Дзюнъитиро Танидзаки - Дневник безумного старика

• Название: Дневник безумного старика
• Автор: Дзюнъитиро Танидзаки
• Издательство: «Гиперион»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-89332-127-8

«Дневник безумного старика» выдающегося японского писателя XX в. Танидзаки Дзюнъитиро является одним из наиболее известных произведений не только этого автора, но и всей послевоенной японской литературы. Повесть переведена на многие языки.

Перевод на русский язык осуществлён впервые.

Роман классика современной японской литературы Дзюнъитиро Танидзаки (1889–1965) «Дневник безумного старика» заслуженно считается шедевром позднего периода творчества этого замечательного писателя. Написанный всего за три года до смерти автора и наделавший много шума роман поражает своей жизненной силой, откровенным эротизмом и бесстрашием в описании самых тонких, самых интимных человеческих отношений. Страстная любовь дряхлого старца к своей молодой невестке — не самый оригинальный сюжет в мировой литературе, но только не для кисти Танидзаки. Тончайший стилист, непревзойденный мастер литературных аллюзий смелый экспериментатор, никогда не боявшийся, а зачастую и стремившийся шокировать почтенного читателя, претворил банальную историю в притчу о неистребимой жажде человека к полноте жизни, о невозможности для человека примериться со старостью и смертью. Грустные, смешные, а иногда и пугающие приключения безнадежно влюблённого старика, описанные им самим, заканчиваются самым неожиданным образом, буквально с ног на голову переворачивают весь, казалось бы, ясный сюжет — и ошеломленный читатель долго приходит в себя, постепенно осознавая новую глубину только что прочитанного произведения.

---

— Давайте ещё раз измерим давление.

К счастью, давление опустилось до обычного. 150 на 87.

— Прекрасно. Теперь я спокойна. Было 223 на 150.

— Такое время от времени случается.

— Даже если редко… уж слишком высокое. Хотя это продолжалось всего два часа.

Не только Сасаки успокоилась. Говоря по правде, я сам вздохнул с ещё большим облегчением. Но в то же время я думал: «Вряд ли меня что-нибудь удержит, если такая безумная возможность представится и впредь. Это не любимый Сацуко pinky thriller[51], нельзя отказываться от столь далеко зашедшего приключения. Что из того, что я умру?»…

12 августа.

…В третьем часу пришёл Харухиса, пробыл около двух-трёх часов. Сразу после ужина Сацуко ушла из дому. Сказала, что пошла смотреть «Карманника» с участием Мартена Ласаля[52] в «Скала», потом пойдёт в бассейн Prince-Hotel[53]. Представляю, как выглядят её белые плечи и спина при открытом сзади купальнике в лучах вечернего освещения…

13 августа.

…Сегодня опять, приблизительно в три часа дня, был сеанс pinky thriller'a. Но сегодня глаза не покраснели, и давление, кажется, не повышалось. До некоторой степени я разочарован. Если глаза не наливаются кровью и давление не поднимается выше 200, я не чувствую удовлетворения…

14 августа.

Ночью Дзёкити приехал из Каруидзава. С завтрашнего понедельника он должен быть на работе.

16 августа.

…Сацуко рассказала, что вчера после долгого перерыва ездила в Хаяма[54] купаться. Оставшись со мной, она этим летом не могла поехать на море. Но она очень любит загорать. Кожа у неё белая, как у иностранцев, и от загара становится розовой. Треугольный вырез от шеи до груди стал розовым, а живот под купальником остался белым. Чтобы показать мне свой загар, она сегодня позвала меня в ванную.

17 августа.

Сегодня опять приходил Харухиса.

18 августа.

…Сегодня опять была сцена pinky thriller'a. Однако она немного отличалась от предыдущих. Сегодня Сацуко появилась в сандалиях на каблуках и оставалась в них, принимая душ.

— Для чего ты надела эти сандалии?

— Когда в мюзик-холле девушки выходят голыми на сцену, на них ничего нет, кроме таких сандалий. Ты сам сходишь с ума от ног — разве тебе не кажется это соблазнительным? Иногда можно увидеть подошву ноги.

Всё это было прекрасно, а потом произошло вот что.

— Не знаю, не разрешить ли тебе сегодня necking?

— Что такое necking?

— Не знаете? Разве ты совсем недавно не делал это?

— Поцелуй в шею, что ли?

— Да. Это своего рода petting.

— А это что такое? Я такого английского не знаю.

— Как трудно со стариками! Это значит «ласкать всё тело». Можно сказать и heavy petting. Надо сначала выучить тебя современному языку.

— А-а! И ты разрешаешь себя поцеловать?

— Будь благодарен.

— Я вне себя от радости. Но с чего такая перемена? Боюсь, мне придётся расплачиваться.

— Да уж приготовься.

— Выкладывай, чего ты хочешь.

— Ну что бы там ни было — целуй.

Я не устоял перед искушением. Более двадцати минут я наслаждался этим самым necking'ом.

— Я выиграла. Теперь ты не можешь отказать мне.

— Чего же ты требуешь?

— Только не падай в обморок.

— Ну, говори.

— С некоторых пор я хочу иметь одну вещь.

— И что это?

— Cat's eye.

— Cat's eye? Кошачий глаз? Драгоценный камень?

— Да. Но не маленький, я хочу большой, какой бывает на мужском кольце. Я видела такой в лавке гостиницы «Империаль», именно такой, какой я хочу.

— Сколько стоит?

— Три миллиона иен.

— Сколько?

— Три миллиона.

— Не шути.

— Я не шучу.

— Сейчас у меня таких денег нет.

— Я знаю, что такая сумма у тебя есть. Я уже сказала, что покупаю, и обещала принести деньги дня через два-три.

— Не думал, что твой necking стоит так дорого.

— Зато я разрешу делать это и впредь, когда тебе будет угодно.

— Всего лишь necking, что же ты запросишь за настоящий поцелуй?

— А говорил, что вне себя от радости.

— Ну и дела! А если жена увидит, что тогда?

— Неужели я сделаю такой промах?

— Однако это не так просто. Нельзя так издеваться над стариками.

— А сам доволен, по лицу видно.

У меня, наверное, действительно было довольное выражение лица.

19 августа.

Сообщают о приближении тайфуна. Наверное, поэтому рука болит нестерпимо и я совсем не могу передвигать ноги. Три раза в день принимаю по три таблетки дол осина, купленного Сацуко, и боль успокаивается. Это лекарство надо глотать, поэтому оно мне нравится больше ноблона. Но оно того же рода, что иаспирин, и я после него очень сильно потею.

В начале первого позвонил господин Судзуки:

— Из-за тайфуна я не смогу к вам приехать. Позвольте пропустить сегодняшний визит.

Я согласился и из спальни пошёл в кабинет. За мной туда немедленно вошла Сацуко.

— Пришла за обещанным. Сейчас пойду в банк, а потом сразу в гостиницу.

— Приближается тайфун, не лучше ли тебе сейчас не выходить из дома?

— Надо покончить с этим, пока ты не передумал. Умираю от нетерпения увидеть на пальце камень.

— Я от своих обещаний не отказываюсь.

— Завтра суббота, и если встану поздно, в банк не попаду. Надо ковать железо, пока оно горячо.

Я собирался употребить эти деньги иначе. Несколько поколений нашей семьи жили на Хондзё Варигэсуй, но мой отец переехал в район Нихонбаси, в первый квартал Ёкояматё. Я был тогда ребёнком и точно не помню, в какой год Мэйдзи это произошло. В 12 году Тайсё (1923 г.) после сильного землетрясения отец построил новый дом на Мамиана, районе Адзабу, и мы в него переехали. Отец умер в 14 году Тайсё (1925), когда мне был сорок один год. Мать на несколько лет пережила его, она умерла в 3 году Сева (1928 г.). Я сказал: построили новый дом, но в действительности в Адзабу, неподалёку от усадьбы, где в эпоху Мэйдзи жил Хасэба Сумитака[55], член Общества политических единомышленников, с давних пор существовало старое строение, большую часть которого перестроили, и только один флигель оставили в неприкосновенности. Мои родители жили отшельниками в старом флигеле, наслаждаясь тишиной места. После пожара во время войны дом был опять перестроен, но старая часть чудом избежала огня, и в ней оставалось всё так, как было при моих родителях. Она, однако, почти разрушилась, стала непригодна для пользования, и сейчас в ней никто не живёт. Я подумывал снести флигель, построить на его месте современный дом и жить в нём затворником. Но этому воспротивилась моя жена, считая, что нельзя без особых причин разрушать место, где провели последние годы жизни покойные родители, и надо сохранять эту часть дома, насколько это возможно. Разговорам не было бы конца, и я решил заставить жену согласиться и пригласить рабочих, чтобы снести развалившийся флигель. Остальная часть дома достаточно просторна, чтобы в ней расположилась вся семья, но для осуществления различных замыслов мне жить со всеми было бы неудобно. Говоря о новом месте уединения, я хотел устроить свою спальню и кабинет как можно дальше от комнаты жены и оборудовать для неё отдельную уборную рядом с её спальней и там же ванную, деревянную, японскую — «для удобства жены», а свою облицевать кафелем и установить в ней душ. — Напрасная трата — устраивать две ванные во флигеле, — говорит жена. — Я могу прекрасно мыться в одной ванне с госпожой Сасаки и О-Сидзу.

— Ты можешь позволить себе роскошь иметь персональную ванную. В пожилом возрасте так приятно спокойно наслаждаться в ванне.

Мой план заключался в том, чтобы жена насколько возможно сидела бы в своей комнате и не шастала по всему дому. Дом, в котором мы сейчас живём, я тоже хотел перестроить и снести верхний этаж, но, во-первых, Сацуко была против, а во-вторых, на это не оставалось бы денег. Тем не менее от мысли устроить себе уединённое жильё я не отказывался, — три миллиона, на которые нацелилась Сацуко, и были частью необходимой для этого суммы.

— Вот и я!

Сацуко вернулась очень быстро. Вид у неё был генерала, возвращающегося с победой.

— Уже съездила?

Она молча раскрыла ладонь и показала мне камень. Действительно, великолепный кошачий глаз. Мои мечты об уединённом жилище превратились в драгоценность в её руке.

— Сколько каратов?

Я положил камень себе на ладонь.

— Пятнадцать.

Неожиданно я ощутил в левой руке страшную боль. Поспешно выпил три таблетки долосина. Но, когда я смотрел на торжествующую Сацуко, сама боль доставляла мне невыразимое блаженство. Насколько это лучше, чем перестройка дома!..

20 августа.

Приближается тайфун № 14, сильный ветер и дождь. Несмотря на это, я, как раньше и намеревался, отправился в Каруидзава. Поехал вместе с Сацуко и Сасаки. Сасаки ехала во втором классе. Она изо всех сил старалась нас убедить отложить из-за плохой погоды отъезд на день, но ни я, ни Сацуко её не слушали. Мы оба были страшно возбуждены, и нам хотелось, чтобы тайфун свирепствовал ещё больше. Это чары кошачьего глаза…