Ника Созонова - Nevermore, или Мета-драматургия

• Название: Nevermore, или Мета-драматургия
• Автор: Ника Созонова
• Жанр: Фэнтези

Эта вещь написана в соавторстве. Но замысел мой и история моя, во многом документальная. Подзаголовок говорит, что речь идет о вечных темах — любви и смерти. Лишь одно уточнение: смерть не простая, а добровольная. Повествование идет от лица трех персонажей: двух девушек и одного, скажем так, андрогина. Общее для них — чувство к главному герою и принадлежность к сумрачному племени "любовников смерти", теоретиков суицида. Каждая глава заканчивается маленьким кусочком пьесы. Сцена, где развертывается её действие: сетевой форум, где общаются молодые люди, собирающиеся покончить с собой. Несмотря на мрачную тему, финал, как мне кажется, светлый.

P.S. Сейчас, когда вещь прочли уже немало людей, часто задают вопрос: кто был прототипом того или иного героя. Ответить на это я не могу, так как самим прототипам это вряд ли понравится. Из всех моих "детей" этот текст самый благодарный — по числу теплых отзывов и самый жестокий…

---

Я все-таки не удержался и протянул руку. Коснулся нечесаной смоляной пряди. Пальцы предательски задрожали.

— Еще, когда забываю почистить зубы, изо рта пахнет серой!

Он строптиво отвел голову. Выкинул наполовину выкуренную сигарету в форточку. Шурша босыми пятками по линолеуму, вернулся на свою бомжатскую койку.

За ноутбуком пришлось ехать на другой конец города. К одному из своих мальчиков — послушных мальчиков, правильных мальчиков. Безукоризненно выдрессированных. Никогда не отстраняющихся от протянутых к ним рук и губ.

Затем я заехал в офис по важному, но весьма скучному делу.

В больничке, соответственно, появился ближе к вечеру.

Меня поджидал сюрприз: палата пополнилась существом лет тринадцати с виду, этакой помесью панка — в виду зеленого окраса головы — и бабочки-капустницы: столь тонки были лапки, столь невесомо присела она на краешек койки.

— Это Айви, — представили мне существо. — Прикатила ко мне из Москвы дневным поездом.

Если б он не сказал, ни за что бы не догадался, что это та самая Айви, чье имя мне не раз доводилось слышать вкупе с придыханиями и лестными эпитетами.

Девушка его мечты? Ну-ну.

Не путает ли он ненароком мечты с абстинентным синдромом?..

Ноутбуку он обрадовался как ребенок. Не в пример больше, чем бросившей все дела и примчавшейся на его зов москвичке. Тут же вышел на форум и принялся строчить длинный пост о своем захватывающем приключении: драке с тремя кавказцами, боевых ранах и временном заточении в блекло-серых стенах казенного дома. 'Питерцы, а также гости столицы, желающие навестить и выразить свои соболез… свои поздравления, милости просим! Двери богоугодного заведения открыты с 9 утра до 20 вечера'.

Я вытащил из сумки косметичку и присел на кровать, с противоположной от московской гостьи стороны.

— Позволь, мой друг, привести тебя в пристойный вид. А то девушка ненароком испугается и пожалеет о своем порыве.

— Не пожалею! — пискнула панк-бабочка, но с ней вступать в беседу мне показалось излишним.

Пусть ей не тринадцать, а все восемнадцать — о чем можно говорить с самонадеянным ребенком, да еще и больным на голову?..

Мне было позволено заняться его внешностью. Хотя это мешало стучать по 'клаве': приходилось передвигать ноутбук по коленям, то щуриться, то жмуриться — но процесс того стоил.

Он обожал, когда я занимался его боевой раскраской. Чуть ли не мурлыкал от касаний кисточки и мягкого карандаша для губ. Я мог довести его почти до оргазма — смахивая своим дыханием излишки пудры и золотистых теней для век. Правда, все это — какое-то время назад.

Но и сейчас он блаженствовал. Он знал, что так, как я, его не украсит никто. Ничья рука не окажется в одно и то же время столь виртуозной и столь любящей.

Пальцы у меня опять задрожали — уголок глаза оказался смазанным.

Он заметил: усмешка стала самодовольнее. В приливе благодарной нежности потерся щекой о мою ладонь и томно пробормотал:

- 'Прекрасны ногти на твоих руках, прекрасны ногти на твоих ногах… Хотя им угрожает подстриженье — одно лишь ножниц круглое движенье…'

От москвички не укрылись эти нежности.

— И что там новенького, на форуме? — громко поинтересовалась она.

— Да-да, я тоже умираю от любопытства, — подпел я зеленоватой бабочке. — Не осуществил ли еще кто свою замечательное намерение? Выпил йаду. Бросил билет в физиономию Творца.

— В побитую физиономию, — уточнил он. — На днях все дружно так набросились и виртуально отколотили… Вроде нет. — Он закончил свой патетический пост и теперь ожидал комментов. — Ты, кстати, давненько перестал там появляться. Наскучило?

— Именно. Человеческая глупость имеет свойство утомлять, видишь ли. Давно не слушаю радио, не смотрю телевизор. И вот-вот охладею к всемирной паутине: мутному океану тщеславия, мусорных страстей, выставленных на всеобщее обозрение, и обрывков украденных мыслей.

— Паутина неоднородна, — тоненьким голоском возразила московская гостья. — Надо просто знать, где и с кем общаться.

— Вы имеете в виду суицидную субкультуру? — Я чуть повернулся в ее сторону, аккуратно нанося персиковый тональный крем на теплую, возбуждающую пальцы скулу. — Но она так же скучна, как и все прочие. Представители вашего племени позиционируют себя интеллектуалами, элитой. Но, боги мои, ваши споры на форумах полны той же чепухи и треска, что и у презираемых вами православных или каких-нибудь наци, сатанистов, гомофобов, гомофилов. Некоторую остроту и пряность придают вашей среде отнюдь не идеи, не мысли, но поступки — всамделишная гибель наиболее решительных. Что же касается идей — увы…

— Это не так мало! — вскинула подбородок москвичка. — Я не согласна насчет идей, но даже если взять только поступки, лишь единицы способны реально убить себя.

— Весь вопрос, КАК убить? И зачем? Недавний случай: провинциальный сердитый мальчик умер шумно, глупо и некрасиво. Нырнул в петлю в состоянии аффекта. Хотя высшей доблестью в вашей субкультуре — думаю, вы не станете этого отрицать, считается спокойствие и трезвый рассудок в последний миг.

Зеленоволосый ребенок открыл рот, чтобы возразить, но я не подарил ей такой возможности.

— Вы непоследовательны во всем. Словно дети. Но дети самоуверенные, с немалыми амбициями. Вместо того чтобы осудить за глупость и трусость — восторгаетесь мужеством, а радость за собрата, который решился совершить задуманное, 'сбыл' мечту, подменяется соплями и воем. А сколько пафоса! 'Мы не занимаемся мифологией'. Как же! Именно этим вы и занимаетесь, доморощенные шопенгауэры и камю. Сопляк, перепиливающий себе венки из-за того, что не дала столь же сопливая девочка или одноклассники смеются над его косноязычием и прыщами, горделиво сравнивает себя с Катоном, Сенекой и Лукрецией. И не меньше! 'Суицид — выход для умных и свободных', видите ли. 'Человек, страдающий депрессией, знает настоящую правду' — не более и не менее. Красивое и достойное деяние, каковым оно было в мире древних или у тех же японцев, вы превращаете в карикатуру, в убогий фарс. Вы воображаете себя крайними индивидуалистами, оригиналами — и при этом сбились в стадо. Обыкновенное стадо, где есть свои вожаки, свои правила и ритуалы. Лейтмотив перманентного нытья всей темной братии: 'О, как отвратителен, как безмерно отвратителен этот мир!' Но именно вы, господа суицидники и суицидницы, усиленно стараетесь сделать его еще отвратительней.

Бедненький ребенок разрумянился от ярости.

А тот, ради кого произносился этот пламенный спич, слушал его вполуха, снисходительно ухмыляясь, не сводя глаз с экрана ноутбука: видимо, не замедлили появиться комменты на его пост — соболезнующие, негодующие, лирические. Он упивался ими, бодро строчил ответы, гримасничал.

— Странно все это слышать именно от вас! — выпалила разозленная москвичка, воспользовавшись паузой. — Столь яростное неприятие су-культуры и су-эстетики характерно для обывателей и 'жизнелюбов'. Вы мало на них похожи. Внешне, во всяком случае.

— Уверяю тебя, Айви, внутри — тем более! Атум столь же далек от типичного 'жизнелюба', как я — от борца сумо. Я не спорю сейчас лишь потому, что это запредельно для моих мозгов, изрядно ослабленных вчерашним сотрясением основ моего организма. К тому же я все это уже слышал.

По-видимому, поток комментов иссяк, раз он соизволил обратить заинтересованный взор в нашу сторону.

— Извини, если повторяюсь. Самая одиозная, но и в чем-то трогательная ваша глупость — убеждение, что смерть есть выход. Некая кнопка Exit. У мальчиков и девочек недостает воображения — и это при том, что каждый второй пишет 'стихи' или 'прозу'. Вам не представить, что можно испытывать отчаянье или отвращение и лишившись тела. Юные узенькие мозги не вмещают, даже в виде гипотезы, что смерть не тождественна щелчку выключателя (гаснет люстра, затыкается телевизор, медленно протухают продукты в холодильнике). Столь же глупо выглядит уверенность, свойственная многим из вашей сплоченной стаи, отличающейся от прочих стай лишь темным окрасом шкуры, — что, умерев, получаешь ответы на все вопросы. Как будто изначально не наделенный способностью мыслить и познавать обретет эти качества, отбросив от себя нечто, уменьшив себя, но никак не расширив. Физическое тело помеха познанию? Глупцы! А как же библейское 'И он познал жену свою'? Посредством даже одного оргазма можно столь много узнать и понять…

— Сдаюсь! Даже спорить не буду, — он дурашливо воздел руки, оторвав их от 'клавы'. — Физическая любовь, познание посредством оргазма — это твои, и только твои владения. Благоразумно затыкаюсь, и тебе, Айви, советую заткнуться с почтением.

Я перестал метать бисер, как-то разом успокоившись.

Принялся медленно складывать в косметичку орудия макияжа. Объект, вышедший из моих рук, был выше всех похвал.