Свен Хассель - Генерал СС

• Название: Генерал СС
• Автор: Свен Хассель
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 5-9533-1484-1

На заснеженных просторах приволжских степей идет жесточайшая битва в истории Второй мировой войны. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, видны догорающие остовы танков, дымящиеся руины домов и изуродованные трупы солдат. Утопая по колено в снегу, грязи и крови, отступают за Дон чудом уцелевшие и вырвавшиеся из окружения остатки Шестой армии вермахта. И в их числе — Свен и его боевые товарищи, ветераны из штрафного танкового полка. Роман-бестселлер знаменитого писателя-фронтовика С. Хасселя «Генерал СС» повествует о новых злоключениях «легиона обреченных» — теперь уже под Сталинградом…

---

— Из какой свеклы? — спросил Старик, уже пьяный. Глубокомысленно погрозил Порте своим крестьянским пальцем. — Есть много ее разновидностей. Как и картошки. О какой ты говоришь?

— Годится любая, — уверенно ответил Порта. — Годятся все разновидности кукурузы, картошки, свеклы. Ни одна не хуже других. Их просто кладут в бочку и держат несколько недель. Говорят, около месяца. Все остатки можно положить в свиное пойло. Свиньям это очень на пользу.

— И мне очень на пользу, — сказал Грегор, снова хватая бочонок.

— Саможжёнка, — продолжал Порта, — секретное оружие Сталина… Все, что говорят о вере, надежде, любви и прочей ерунде… о том, что Бог с нами… так вот, русским на это наплевать. Они махнули рукой на веру, надежду, любовь, изгнали Бога и вместо них изобрели саможжёнку… по крайней мере, изобрел Сталин. Будьте уверены, еврей знает, что к чему!

— Сталин не еврей, — возразил Хайде, потянувшись за бочонком.

— Кто сказал? Иосиф — еврейское имя, так ведь?

— В таком случае, — воскликнул Хайде, — ты должен стыдиться себя, Йозеф Порта! Прекрасно знаешь, фюрер сказал, что все, кто носит еврейские имена, должны поменять их!

— Евреем человека делает не имя, — с глуповато-проницательным видом сказал Грегор. — Во всяком случае, Сталин любит их не больше, чем Геббельс… тоже Йозеф, — добавил он так, словно сделал открытие века.

Он поднес бочонок ко рту, но Легионер вовремя его отнял.

— Насчет Сталина, — сказал он. — У него тот же пунктик, что у Адольфа, только действует он гораздо умнее. Гонит евреев под огонь артиллерии противника, а не в крематории…

— Евреев никто не любит, — печально произнес Грегор.

— Здесь не любят, — согласился Легионер. — Помнишь того поляка, который держал на заднем дворе еврея на цепи вместо сторожевого пса?

— Так какого черта мы воюем? — заорал Хайде в неожиданном приступе ярости. — Сталин ненавидит евреев, Гитлер ненавидит евреев, я ненавижу евреев, все ненавидят евреев! Почему нам не повернуть оружие и воевать с евреями?

— Мне кажется, — угрюмо сказал Старик, — Гитлер сделал серьезную промашку. Отправляя их в газовые камеры и все такое. Сущая глупость.

— Это как понимать? — выкрикнул Хайде.

Старик рыгнул.

— Сущая глупость, — повторил он, выговаривая каждое слово со старательностью совершенно пьяного. — Кто будет любить нас, если мы уничтожили всех евреев? Кто будет любить нас, если мы проиграли войну? Кто будет…

— Это антинацистская болтовня! — заорал Хайде. — Пораженческая! — Он сделал еще несколько глотков секретного оружия Сталина и опьянел еще больше Старика. — Я мог бы добиться твоего ареста! Твоего расстрела! Мог бы сообщить Гитлеру! Мог бы…

Он вдруг потерял равновесие и повалился боком на печку, где тут же издал пронзительный вопль и стал умолять нас вызвать санитарную машину.

— Горю! — стонал он. — Я весь в огне! Неужто не видите пламени?

Поскольку печь не топилась и, очевидно, стояла холодной уже несколько недель, мы, не обращая внимания на его крики, с презрением отвернулись. Все, кроме Малыша, который услужливо помочился на него и погасил воображаемое пламя.

— Спасибо, спасибо, — бормотал Хайде. — Теперь гораздо лучше… приятный прохладный дождь… прекрасные капли… по всему телу…

Голос его оборвался, и он громко захрапел в глубоком сне. Мы повернулись к нему спиной и стали приканчивать самогон. Совершенно забыв, где мы, и что здесь делаем. Полчаса спустя, думаю, никто из нас не помнил, что мы в России, тем более в нескольких километрах за линией фронта противника. К тому времени мы достигли состояния Хайде и впали в общий ступор. Думаю, даже забыли, кто мы.

Разбудил нас на рассвете генерал Аугсберг, распахнув пинком дверь и криком велев нам подниматься. Я мучительно раскрыл глаза и огляделся в клубящемся красном тумане похмелья. В голове усердно работали серпы и молоты. Во рту пересохло, горло саднило, в глубине желудка бурно волновалось какое-то густое море. С трудом встал и смотрел, как стены то приближаются, то отдаляются, а пол, колеблясь, уходит вниз. Рядом со мной, пошатываясь, стоял Старик, неуверенно вскинув в салюте к потолку дрожащую руку.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — заревел генерал. — Похоже на воровской притон!

Мне очень хотелось, чтобы у этого человека хватило тактичности не повышать голос в столь ранний час. Я не мог вынести этого крика и со сжимающимся желудком, с затрудненным дыханием медленно опустился на пол.

— Поставить этого человека на ноги! — крикнул генерал.

Порта с Легионером подняли меня, мы, шатаясь, пошли по комнате и встали у стены, тяжело дыша, потея, высунув языки и вращая глазами.

— Все на месте и в полном порядке.

Старик говорил медленно, серьезно и с заметным усилием. Едва он окончил доклад, Хайде отвернулся, и его вырвало.

Думаю, генерал Аугсберг не расстрелял нас только потому, что не хотел терять семерых опытных солдат.

— Без нас ему не добраться домой, к Гитлеру, — заявил Малыш, когда мы стояли, дрожа, на снегу.

Когда чернота ночного неба постепенно сменилась серостью унылого русского рассвета, мы снова отправились в путь. Злобно режущий ветер и смерзшийся снег под рваными сапогами быстро отрезвили нас, и мы бодро шагали за генералом. Мало у кого из нас обувь годилась для зимы. Большинство шло, обмотав ступни газетами и тряпьем. Порта (разумеется) был одним из полудюжины, сумевших обзавестись лыжами, и первым достигнул Дона. Мы увидели, как он остановился на вершине холма, потом повернулся и быстро спустился к нам в облаке сверкающих серебристых снежинок.

— Дон! — Порта описал широкий круг и лихо остановился перед генералом. — Сразу же за холмом!

Генерал беспокойно нахмурился.

— Дон? Ты уверен?

— Так точно.

Внезапно наступило молчание. Колонна остановилась, и все прислушивались, склонив головы набок. Ни звука. Ни орудийного огня, ни взрывов, ни треска пулеметов, ни рычания танков. Только ветер из Казахстана злобно выл над бескрайней равниной.

Генерал сурово смотрел на Порту.

— Не видел войск?

Порта медленно покачал головой.

— Никак нет. Нигде ничего.

Молчание продолжалось. Мы продолжали прислушиваться, нам никак не верилось, что все это долгое время мы шли к пустому месту. Что случилось с нашей армией на Дону? Где она? Была ли вообще здесь? Или нам, как обычно, лгали?

Генерал повернулся и посмотрел на колонну своих солдат. От разочарования и отчаяния они поугрюмели. Лучше было бы остаться в Сталинграде, чем проделывать такой путь для соединения с несуществующей армией.

— Пошли побыстрее! — Аугсберг широко повел рукой и указал на холм. — Посмотрим, что удастся обнаружить.

Нашли мы только брошенную, занесенную снегом «пантеру». Очевидно, она принадлежала танковой дивизии Манштейна, не сумевшей пробиться с нашими припасами к Рождеству[87].

— Непонятно, почему танк бросили, — сказал Порта, когда мы счищали с него снег. — Похоже, он в совершенно исправном состоянии. Только гусеницы повреждены. Привести их в порядок, и, думаю, им можно будет пользоваться.

Вызвали отделение саперов и объяснили им задачу. Их молодой лейтенант с сомнением покачал головой.

— Отремонтировать их можно, только потребуется время.

— Сколько времени? — спросил генерал.

— Трудно сказать… часов шесть. Может, немного больше. У нас нет нужных инструментов, придется что-то изобретать.

— Ну что ж, приступайте. Транспорт нам пригодится.

На ремонт гусениц у саперов ушло восемь часов упорной работы. Потом Порта сел за рычаги, и тяжелая машина, которую подталкивало множество людей, медленно вылезла из слоя льда. Генерал обратился к одному из врачей, которые были с нами.

— Доктор Хайм, вам нужно решить, кого из людей нужно транспортировать и кто еще способен идти сам. Все, кто попытаются симулировать, пусть остаются здесь и гниют. Пассажиры мне не нужны. В танк сядут только люди с самыми тяжелыми обморожениями и ранами… Вам все понятно?

— Так точно. Но на всех тяжелых не хватит места.

— Оставляю это на ваше усмотрение.

Врач пошел отбирать немногих избранных, а генерал Аугсберг подозвал Старика.

— Фельдфебель Байер, назначаю тебя командиром танка. Даю полное право расстреливать всех, кто попытается влезть в него без разрешения. Обер-ефрейтор Порта будет водителем. Унтер-офицер Хайде возьмет на себя пушку и радио… Унтер-офицер Мартин, — он поманил рукой Грегора, — возьмет на себя пулемет. — Повел взглядом и остановил его на тяжелораненом фельдфебеле, ступни которого представляли собой ободранную бесформенную массу. — Знаком с танковым вооружением?

— Так точно.

Фельдфебель с надеждой заковылял вперед на винтовках вместо костылей. Генерал, сощурясь, поглядел на него, потом кивнул.