Николай Амосов - Книга о счастье и несчастьях. Дневник с воспоминаниями и отступлениями. Книга вторая

• Название: Книга о счастье и несчастьях. Дневник с воспоминаниями и отступлениями. Книга вторая
• Автор: Николай Амосов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990

В предлагаемой книге известный хирург, ученый, писатель Н.М.Амосов продолжает разговор с молодым читателем, начатый в "Книге о счастье и несчастьях", выпущенной "Молодой гвардией" двумя изданиями в 1984 и 1986 годах. Он рассказывает о работе хирурга, оперирующего на сердце, о проблемах медицины и здравоохранения, делится своими воспоминаниями и мыслями о кибернетике.

Издание рассчитано на массового читателя.

---

X. уже расспросил о моих финансовых делах и очень смеялся.

- Не могли же они предложить вам, сенатору, суточные, даже и по полсотни долларов. Вдруг обидитесь?

После выступления мы встретили в коридоре посла Добрынина. Представили меня, сказали, что не на что даже подарок дочке купить. Распорядился выдать десять долларов. Тоже не жирно, но Кате купил курточку из искусственной замши.

Последний день погостил очень хорошо. Чудная хозяйка, очень хорошие люди. Получил много приватной информации. Часть совпала с газетами (преступность), другая, о неграх - расходилась.

Обратное путешествие прошло спокойно.

Дневник. 6 октября. Воскресенье, утро

Черная неделя в институте. Сделал три операции - двое умерло. И еще у других три смерти. И еще лежат на искусственном дыхании три человека.

Дневник. 7 октября. Понедельник, утро

Несчастья продолжаются: умерли двое из троих, что оставались на искусственной вентиляции.

Разве это работа?

Гнать директора! Еще Сталин сказал: "Нет плохих работников, есть плохие руководители".

Была бы кандидатура, сейчас бы уступил место.

Мои личные результаты удовлетворительные. Если бы не боялся свалиться, оперировал бы больше, доказывал бы. Но пульс 35-40, на второй этаж поднимаюсь с трудом. Масса миокарда примерно в полтора раза больше нормы. От стимулятора пока воздержусь, хотя его (импортный) обещают привезти.

Вчера навестил Авенира Смирнова, старого приятеля. Ему 88, согнулся и еле двигается. Глухой. Всю жизнь занимался физкультурой, и не спасло. Однако голова - в порядке.

Ремонт идет полным ходом. Это - единственное удовлетворение.

Дневник. 12 октября. Суббота, день

В понедельник был День Конституции. По этому поводу в субботу (рабочий день) на конференции говорил "речь". Попросил секретарь.

О Конституции и о правах. Хорошо помню сталинскую конституцию 37-го года. Тогда исчезли "лишенцы" - так называли представителей враждебных классов, лишенных права голоса. Классовая борьба, однако, будто бы даже усилилась, поэтому шли массовые аресты "врагов народа".

Помню только, что выдвинули в Верховный Совет на большом митинге секретаря обкома Конторина. При этом Сталину хлопали стоя минут по двадцать, несколько раз. А через три дня жена Конторина, наша студентка, уже в слезах: мужа арестовали. И уже круг пустоты вокруг нее. В Архангельске, правда, арестов было сравнительно мало, не то что на Украине.

Аля в 38-м работала фельдшером в тюремном медпункте и сведения приносила. Те еще сведения! Но оставим. Сейчас власти хотят вычеркнуть это время из памяти, думают, что народ забудет. А по мне, так нужно все открыть, без этого нет гарантии, что не повторится.

За нынешнюю Конституцию я тоже голосовал, когда был депутатом. Факт не столь важный, так как все голосования были единогласны (абсолютно), за все 17 лет депутатства.

До директорства я ни разу не выступал на политические темы, имени вождей не упоминал, а теперь приходится. Должен сказать, что делаю это без насилия над совестью: говорю то, в чем убежден, а то, что не нравится - молчу. Увы! - ограничение свобод. Это противно, но привыкли к "осознанной необходимости". Жизнь - человека и общества - всегда компромисс.

Прошлую неделю все смотрели визит М.С. Горбачева в Париж. Такого всеобщего одобрения я не видел с момента окончания войны, когда Сталину все простили за Победу. Ладно, хватит о политике.

В четверг снова митральное протезирование, трудное сердце, и больной еще под сомнением. От этого и от всего другого болит живот, печатаю с грелкой. Дела с начала октября идут плохо.

Во вторник Саша Стычинский привез из Москвы электрокардиостимулятор. Французский, первоклассный. Спасибо министру. Позавчера говорил по телефону с Бредикисом. Он убеждал вшивать, а я отказывался: "Подожду, понаблюдаю за динамикой". Наблюдения меня не очень утешают, но за месяц пульс уредился, пожалуй, на два удара в минуту.

Вот так-то. А по телевизору вторую неделю повторяют меня с проповедями здоровья. Записи двухлетней давности. Шесть передач по 15 минут. Иду по городу, так многие встречные оглядываются. Поеживаюсь и глаза прячу. Вроде бы как обманул людей. Телевизионщикам заявил протест по телефону, но разве они послушают? Катят и катят через день... Сам больше не смотрел. Стыдно.

Во вторник после операции была еще публичная лекция в рабочем клубе, вернулся домой в девять часов.

Прочитал "Бесов" Достоевского, впервые. Отвратительное впечатление, хотя остановиться не мог. Такой был человек Федор Михайлович. Мало хорошего о людях сказал. А уж революционеров обгадил - хуже нельзя. Не заблуждаюсь о человеческой природе, но не настолько же она скверна. Бог с ним! Все равно - гений!

Дневник. 16 октября. Среда

Изучаю политические документы. Проект устава и программы меня не интересует: я - беспартийный. Но планы экономического обновления страны - это мое. Не зря же двадцать лет собираю сводки ЦСУ и пятилетние планы. Давно уже убедился: объявят на съезде цифры, что нужно ждать на последний год, а когда он проходит, то результат гораздо ниже. Но пятилетка оказывается выполнена с превышением. Это называется - корректировка планов. При нашей системе информации никто не пытается сравнивать планы и результат. Трудящиеся поверят на слово. Но я слежу - никогда планы не выполняются. Особенно если данные исчислены в тоннах и штуках. Когда рубли, дело темное, цены растут, хотя никто этого не признает.

Так вот, планы на 12-ю пятилетку и до 2000 года меня сильно смущают. Чтобы за 15 лет удвоить объем производства, нужно иметь среднегодовой прирост 6,5 процента. Это цифра совершенно недостижимая. Правда, в начале пути, в предстоящие пять лет притязания более скромные - около пяти процентов. Но и это фантазии. Спрашивается, какие же советники планировали такое экономическое чудо? Подозреваю, что снова действует прежний принцип, когда подхалимы ловят желания вождя и тут же под них подстраиваются.

Главным звеном цепи, за которое тянуть, намечается машиностроение. И это правильно. Только это быстро не делается - обновление машин. Еще нет тех конструкторов, которые чертежи нарисуют, нет материалов, нет станков. Все запущено и устарело.

Это же мне говорят знакомые директора. Оценить могу, все же - инженер...

Приятно очень, конечно, надеяться на ускорение, но уже столько в прошлом было разочарований!

Дневник. 27 октября. Воскресенье, утро

В четверг похоронили старого приятеля - Авенира Андреевича Смирнова. Прошло меньше трех недель, как был у него.

И вот - могила. Родные прощаются. Закрывают крышку гроба (теперь гвозди не бьют - крючки)... Опускают. Гремят первые комья земли. Спорая работа могильщиков, кажется, даже трезвых - веяние времени... Оформляют холмик, кладут цветы.

Все. Нет Авенира. Еще одна маленькая ниточка оборвалась. Даже когда не виделись, к праздникам обменивались письмами. На его столе так и осталась недописанная мне поздравительная открытка...

Ходил в обход по книжным магазинам. Накупил две торбы, большинство - не знаю для чего. Подержать. Но начал уже читать Окуджаву - "Свидание с Бонапартом". Пока не разобрался. Очень люблю Окуджаву... Его все любят.

Дневник. 2 ноября. Суббота, день

Вчера на конференции подвел итог за октябрь и за десять месяцев. Оказалось прилично.

Идут последние работы по ремонту. Частным образом наняли плиточников. Они положили шлакосталовые белые плиты в вестибюле для родственников. Помещение сразу повеселело. Это особенное место. Велика в нем концентрация чувств. Ждут диагноза, ждут окончания операции, ждут сообщений из реанимации: проснулся, переведен в палату, готовится к выписке или - умер... Если бы можно подсчитать все эти чувства и разделить на площадь пола, не найти такого другого места по концентрации страстей и страданий.

Вчера прошел по отделениям, и сердце порадовалось. Вспомнилось: так было на войне, когда удавалось хорошо развернуть госпиталь и измученные раненые, хотя бы на недельку, обретали покой, тепло, сытость и успокоение от болей.

Получили "на сохранение" от Худфонда 130 картин, побывавших на выставках.

С ними, с картинами, тоже маленький скандальчик: старшие сестры не хотели брать. Утром на конференции обсуждали:

- А вдруг украдут! Вон некоторые по 400 рублей оценены! Да и нарисовано черт-те что. Иные больные плюются на такую мазню!

Картины отбирали Бендет и Ваднев. Конечно, они толк знают и вкусы имеют передовые. Соответственно и набрали. Никаких тебе ударников, строительных лесов, политических сюжетов.

На днях сочинил письмо министру. Нужно доложить о ремонте, пригласить посмотреть, а главное - попросить денег на премии активистам. Написал, что миллион теперь нам не нужен, лет на пять институт будет выглядеть хорошо. Прославил коллектив. Это только подумать! Отремонтировать помещения площадью 16 тысяч метров за 4 месяца. Затраты - 23 тысячи рублей, 8 тонн краски измазали.