателей», а Майкл Суэнвик — «величайшим из ныне живущих англоязычных авторов».

---

— Мы можем разбить генерала Санчеса еще до прихода подкрепления, Крис. Во всяком случае, я надеюсь на это.

— Да, сэр. Мы можем, но нам нужно будет быстро захватить золото, а у них будет полно времени, чтобы надежно спрятать его. Если мы не успеем отыскать золото, нам придется сражаться со свежими силами противника. Даже если мы одержим победу, нам все равно придется тащить добычу к кораблям тем же путем, каким мы пришли. А если Каракас пришлет на подмогу не сухопутное войско, а корабли…

— Совершенно верно, — прервал меня капитан Берт. — Это серьезное возражение. Наши корабли окажутся в ловушке, точно загнанные в угол крысы. Им придется с боем прорываться из залива, с половинными командами на борту.

— Оставив нас на берегу, — добавил я.

— Да. Насколько я понимаю, мы сходимся во мнении, что мой первый план осуществим, но чертовски рискован. Вот второй. Не бойся раскритиковать его в пух и прах. В сторону пролива направлены все орудия в крепости?

— Все, кроме двух восьмифунтовиков. Они нацелены в сторону суши.

— Хорошо. Судя по твоим словам, мы можем обстрелять сторожевую башню издали, оставаясь вне досягаемости крепостных пушек. Мы разрушим башню, таким образом ослепив противника. Когда темной ночью подует крепкий ветер, мы полным ходом пройдем через пролив. Мы захватим Маракайбо и пригрозим сжечь город и убить всех наших заложников, коли крепость не сдастся.

— Этот план нравится мне гораздо больше первого, капитан. Самое сложное здесь — пройти через пролив. Чем дольше мы будем ждать благоприятного ветра, тем больше у испанцев будет времени, чтобы послать в Каракас за кораблями и солдатами — и получить подкрепление.

— Я согласен, разумеется, — кивнул капитан Берт. — Нам придется действовать в течение ближайших нескольких ночей.

— Вдобавок пролив узкий, и нам придется нащупывать путь глубиномерным шестом. Любой корабль, который сядет там на мель, будет разнесен в щепы с восходом солнца.

— Я понимаю.

— Что хуже — любой корабль, севший на мель, может загородить путь остальным. Если они уже войдут в пролив к тому времени, их придется разворачивать при помощи верпов, чтобы вывести обратно в залив. Можно мне рассказать, как бы я поступил, сэр?

Капитан Берт кивнул, и я рассказал.

* * *

Мы вошли в залив при свете дня, под гордо реющими черными флагами. «Сабина» шла первой, и матрос на топе мачты крикнул:

— Башня подает сигналы, капитан. Но я их не разбираю. Я ухмыльнулся Новии и сказал:

— Полагаю, пора.

Я так живо помню тот момент, что не могу его опустить.

Новия настояла на том, чтобы отправиться со мной в баркасе. Мы высадились — отрядами со всех четырех баркасов — на западной стороне Голубиного острова, удаленной от пролива. Другими словами — почти прямо напротив крепости и, таким образом, позади засады, которую обнаружили мы с Худасом. Я надеялся настичь солдат, когда они дадут деру обратно в крепость, но никто не предупредил их о нашем приближении. Мы подошли к засевшим во рву испанцам со спины и погнали их, словно стадо овец, на северную оконечность острова, где их под огнем наших корабельных орудий полегло человек сто или больше, прежде чем они сдались.

Затем мы бросились на штурм крепости со стороны суши, захватили ее и заклепали железными штырями запальные отверстия пушек. В крепости не осталось почти никого, и испанцы успели произвести не более дюжины выстрелов.

Значит, я ошибался насчет солдат. Я ошибался и насчет города тоже, поскольку ожидал уличных боев с горожанами и солдатами генерала Санчеса. Но последний использовал своих людей только для прикрытия спешной эвакуации населения. Все было бы хорошо, если бы горожане держались вместе. Но, едва оказавшись за пределами города, они разбежались в разные стороны, точно перепуганные цыплята, и генерал не мог прикрыть всех пятью тысячами своих бойцов. Мы же посылали вперед сильные отряды, когда хотели, и в конечном счете поймали много жителей — с золотом, серебром и драгоценностями, которые они пытались спасти от нас.

Именно тогда я по-настоящему понял, почему капитан Берт столь высоко ценил буканьеров. Наши буканьеры успевали дважды зарядить ружье и выстрелить за время, которое требовалось испанскому солдату, чтобы перезарядиться и выстрелить один раз, и они попадали в бегущего человека с расстояния пятидесяти шагов. Порой казалось, что испанские солдаты умудряются попасть в одного из нас только тогда, когда целятся в другого. В рукопашном бою наши силы были примерно равными: верх брала сторона, имевшая численный перевес (то есть почти всегда мы). Но наилучшим способом одержать победу с минимальными потерями было преследовать группу горожан, удирающих от нас со всех ног, и убивать одного за другим солдат, пытающихся их защитить. Через полчаса у них не оставалось ни одного защитника.

Я бы солгал вам, скажи я, что никаких изнасилований и пыток не было, но сам я не занимался такими делами и изо всех сил старался предотвратить подобные случаи. Насколько я помню, я преуспел в своих стараниях дважды.

Здесь мне следует поподробнее остановиться на пытках. В своем повествовании я опускал многие моменты, и данный момент мне тоже хотелось бы обойти молчанием. Но я не собираюсь умалчивать о нем сейчас, ибо прекрасно понимаю, насколько бесполезна исповедь, не содержащая всей правды.

Кроме того, в наши дни пытками считаются многие меры воздействия, которые на корабле являлись просто формами наказания. Например, проштрафившихся матросов килевали. Это означает, что человека привязывали к веревке, пропущенной под днищем судна с борта на борт, бросали в воду и протаскивали под килем, чтобы поднять обратно на палубу с другой стороны. Из воды его вытаскивали полузахлебнувшимся, с ободранной об острые ракушки кожей. Если он не умирал, его заковывали в кандалы на неделю-две, давая возможность оправиться. Немного восстановив свои силы, он возвращался к своим обязанностям, и никто не называл данное наказание пыткой.

Мы жгли пленников каленым железом, прикладывали им к лицу горящие угли, поджаривали их на костре. Мы отрезали у мужчин половые органы и насиловали их жен у них на глазах. Мы накидывали людям на голову веревочную петлю и с помощью палки затягивали веревку все туже и туже, покуда у них глазные яблоки не вываливались из орбит и не повисали под глазницами, — все это для того, чтобы заставить пленных признаться, где они спрятали деньги.

Да, мы жестоко пытали пленных, но знали, что испанцы обращались бы с нами точно так же, если бы захватили нас. Испанцы часто подвергали мучительным пыткам какого-нибудь раба-индейца для того лишь, чтобы все прочие рабы боялись и уважали их.

Начав разыскивать Худаса — на третий день нашего пребывания в Маракайбо, когда мы уже собирались сниматься с якоря, — я направился в знакомый трактир, предположив, что он мог вернуться туда, поскольку знал о каком-нибудь тайнике с ценностями. Я не нашел там Худаса — да и никакого золота тоже, — но нашел тела сыновей его прежнего хозяина. У одного череп был раскроен топором или томагавком. Кажется, тогда я в первый и последний раз в жизни видел человеческое лицо, разрубленное пополам. Второй был расчленен — похоже, заживо: ему отсекли руки и ноги, а все прочее оставили истекать кровью.

Позвольте мне сказать здесь об испанцах и испанском короле одну вещь, которую большинство современных людей не знает. Даже не все пираты знали это. Когда испанец получал в дар от своего короля земельные владения, он должен был поклясться, что будет защищать и учить христианству коренных американцев, чью землю получал в собственность.

Вряд ли кто-нибудь из них делал это. Да, индейцев учили христианству, но занимались этим не люди, владевшие их землей, а священники и монахи — иезуиты, францисканцы и доминиканцы. Они же защищали индейцев по мере своих сил. Главным образом — от испанцев-мирян.

Прочитав все это, вы неминуемо весьма сурово осудите людей вроде капитана Берта, Худаса и меня, и я не говорю, что мы не заслуживаем осуждения. Несомненно, Бог будет судить нас со всей строгостью. Но Бог не забудет, что эпоха, когда мы, буканьеры, грабили Испанский материк, отличается от современной эпохи и что люди, которых мы пытали из-за золота, предали бы нас пыткам просто забавы ради.

Все мы знали, что Маракайбо богатый город. Но он оказался даже богаче, чем мы предполагали. Мы загрузили наши корабли и два испанских судна, стоявших в гавани, и направились к Ямайке с таким грузом золота, серебра и какао-бобов, что я не удивился бы, если бы капитан Берт отказался от своих дальнейших планов и поплыл прямиком домой в Суррей.

Он этого не сделал, но прежде чем продолжить, я хочу рассказать еще немного про Маракайбо. Испанцы допустили там (на мой взгляд) две типичные для них ошибки, позволившие нам действовать столь свободно.