Виктор Колупаев - Фирменный поезд Фомич

• Название: Фирменный поезд Фомич
• Автор: Виктор Колупаев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Масштабы катастрофы были поистине ужасны!

Вот окончание рассказа товарища Обыкновеннова:

- "Гуманоид, мы просим тебя подписать один очень важный для нас документ, - сказал мне седой "красивенький". - В нем говорится о том, что "красивенькие" неповинны в том, что хелсийцы пожрали друг друга без остатка и отходов. Мы, "красивенькие", не убивали их. Они уничтожили себя сами. И теперь эта планета принадлежит нам. Можешь ли ты подтвердить нашу невиновность?" - "Могу, - твердо ответил я. - Будьте любезны!" - "Не торопись с ответом, гуманоид. Мы хотим быть с тобой предельно честными. Ты улетишь отсюда в любом случае. Ответь, гуманоид, есть ли "красивенькие" на твоей планете?" - "Есть. Они живут в клетках". - "Тогда слушай. Нас вывезли с нашей родины на многие планеты, хотя мы об этом никого не просили. Всех забавляла наша красота. И на каждой планете мы ждали своего часа. Хелса - двадцатая по счету планета, на которой он пробил. Если и у вас есть брюшники, спинники, руконоги, головомозги, свинобобы или другие, подобные им существа, то час пробьет и у вас". - "Если даже и так, сказал я. - Ведь я-то теперь знаю все. Я могу рассказать. И мы примем меры". - "Если у вас есть брюшники или спинники, это не поможет, зловещим голосом тихо проговорил "красивенький". - Я сказал все. Гуманоид, теперь ты можешь ознакомиться с материалами". - "Мне незачем знакомиться с материалами. Я все видел сам". - И я подписал документ. Я отчетливо понимал, что делаю. "Красивенькие" вежливо поблагодарили. Через несколько дней, выведя корабль из подпространств, я сел на Ыбрыгым. Может показаться странным, но я никому ничего не рассказал о том, что произошло на Хелсе. Несколько недель я был чрезвычайно рассеян, неразговорчив, старался в свободное от работы время оставаться в одиночестве и все время сосредоточенно думал. Надо полагать, что увиденное мною не прошло для организма бесследно. Моя нервная система была несколько расшатана. Я мог ни с того ни с сего шарахнуться прочь от человека только потому, что мне вдруг представлялось, что передо мной брюшник или спинник; руконог или головомозг. А несколько раз мне даже казалось, что по дороге, переваливаясь с боку на бок, идут свинобобы, раздираемые неразрешимыми внутренними противоречиями. Через месяц я посетил зоопарк и долго стоял перед клеткой с "красивеньким", который монтировал вычислительную машину для какого-то детского сада и время от времени, чтобы не заснуть, издавал истошный вопль. Ребятишки, кружившие возле клетки, при этом разбегались с притворным испугом, а потом собирались вновь. Я несколько раз повторил шепотом: "У нас... это... не... пройдет..." Через несколько дней после посещения зоопарка я окончательно пришел в себя. Могучее здоровье все же взяло верх. И вот тогда-то я и принял экспедицию с "носителями истины".

Товарищ Обыкновеннов закончил свое повествование. Воспоминания все еще были очень живы в нем. Конечно, гибель целой планеты! И хоть цивилизация хелсийцев и не вызвала во мне никакого восторга или просто сочувствия, все же их было очень жаль.

- Вы думаете, - спросил Степан Матвеевич, - что нечто аналогичное может произойти и у нас?

- Этого я не могу сказать. Будьте любезны, - ответил пришелец. - Я просто рассказал, а уж вы сами принимайте меры. Да и пора мне. Хорошо провел время с ребятишками из Петухова, но и работать надо. Лежит, лежит диссертация без всякого движения. Вся надежда на Марград.

- Гражданин, - вдруг сказала тетя Маша, молчавшая до этого чуть ли не все утро. - Предъявите билет.

- Да будет вам, - попытался остановить ее Степан Матвеевич. - Сейчас не до билетов. И кроме того...

- Нет уж и нет, граждане, как это без билета? В нашем фирменном поезде без билета ехать невозможно. Да и случая-то такого еще не было. И не будет!

- Тетя Маша! - вступился за пришельца и Иван. - Ведь это представитель другой цивилизации. Ведь он нам сейчас такое рассказал!

- И слышать ничего не слышала, - сказала тетя Маша, хотя в продолжение всего рассказа старалась не проронить ни одного слова. - Безбилетник, и все. Заяц по-русски!

Тут уж проводницу начали уговаривать все находящиеся в купе, но та уперлась, хотя требования ее сейчас были совершенно бессмысленными.

- Будьте любезны, - сказал товарищ Обыкновеннов, приподнялся со своего места и слегка рассерженно и даже раздраженно ушел в стену вагона.

В любое другое время, в любом другом месте, кроме нашего поезда, это вызвало бы панику или, по крайней мере, предельное удивление. Как так! Человек, пусть и пришелец, ушел через стену? Ведь невозможно такое! Гипноз массовый в лучшем случае... Или уж повальное помешательство. Но сейчас никто этому действительно не удивился. Неудобно только было перед милым пришельцем за слова проводницы. Ей это тут же и высказали. Но тетя Маша, видя, что порядок и законность во вверенном ей вагоне восстановлены, успокоилась и даже сказала, что "ентот, в шляпе, очень даже представительный мужчина", но только без билета ездить ему все равно не положено, пусть он даже и крупный начальник.

Тетя Маша ушла начинать свои дневные дела.

33

Некоторое нервное беспокойство поселилось в нашем купе.

- Что-то мы делаем не то, - после довольно продолжительного молчания сказал Степан Матвеевич. - Что-то вокруг происходит, а мы ничего не можем понять. Давайте еще раз подумаем, что нам предпринять.

- Когда все это началось? - сам себя спросил Иван. - С чего все это началось?

- Вы считаете, что чудеса с нашим поездом начались именно в момент его отхода? - спросил Степан Матвеевич. - Я ведь рассказывал про свою способность жить в других реальностях. Так вот это прекратилось, как только я сел в поезд. Ну или чуть позже, потому что я не сразу пришел в себя после последнего путешествия.

- Это когда вы на меня налетели возле вагона? - спросил я.

- Пожалуй... Да, тогда-то и произошло мое последнее путешествие. Пока я подходил к вагону. Поэтому и пришлось спрашивать год, число и месяц. Но ведь прекратилось все, прекратилось же! А я ведь только за тем и ехал в Марград, чтобы просить помощи у ученых, потому что жизнь моя стала невыносимой.

- А теперь? - спросил Иван.

- Да что теперь? Теперь-то жизнь прекрасна, после всего, что со мной происходило.

- Значит, прекрасна? - переспросил Иван.

- Вполне, - ответил Степан Матвеевич. - Не считая нашего поезда. Но я, когда говорю - прекрасна, имею в виду только себя, только свое самочувствие. Прошу прощения, если это кого задевает.

- Да при чем тут "задевает"... - поморщился Иван. - Просто вам это состояние нравится, и вы его, конечно, хотели бы сохранить навсегда.

- Очень хотел бы, - подтвердил Степан Матвеевич.

- Что-то тут есть, - сказал Иван.

- Что же? - быстро переспросил его Степан Матвеевич.

- Ускользает из сознания. Вертится какая-то мысль, а ухватить ее не могу.

Валерка уже некоторое время беспокойно ерзал на скамье, не осмеливаясь вступить в разговор. Но подогревало его изнутри, видно, здорово. И все-таки он не утерпел, воспользовавшись паузой.

- Я считаю, - сказал он, - что некоторые явления не смогли бы произойти в нашем вагоне, если бы комсомол вовремя обратил на них внимание и принял меры.

Тут уж я знал, о чем он сейчас будет говорить. Но и запретить я ему не мог.

- Это хорошо, конечно, когда рождаются дети...

- Брось ты об этом, - попытался остановить его Михаил.

- Нет! - вспылил Валерка. - Если бы мы провели вчера с Ингой разъяснительную работу, указали бы ей на недопустимость подобных поступков, то уж сегодня-то второй ребенок наверняка не появился бы.

- Да что тебе до этого? - тихо возмутился Иван.

Я молчал. Тут я не мог защищать сам себя.

- А то, что если бы нам пришлось ехать до Марграда не двое, а семеро суток, то у них появилось бы и семь детей. А как Инга сможет вынести такую моральную и физическую нагрузку? Ей еще и учиться надо. А теперь и детей воспитывать. На тещину шею сядете? Да? Нет? А учиться и работать? Вы скажете, что это не мое дело? А дело-то наше общее!

- Уж не регулировать ли рождаемость собирается ваш строительный отряд? - спросил Иван.

- Нет. Не собираемся, - отрезал Валерка. - Но только в данном конкретном случае мы имеем право вмешаться. Потому что речь идет не о постороннем для нас человеке, а о студентке нашего отряда, за которую мы все несем ответственность.

- Не надо, Валерий, - попросил я. - Она уже и сама за себя может нести ответственность. Не маленькая.

- Да ведь нам еще даже неизвестно, что вы за человек. Может, вы аферист или еще кто?

- Инженер я обычный.

- И инженеры бывают разные. Наделать такого... Да ведь теперь какой шум пойдет в институте!

- Не будет, Валерий, никакого шума. Вот приедем в Марград, пойдем в загс и всю вашу группу пригласим на свадьбу.

- Перестань, Валерка! - озлился Михаил. - Это ее личное дело. И нечего нам вмешиваться. Вот если бы она плохо училась или работала...

- Еще бы этого не хватало!