Чарли Хьюстон - Мертвее не бывает

• Название: Мертвее не бывает
• Автор: Чарли Хьюстон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-054143-0, 978-5-9713-9190-6

Коалиция — вампирские кланы, принявшие за образец структуру итальянской мафии пятидесятых, — все больше берет под контроль преступный мир Нью-Йорка…

«Преступным» ночным охотникам противостоит взбешенное «новое поколение вампиров», предводитель которого, Терри Бёрд, исповедует ультралевый радикализм…

Войну уже не остановить — и еще неизвестно, чью сторону примет «третья сила» вампиров — таинственный Анклав, члены которого научились подавлять в себе жажду крови путем практики древней и опасной черной магии… Но какое отношение к грядущему противостоянию враждующих группировок «народа Крови» имеет частный детектив Джо Питт, специализирующийся на расследовании паранормальных преступлений?

Конечно, он тоже вампир, но не принадлежит ни к одной из группировок. А «народ Кланов» не любит чужаков…

Но когда Нью-Йорк настигает эпидемия странной и страшной болезни, превращающей обычных людей в зомби, Джо просят о помощи предводители всех вампирских группировок.

Небольшая трудность расследования заключается в том, что поиск «источника зомбизма» Джо предстоит сочетать с поисками бесследно исчезнувшей дочери известного вирусолога Хорда, тоже связанного с лидерами Коалиции…

---

Я так и не напал на след носителя. Не нашел я и девочки Хордов.

Покончив с осмотром школы, я направляюсь к Томпкинсу и натыкаюсь на Лепроси. Он прохаживается мимо занятых бомжами скамеек, располагающихся между детской площадкой и столиками для игры в шахматы. Увидев меня, Лепроси поворачивается ко мне спиной, а его собака заливается озлобленным лаем.

Удивительные создания собаки. Они могут унюхать то, что не под силу человеку. Но им не под силу опознать Вирус во мне, а собака Лепроси вовсе подкачала в своих способностях. Только она в этом не виновата: ей практически размозжили нос жестоким пинком ноги. Собака Лепроси лает на меня только потому, что она пытается разорвать глотку любому, кому не посчастливится оказаться самим Лепроси.

— Пошел, пошел. Вали отсюда!

— И тебе добрый вечер, Леп.

Остальные бездомные неотрывно за нами следят. Некоторые из них мне покровительственно кивают, другие же спешат уйти незамеченными. Как правило, я не люблю бомжей. Однако среди них есть те, кто нравятся мне больше. И им всем об этом известно.

Лепроси несколько раз дергает натянувшуюся цепь, к которой привязан пес.

— Заткнись, чертова собака! Молчать, Хрящ!

Он тянет за поводок, пока Хрящ не поднимается на задние лапы, все так же хищно желая крови и продолжая на меня лаять. Веселенькая получается картина: худосочный Леп, ростом в пять футов и весом в девяносто фунтов, сражается со своим чудовищным зверем — ошибкой селекционеров-экспериментаторов, скрестивших ротвейлера с росомахой.

— Я сказал, вали отсюда! Ты выводишь из себя мою собаку!

— Откуда ты знаешь, Леп. Может, я ему нравлюсь, смотри, как у него встал.

И это правда. Отчаявшийся меня заживо разорвать, Хрящ теперь истерично перебирал передними лапами в воздухе, направив на меня свое огромное собачье достоинство.

— Спокойно, Хрящ. Давай-ка уберем эту штуковину.

Теперь кое-кто из бездомных начинает хихикать, и это еще больше злит Лепроси. Хрящ раздражается вновь, однако на этот раз лай его обращен на хохочущих бомжей. Лепроси несколько ослабляет хватку на цепи, решая таким образом отыграться. Бездомные стремительно отпрыгивают назад, а Леп с победным видом улыбается. По правде сказать, эти придурки больше боятся самого Лепроси, нежели его чудовищного зверя. И правильно делают. Это сумасбродный, худосочный ублюдок.

— Кончай валять дурака, Леп. Привяжи свою собачку, и мы с тобой немного прогуляемся. А затем вы опять будете вместе.

Несколько секунд он гневно пялится на меня, затем все же идет к железному забору и привязывает пса к одному из столбов. Затем мы проходимся вдоль детской площадки, а собака продолжает неустанно разоряться.

— Питт, я кажется говорил, чтобы ты не ошивался здесь. Мой пес тебя ненавидит. Когда-нибудь эта цепь не выдержит.

— Если цепь не выдержит и твой пес придет за мной, я выверну его наизнанку, и ты лишишься своего единственного друга. А теперь скажи, что ты знаешь об этой девчонке.

Я показываю ему фото Аманды Хорд. Он, быстро скользнув по нему глазами, возвращает мне его обратно.

— С ней все в порядке. Я позабочусь о ней.

— Да? Если она когда-нибудь подпустит тебя к себе.

— Черт! Да малолетние готки просто тащатся от Лепроси. Они все хотят то, что есть у Лепроси. И они делают это с Лепроси. Особенно такие крошки, как эта потаскуха. Так заведено на улицах нашего города.

— Так ты знаешь ее?

— Видел несколько раз. Впрочем, как и прошлым летом.

— Ты что, ее подцепил?

— Не-е. Это девки могут упрашивать Лепроси, но они всегда получают отказ. Я снимаю с них деньги и наркотики, а взамен даю раз-другой у себя отсосать. Но опуститься до того, чтобы поиметь эти буржуйские задницы, я себе никогда не позволю.

— Значит, этим летом ты видел ее здесь.

Он внезапно останавливается. Мы в парке у таблички «Взрослым вход воспрещен. Только родители и опекуны». Это значит, все педерасты остаются за оградой и с безопасного расстояния наблюдают за своими маленькими жертвами. Сейчас для детишек уже поздно. Однако улицы в темное время суток заполнены совратителями малолетних. Только если бы мне чувствовать их.

Лепроси уставился на многочисленные детские качели и горки.

— В детстве я часто приходил сюда.

К слову, Лепу сейчас шестнадцать.

— Да ну?

— Да, и так было до тех пор, пока мы не переехали на Лонг-Айленд. Я любил этот парк. И вот почему пришел именно сюда, когда мой отец меня вышвырнул.

Пару лет назад Леп сбежал из дома в надежде спастись от собственного отца. Нетрудно догадаться почему.

— Слушай, Леп.

— Чего?

— Я что, похож на очередную твою девицу?

— Нет.

— Так перестань меня умасливать своими рассказами. Ты же хочешь денег? Скажи мне, ты ведь хочешь денег?

Он улыбается.

— Да, я хочу денег. Хренов придурок.

Я роюсь в карманах и протягиваю ему двадцатку.

— Ну так что, ты ее здесь часто видишь?

Он иронично фыркает при виде двадцатки и тем не менее сует ее в карман.

— Может быть.

— Не шути со мной. Больше за сегодня не получишь.

— Я говорю, может быть, я ее и видел. Только не совсем уверен в этом. Ясно?

— Ну-ка, расскажи поподробней.

Он облокачивается на перила ограды и принимается почесывать себя под футболкой, которая, может, раньше и рассказала бы о нем что-нибудь, однако сейчас уже давно выцвела и превратилась в непримечательное серовато-зеленое тряпье бездомного.

— Значит, так. Где-то неделю или две назад у нас была пивная пирушка в районе авеню Си. Знаешь ли, у нас осталась кое-какая сдача от нескольких сороковок, и Толстяк Стинки-Пит достал выпивки, так что мы все потихоньку набирались. Ты же знаешь Янки Дина?

— Этого тощего кубинца с неизменной шляпой «Метс» на голове?

— Да, этот парень больше себя любит этих хреновых «Метс». Поэтому мы и зовем его хренов Янки. Будь от проклят. Как бы там ни было, Янки — одиночка. Его терпеть никто не может. И поэтому он теперь всегда и везде появляется без приглашения, да еще таскает повсюду этих маленьких хреновых побирушек. Что я хочу сказать: да, эти хреновы готы — правильные готы с головы до ног, с пробитыми губами, черными волосами и прочим. Да только сережки у них в губах и на всем остальном теле слишком стерильные, волосы покрашены за двести баксов в каком-нибудь салоне Ист-Сайда, а одежда куплена в городских торговых центрах. Мы каждого видим насквозь.

Я тебе скажу, как полицейские своего района, мы, уважающие себя панки, должны почтить за честь самолично прикончить подобных маленьких ублюдков, да только в последнее время что-то стали слишком мягкими. К тому же нам постоянно хочется пива, а у этих сопляков всегда есть мелочь. Так что мы разрешаем Янки и его соплякам присоединиться к нам. Затем они на какое-то время уходят и откуда-то возвращаются с хрустящими сороковками и пивом.

— Что с девчонкой, Леп?

— Да вот я и подвожу к ней. Идиот.

Он ощупывает себя на наличие сигарет, но мы оба знаем, что у него их оказаться не может. Я достаю пачку своих «Лаки» и протягиваю ему одну. Затем мы вместе закуриваем.

— Итак, значит, Леп просто летает от блаженства, когда одна из этих цыпочек начинает об него тереться. Я уже говорил, что эти городские сопляки охочи до всего, что заставит их вкусить нашу реальность. Они хотят сношаться в грязи, чтобы потом вернуться в свои начальные школы и хвастать друзьям, в каком дерьме они побывали. Они же все могут купить за деньги. Им это надоело! Последний диск Бритни Спирс или этот новенький «порше» — что душе угодно, бери не хочу. Теперь им другое подавай. А вот трахаться с каким-то нищим ублюдком в окружении десятка таких же ублюдков — это для них настоящее дело. А Леп себя уважает, он не доставит такого удовольствия этой соплячке, но она слишком уж горяча, так что он разрешит ей у него отсосать. Так она и делает.

— Не могу разделить с тобой твои чувства. Что с девчонкой? Это точно она?

Он мотает головой.

— Нет. Это не она. Но вполне может оказаться ее подружкой.

— Подружкой?

— Да. Видишь ли, она кончает свою работу, а я свою. Мы квиты. Только она не унимается, все пристает и пристает. А я повторяю, что до таких, как они, Лепроси не опускается. Тогда она предлагает не только себя, но и свою подружку. Я не сдаюсь, однако ей удалось подогреть мое любопытство. И я спрашиваю, что у нее за подружка. Тогда она указывает на одну из других девиц. Что ж, мне она показалась очень даже ничего, только я не отступаюсь от своих принципов и даю ей это понять. И говорю, если она хочет полетать сегодня вечером или еще как порезвиться, то есть у нас другие парни, без моих, так сказать, моральных устоев. И как раз в тот момент мне в голову приходит мысль, что ее лицо мне кажется знакомым. А сейчас ты показываешь мне это фото. Сдается мне, что это она.