Свен Хассель - Генерал СС

• Название: Генерал СС
• Автор: Свен Хассель
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 5-9533-1484-1

На заснеженных просторах приволжских степей идет жесточайшая битва в истории Второй мировой войны. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, видны догорающие остовы танков, дымящиеся руины домов и изуродованные трупы солдат. Утопая по колено в снегу, грязи и крови, отступают за Дон чудом уцелевшие и вырвавшиеся из окружения остатки Шестой армии вермахта. И в их числе — Свен и его боевые товарищи, ветераны из штрафного танкового полка. Роман-бестселлер знаменитого писателя-фронтовика С. Хасселя «Генерал СС» повествует о новых злоключениях «легиона обреченных» — теперь уже под Сталинградом…

---

— Еще очень долгий путь, — досадливо ответил я.

Через час в небе появился обещанный самолет. На сей раз не «фокке-вульф». «Хенкель 111». Мы выпустили несколько ракет и стали терпеливо ждать, когда он окажется над нами. На сей раз петь и плясать мы не могли от усталости; и кое-кто помнил, что в прошлый раз нам сбросили портреты Гитлера и порошок от блох… Но на сей раз нет! На сей раз наши ожидания оправдались. В спускавшихся на парашютах контейнерах находились колбаса, ветчина, хлеб, сардины…

— Собрать их! — рявкнул генерал, перекрывая поднявшийся шум, когда люди стали хватать контейнеры и вскрывать их штыками. — Собрать их! Продукты должны выдаваться порциями! Не ешьте все сразу!

— Здесь сообщение.

Старик протянул генералу записку, обнаруженную в одном из контейнеров.

«В десяти киломертах к северо-западу, на железнодорожной линии Нижне-Чирская — Тормосин большое сосредоточение кавалерии. Следуйте осторожно. Линия Каменский — Сталинград в руках противника. Мосты охраняются танками. Крупные формирования движутся на юго-запад. Калитва занята войсками противника. Мосты без артподдержки непроходимы. Возле Айдара тяжелые бои. Ближайшие позиции противника в пятидесяти километрах к северу от вас».

— Идиоты! — прорычал генерал. — Нам не нужно сообщать, где противник, это мы скоро узнаем сами! Гораздо важнее, черт возьми, где найти наши войска!

Старик смотрел вдаль, где улетающий «хенкель» виднелся точкой среди облаков. Лицо его было сжавшимся, сморщенным, он в отчаянии покачал головой, словно вместе с самолетом исчезали и наши надежды уцелеть.

— Должно быть, наши фамилии уже вычеркнули, — пробормотал он. — И больше не будут о нас беспокоиться.

Генерал сверкнул на него глазами. Взял винтовку на ремень и зашагал вперед, крикнув, чтобы мы следовали за ним. Отступление продолжалось, мы все больше и больше углублялись в замерзшие равнины. Злобный восточный ветер насквозь пронизывал одежду, пронимал до костей, с воем дул во всю мочь, словно пытаясь унести нас. Мы были ненавистными врагами, оккупантами и повсюду чувствовали враждебность.

Внезапно из лощины появилась колонна русских. Порта резко повернул танк влево и остановился за большим снежным холмом, но русские нас увидели. Их крики разнеслись по равнине громко и четко.

— Стой! Иди сюда!

И, набравшись смелости, неожиданно бросились с примкнутыми штыками на нас. Отбившиеся немецкие войска они встречали не каждый день, и, видимо, это их обрадовало. Впереди бежал, размахивая револьвером, офицер.

— Руки вверх! Руки вверх!

— Наглецы, — прорычал Малыш.

Он вскинул винтовку и выстрелил. Безрассудно храбрый офицер упал, ошеломленные солдаты остановились и поглядели на нас с уважением.

— Рассредоточиться!

Мы тут же рассыпались, и через несколько секунд наши пулеметы заставили противника броситься назад. Порта, присев за танком, размеренно стрелял из дальнобойной винтовки разрывными пулями[90]. Одной такой, попавшей в плечо, было достаточно, чтобы оторвать руку.

Русские быстро отступили, но комиссары, видимо, обладавшие дьявольской властью над своими солдатами, послали их обратно.

— Прикрой меня!

Лежавший рядом со мной унтер-офицер поднялся и пошел вперед с огнеметом. Длинный красный язык пламени зазмеился к русским и окутал их морем огня. Увидев это, унтер-офицер радостно засмеялся. Повернулся ко мне, быстро вскинул руку в салюте, озорно улыбнулся и побежал сжигать еще нескольких. Очевидно, ему нравилось это дело. Я его не особенно любил, но люди на войне разные.

Мы численно превосходили противника, поэтому русские в конце концов отошли и стали обсуждать следующий ход. Уже смеркалось, и степь вскоре окутали темнота и тишина.

Генерал Аугсберг лег рядом с нами, губы его от мороза потрескались и кровоточили.

— В двадцать три ноль-ноль уходим. Встретимся у Чира. До него шестьдесят километров.

И пополз к другой группе, оставив нас ошеломленными.

— Шестьдесят километров! — сказал я. — Всего шестьдесят… Почему бы тогда не поставить целью Нью-Йорк? Господи, кто вынесет еще шестьдесят километров?

Русские пошли на нас снова по снегу в темноте. Мой пулемет был еще в порядке, благодаря антифризу Легионера, но без треноги целиться было трудно, и я стрелял короткими очередями. В конце концов Малыш выхватил его у меня, набросил ремень на шею и, не обращая внимания на орудия противника, стоял посреди разлетающейся шрапнели и быстро стрелял с бедра. Я смотрел на него в благоговейном изумлении, пока он не вернул меня к реальности сильным пинком.

— Нужен еще магазин![91] Не торчи здесь, разинув рот! Иди, принеси!

Я пополз по снегу, прибежал обратно под градом пуль, схватил пулемет и в панике заклинил заряжающий механизм. Малыш дал мне еще пинка. Я принял этот удар с кротостью и пожалел, что у меня нет толстой шкуры и тупого отсутствия страха. Нервные волокна Малыша всегда представлялись мне толщиной с древесный ствол.

Русские снова отступили. Несколько пехотинцев выползли вперед и установили пулеметы поблизости от нас. Мы знали, что они сражались под Москвой, и принимали их присутствие со скупой почтительностью.

Откуда-то из темноты криком звали санитаров-носильщиков. В этой неразберихе почти ничего нельзя было поделать. Русские и немцы лежали бок о бок, истекая кровью. У нас не было носильщиков, был только один врач; и генерал снова передавал тот же приказ: встретимся у Чира.

— Где этот Чир? — раздраженно спросил Малыш.

Никто ему не ответил.

— Ну, ладно, — сказал я. — Если не знаешь, где Чир, то, по крайней мере, можешь знать, что такое Чир.

— Какой-то треклятый город! — прорычал Малыш.

— Река, — сказал Старик чуть досадливым, извиняющимся тоном. — Это река.

— Еще одна? — удивился Малыш. — Черт побери, вот и все, что ты делаешь в этой стране… идешь от одной реки к другой.

Мы снова залегли в снег и вслушивались в тишину, ожидая новой атаки. Неподалеку от меня какой-то солдат снял с руки грязный бинт и старую газету, обнажив большую рану. Кожа вокруг нее была темно-красной, почти черной. Рана была заполнена желтым гноем. Я поймал взгляд Легионера, и мы оба отвернулись, словно застали друг друга за чем-то непристойным. Солдат оторвал с рубашки полоску ткани и с мрачным видом стал бинтовать руку.

— Могло быть и хуже, — бодро сказал он. — Могло совсем оторвать.

Я промолчал. И мне, и Легионеру и, видимо, самому солдату было ясно, что вскоре он все равно лишится этой руки.

Вдали послышался протяжный вой. Один из пехотинцев поднял взгляд.

— Волки, — лаконично произнес он.

Лошади русских стали сбиваться в кучу, издавая ржание и мотая головами. Волков они ненавидели так же, как мы.

В небо взлетела ракета, и тут же послышался крик русских.

— Они надвигаются с дороги!

К нам подбежал, махая рукой, артиллерийский унтер-офицер.

— Отходим! Бросить все тяжелое оружие! Вы двое, — он наугад указал на Малыша и меня, — прикроете отступление!

Он убежал, и все последовали за ним; остались только Малыш и я — встречать новую орду русских. Двое пехотинцев подскочили; Порта, Грегор, Старик, Легионер, Хайде и все остальные бросились за унтер-офицером. Даже раненый в руку побежал, пытаясь завязать узел одной рукой и зубами. Мы с Малышом скорчили друг другу гримасы и залегли за пулеметом.

Шли минуты. Я то и дело поглядывал на часы, но стрелки, казалось, не двигались. Возможно, часы сломались в последнем бою. Я решил отсчитывать секунды. Полчаса спустя взглянул на Малыша.

— Сколько уже времени мы здесь?

Малыш взглянул на свои часы.

— Почти десять минут.

— Десять? — переспросил я. — Всего лишь?

Малыш взглянул на меня.

— Как это «всего лишь»? Достаточно долго, разве не так?

— Слишком долго, — ответил я. — Может, пора отходить? Они уже, должно быть, далеко.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Малыш. — Пора.

Мы поглядели друг на друга, облизнули губы и не двинулись с места.

— Лучше быть живым трусом, чем мертвым героем, — сказал Малыш.

— Совершенно верно.

— Ну так пошли?

— Почему бы нет? Чего мы ждем?

Я поставил автомат на предохранитель и приготовился подняться, но тут Малыш протянул руку и удержал меня. Предостерегающе поднес палец к губам, потом приложил ладонь к уху. Малыш был способен уловить самый легкий звук, мог услышать дыхание воробья за полкилометра, но я, как ни прислушивался, ничего не слышал. Он поднял палец и склонил голову набок. Потом услышал и я. С удивлением посмотрел на Малыша, он опередил меня на несколько секунд и должен был понять, что это за звук. Он понял.

— Эти обормоты роют там туннель…

Малыш связал вместе три гранаты и пополз к гребню холма. Через несколько секунд раздался оглушительный взрыв. Малыш вернулся бегом и махнул мне рукой, приглашая следовать за ним.