Журнал «Если» - «Если», 2011 № 01

• Название: «Если», 2011 № 01
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: ISSN 1680-645X

Уильям БАРТОН. МОРЕ ГРЁЗ

Шел в комнату — попал в другую. Это немудрено, если новоявленные демиурги швыряют куски будущего в прошлое, как им заблагорассудится. И сами рискуют застрять в петле времени…

Ричард ЧВЕДИК. ОРФ

Спустя годы писатель вернулся к трогательной истории своих маленьких героев — дракончиков, сделанных в биолаборатории.

Николай ГОРНОВ. РОЙ

Авторское предложение, как эффективно использовать человеческий мозг, тянет на Нобелевку.

Джеффри ЛЭНДИС. ДЕВУШКА И ПИРАТ

Захватывая корабль с хрупкой пленницей, «космический волк» не предполагал, что она доставит столько хлопот.

Сергей СИНЯКИН. СМЕРТЬ В ТИХОМ ПАРКЕ

Тигр? Тигр!

Дэвид САЙМОНС. ОСОБЫЕ ЖИВОТНЫЕ ДОКТОРА СКЕННЕРА

Генетики-недоучки напортачили, а бедному ветеринару — разбираться!

Иэн МАКЛАУД. ВСПЯТЬ ЧЕРЕЗ СТИКС

Персонажи рассказа входят в эту реку неоднократно — и с неизменным успехом.

Александр БАЧИЛО, Игорь ТКАЧЕНКО. «ИДЕЙ ХВАТИТ НА КАЖДОГО ЗРИТЕЛЯ»

…или Как это будет по-русски.

Сергей СЛЮСАРЕНКО. ВЕК ТРИФФИДОВ

…или Трое сбоку — ваших нет.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. ИГРА В КЛАССИКУ

…или Полугодие на большом экране.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

…или Суперзлодеи против супергероев.

Николай КАЛИНИЧЕНКО. ПРИВЫЧКА К ВЕЧНОСТИ

Сколько вам отмерить лет, чтобы вы почувствовали себя по-настоящему счастливым? Благо, вариантов у нас множество.

Сергей ШИКАРЕВ. ДРУДНОЕ ДЕЛО

Очень странная история мистера Диккенса и мистера Коллинза.

Андрей БАЛДИН. ПРОСТРАНСТВО ВРЕМЕНИ

Зимние каникулы — самое время для умной праздности.

РЕЦЕНЗИИ

Все журналы взахлеб и наперебой пишут о чудесах новых технологий, адресованных читателю, а мы, уж позвольте, по старинке расскажем вам о Книгах Обыкновенных Типографских.

КУРСОР

Правильной ли дорогой идете, товарищи? Как Роскосмос обиделся на Бекмамбетова.

Вл. ГАКОВ. ИЗЛЕЧЕНИЕ СОЗДАТЕЛЯ

Вся правда о самом брутальном писателе прошлого века.

ПЕРСОНАЛИИ

А вот вам загадка. Встретились под одной обложкой несколько человек, быть может, даже не знакомых друг с другом. Профессии у всех разные, а вот род деятельности один. Кто эти люди?

---

Что меня тогда ждет? Превращение в Бессмертного, в бесполую мальчикодевочку? А затем в уродливого калдана, грезящего на Марсе? Черт, может, я и сейчас на Марсе? Кто-то должен быть последним. Что если я?

Оддни сказала:

— Обожаю наблюдать за вами, когда вы такой: будто где-то за тридевять земель видите что-то свое, улыбаетесь и хмуритесь попеременно, пока в голове у вас рождаются и исчезают быстролетные мысли. Вот что останется со мной… — Нет, не навсегда. — После.

— Ты действительно хочешь воссоединиться с Ильвой? Раствориться в ней?

— В этом моя единственная надежда. — В глазах Оддни что-то брезжило… не знаю что. Ее единственная надежда в том, чтобы вернуться к прежнему существованию игрушки для утех, одержимой самым натуральным призраком из самой натуральной машины? А чего бы ей хотелось, если бы… только если бы… Не спрашивай. Вдруг ответит!

Я сказал:

— Если радушным титанидам можно верить, вся наша надежда — на Марс.

Оддни кивнула, потом попросила:

— Займитесь со мной любовью еще раз, мистер Зед. Пожалуйста.

Мне захотелось спросить, чему обязан, но… черт побери, я знал.

Утром Вейяд и Аруэ отвели нас пред светлые очи Совета, в который входило десятка два титанидов обоего пола, в основном пожилых. Эта смехотворно нелепая в кожаной амуниции и серебряных шлемах пузатая и вислобрюхая братия словно выпала из комедийного садомазо, немецкой порнушки того сорта, что пользовалась успехом лет сто назад, до появления интернета.

Помню, на заре деятельности ВОЛа я давал показания не помню какому комитету американского Конгресса. Положение было щекотливое: кое-кто силился доказать, что я по-прежнему гражданин Соединенных Штатов и вдобавок преступник, подлежащий судебному преследованию. Основное, что отложилось у меня в памяти, — никто не пытался докопаться до истины, каждый норовил только уесть другого к собственной вящей славе; охорашиваясь и кривляясь перед камерами, эти мошенники не гнушались ничем, лишь бы добавить грошик в копилку предстоящей избирательной кампании.

В тот давний день я обратил против конгрессменов их собственную надменную глупость; теперь, слушая Вейяда, который шепотом переводил, я счел, что не грех прибегнуть к испытанному приему. Чего боялся Совет? Главным образом, как бы чего не вышло. В чем его требовалось убедить? В том, что игра очень-очень стоит свеч.

Да вы знаете: «Внесите сейчас пятьдесят долларов, и через полтора месяца на ваш счет поступят десять тысяч! По рукам? А теперь, чтобы провести платеж, мне понадобятся номер вашего банковского счета, имя клиента, пароль, код доступа через систему безопасности и контрольные вопросы. Пароль — девичья фамилия вашей матушки? Bay! Кто бы мог подумать…»

Похоронить чаяния конгрессменов тогда оказалось раз плюнуть. Козырем стал секрет модуль-преобразователя, припрятанного на веки вечные там, где им до него не добраться. А сейчас?

Долго ли, коротко ли, среди боданий, грызни и общего маразма настал черед Оддни высказаться. Она поднялась, и это их угомонило, а когда открыла рот, тишина вскоре установилась такая, что слышно было бы и знаменитую муху из поговорки.

Речь Оддни сводилась к тому, что, не имея доступа к надлежащим вычислительным мощностям, она вынуждена описать процесс упрощенно, однако путешествия во времени и со сверхсветовыми скоростями осуществляются следующим образом…

В заключение она сказала: «На самом деле нужна только действующая модель — для обратной сборки. Остальное — пустяки, не сложнее космического двигателя огнелисов».

Прежде чем проголосовать за утверждение Третьей марсианской экспедиции, Совет рассусоливал еще час.

Когда мы снова устроились на своем ложе из одеялец, чтобы съесть непривычный, но довольно вкусный обед, я заметил:

— Молодец, Оддни. Подход верный.

Она отозвалась:

— Это наверняка сработает, мистер Зед. Компьютеры здесь лучше тех, что были у землян до появления Ильвы и ей подобных. А я и без доступа к базам данных многое помню, правда. — Она улыбнулась. — Но даже если бы не помнила, у вас было шестьдесят лет на то, чтобы стать хорошим инженером. По-моему, вы знаете больше, чем согласны признать.

Может быть. Ненавижу ставить под удар свою репутацию прилежной посредственности. Я спросил:

— Допустим, дело выгорит. Отправимся обратно?

Пристальный взгляд.

— Думаю, это было бы самое лучшее. Времени у меня не так уж много… а вам рано или поздно понадобится подкрепляющая доза антирадов.

До сих пор я гнал от себя подобные мысли. Она права: рано или поздно чешуя с меня начнет облезать, замещаясь обычной человеческой кожей. Волосы пойдут в рост, и… не знаю. Возможно, после этого я протяну еще лет тридцать-сорок.

— Ты сохранишь самосознание, когда… когда вновь сольешься с Ильвой?

Оддни ответила:

— Неизвестно. Просыпаясь поутру, вы действительно тот, кто накануне ложился спать? — Она усмехнулась. — Ильва — все, что у меня есть. И это надежнее любого придуманного рая, если хотите знать.

Вот и Ильва рассуждает так же. Конечно, я мертв. Сыграл в ящик, зарыт, сгнил в компост. Кроме пары унций нервов, промаринованных и втиснутых в гущу микросхем. Но эти нервы убеждены, что они и есть я. Зачем же разуверять их? Жива настоящая Ильва или нет, я-то жив.

— Вдобавок, — сказала Оддни, — с недавних пор у меня копятся изумительные воспоминания. Было бы некрасиво не поделиться ими с девочками.

Я похолодел.

Мы покинули Титан тем же манером, как прилетели, скрючившись под пузырем колпака в летающем блюдце — Аруэ за пилота, Вейяд на корточках между нами, — во главе маленькой эскадрильи таких же тарелочек с теми, кто уцелел в Первой экспедиции и не пропал со Второй. Корабль взмыл в небо, выпростался из пелены красных туч на подъеме к черным звездным просторам, устремился к точке сбоку от бледного, озаренного изнутри Сатурна и… оп-ля.

В небе вновь повисла расплавленная звезда.

Вейяд сказал:

— Она у нас единственная, настраивается на разные пункты назначения внутри Солнечной системы… Сделать другую мы не сумели.

Оддни заметила:

— Удивительно, что ее удалось переместить, ведь обязательна жесткая привязка ко всем точкам прибытия.

— Вам виднее. Мы не знали. Да и забрали с Марса лишь семя. И, пока не прочли несколько тысяч справочников Бессмертных, понятия не имели…

Дверь открылась, и мы пролетели в нее. На другой стороне в небе висел румяно-розовый Марс, оплетенный паутиной каналов. То-то Скиапарелли[19] порадовался бы, подумал я… Не говоря уж о Ловелле[20].

Подлинный Марс — наш Марс — представлял собой видимый с орбитальной высоты красный полумесяц с неровной, бороздчатой поверхностью. Если смотреть в сторону лимба, наличие атмосферы выдавала только кайма высотной дымки на черноте безвоздушного пространства. Здесь же край планеты обозначала смазанная синева, а над красной пустыней плыли розоватые облака.

Мы со свистом вошли в атмосферу, снизились, резво проскочили над вороненой сталью водных артерий и, укрываясь в полумраке, махнули через громадную систему глубоких каньонов. Хотелось думать, что это может быть Долина Маринера или расщелина Копрат, вообще места, где я бывал, где с минувших дней сохранились какие-нибудь знакомые вехи, но… нет. Слишком много времени прошло. К тому же по дну этого ущелья текла мутная красная река.

Мы сели, фонарь кабины открылся; воздух Марса, разреженный и холодный, бритвой полоснул по ноздрям, но дышать было можно. Я без удивления увидел, что титаниды с головы до пят покрылись гусиной кожей, прелестные смугло-коричневые соски Аруэ затвердели и торчат, будто маленькие шишечки, а Оддни дрожит, ёжась.

Оглядев свою шкуру ящера, я сказал:

— Обычно меня бесит, что приходится так выглядеть, но…

Оддни улыбнулась:

— Вы симпатичнее, чем думаете, мистер Зед.

Даже в бытность человеком, услышав такое от женщины, я не верил.

— Сюда, — позвал Вейяд, — вход здесь. Скорее, а то замерзнем!

Экипажи блюдец, держа бластеры на изготовку, строем двинулись вперед и образовали хвост перед металлическим люком, утопленным в стену каньона; их жаркое дыхание длинными султанами колыхалось над головами. Вейяд провернул маховик, и люк отворился; за ним был залитый красным светом коридор. Титаниды по одному полезли внутрь, мы с Оддни — последними: чтобы проникнуть в проем высотой в лучшем случае метр, понадобилось согнуться в три погибели.

Вдвойне довольный тем, что у меня такая дубленая чешуйчатая кожа, я головой вперед нырнул в люк, готовый к тому, что придется долго ползти по узкому туннелю, и…

Шмяк.

Ничком на шершавый серый бетон.

Какого…

Внезапно оробев, я шустро извернулся, присел и, горбясь, щурясь на яркий желтый свет, огляделся, гусаком вытягивая шею, чтобы не набить шишку о… хм. Никакого потолка. Нигде поблизости. Возможно, где-нибудь высоко вверху, далеко-далеко… Краем глаза я заметил, как неуклюже поднимается на ноги Оддни, ободряюще привычная, утешительно голенькая…