Эмили Гиффин - Грусть не для тебя

• Название: Грусть не для тебя
• Автор: Эмили Гиффин
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-068233-1, 978-5-271-32730-8

Женщина должна быть красивой, глупой и эгоистичной, и тогда она получит все, о чем мечтает, — правило, которое Дарси Рон постигла с самого детства.

И раньше это правило неизменно срабатывало…

Но почему же теперь до неприличия умная "серая мышка" Рейчел увела у красавицы подруги жениха?

Почему в Англии, куда Дарси приехала лечить разбитое сердце, мужчин вовсе не прельщают ее чары?

Может, европейские холостяки просто не знают, чего хотят?

А может, прав Итон, друг детства Дарси, который собирается стать Пигмалионом и сделать из "пустой куколки" настоящую леди?

Время покажет!

---

— Я рада, что приехала, — восторженно шепнула я.

— Ага. Я тоже рад, — неубедительно отозвался он. — А теперь давай спать.

Несколько минут я молчала, а потом поняла, что мне нужно в туалет. Я попыталась перетерпеть и некоторое время сомневалась, стоит ли вставать. Но, в конце концов, встала и тут же налетела на кучу книг, сложенных рядом с кроватью.

— Дарси!

— Прости. Ничего не могу поделать, но мне хочется в туалет. Я беременна, не забывай.

— Можешь быть сколько угодно беременна, но у меня бессонница, — проворчал он. — И я очень надеюсь, что мне все-таки удастся уснуть после всех твоих хождений. У меня на завтра куча дел.

— Прости. Обещаю, что вернусь тихонько.

Я добралась до туалета, сделала свои дела и возвратилась в постель. Итон снова впустил меня под одеяло, не открывая глаз.

— Угомонись. Или отправишься в свою норку. Так и будет.

— Ладно. Не буду тебе мешать, — сказала я, опять устраиваясь рядом с ним. — Спасибо, Итон. Ты такой хороший. Что бы я без тебя делала?

Следующие две недели я вела ту же жизнь. Весь день ходила по магазинам, открыв для себя огромное количество модных бутиков: «Аманда Уэкли» и «Бетти Джексон» на Фулхэм-роуд, «Брауне» на Молтон-стрит, «Каролина Чарльз» на Бошамп-плейс… Я накупила замечательных вещиц: игривых шарфиков, великолепных джемперов, элегантных юбок, оригинальных сумочек и сексуальных туфелек. Потом на Оксфорд-стрит обнаружила магазины распродаж; я всегда считала, что сочетать недорогие вещи с одеждой от кутюр — это очень эффектно. Даже явная подделка, если сочетать ее с чем-нибудь фирменным и носить с чувством абсолютной уверенности в себе, может смотреться просто потрясающе.

Каждый вечер я возвращалась домой с покупками и ждала, когда Итон окончит работу. После этого мы шли куда-нибудь ужинать или же он сам что-нибудь готовил, и мы могли немножко посмотреть телевизор и поговорить. Когда наступало время ложиться спать, я всегда первой удалялась в свою комнату под тем предлогом, что хочу дать своему надувному матрасу последний шанс, а потом перебиралась к нему в постель. Итон, конечно, возмущался, но я была уверена, что в душе ему нравится мое общество.

На третьей неделе моего пребывания в Лондоне, в среду, после долгого нытья с моей стороны, Итон наконец, пообещал посвятить мне весь следующий день и куда-нибудь со мной выбраться.

— Потрясающе! Почему завтра, какой-то особый повод? — спросила я.

— Ну… Вообще-то День благодарения. Помнишь такой праздник? Или слишком долго прожила в Англии?

— Господи! Я совершенно забыла про День благодарения, — всполошилась я, осознав, что уже давно не заглядывала в календарь и не разговаривала ни с кем из соотечественников. Мне, конечно, придется позвонить родителям или брату и сообщить им, что я уехала из Нью-Йорка. Я почувствовала некоторое удовлетворение, подумав, что у них появится тема для разговора за обедом.

— И чем бы ты хотела заняться? — спросил Итон.

— А магазины открыты? — поинтересовалась я. — У вас же не празднуют День благодарения.

Он сделал недовольную гримасу.

— Ты опять собираешься за покупками?

— Мы можем купить что-нибудь тебе, — сказала я, пытаясь его соблазнить. — Я люблю покупать мужскую одежду.

Я вспомнила, как покупала вещи для Декса — и как роскошно он выглядел в приобретенных мной обновках. Уверена, что теперь, при помощи Рейчел, он одевается, как рабочий на плантации. Не сомневаюсь, что без меня за его гардеробом просто некому следить.

— Я подумывал скорее о какой-нибудь приятной длинной прогулке по Темзе. Или по Риджентс-парку. Ты когда-нибудь там была?

— Нет, — сказала я. — Но сейчас очень холодно. Или ты действительно хочешь провести весь день на воздухе?

— Ладно. Тогда как насчет музея? Ты бывала в Национальной галерее?

— Да, — соврала я, потому что вовсе не хотела туда тащиться. В музеях я страшно скучаю, а тусклое освещение меня прямо-таки угнетает. Я солгала еще и потому, что не хотела услышать в ответ какую-нибудь тираду относительно того, сколько времени я провела в магазинах, не удосужившись побывать в музее. Если он все-таки заговорит об этом, у меня есть разумный довод — музеи и соборы никуда не денутся, а вот мода меняется каждый день.

— Правда? А ты не говорила, что была там, — сказал он подозрительно. — И как тебе Сэйнсбери Винг?

— Потрясающе. А тебе? — Это самая лучшая тактика, когда тебе надо соврать.

— Очень его люблю… Написал о нем статью.

Я сделала задумчивое лицо.

— И о чем была эта статья?

— Я писал о том, как его критиковали модернисты, потому что они предпочитали прямолинейность и простоту в архитектуре. Их девиз: «Чем меньше, тем лучше» — в то время как постмодернисты, включая Роберта Вентури, полагали, что постройка должна вписываться в окружающий пейзаж, так что помещения в этом крыле воплощают собой культурные споры Ренессанса. — Итон говорил увлеченно, несмотря на то, что все это было так скучно. Он продолжал: — И потому мы теперь имеем весь этот потрясающий интерьер со всеми сопутствующими деталями, наподобие той иллюзорной перспективы, когда следующие одна за другой арки кажутся нам все меньше и меньше, точно так же, как, например, в колонны Главной лестницы в Ватикане… По мнению Вентури, «чем меньше — тем хуже».

— Хм… — отозвалась я, кивая. — Чем меньше — тем хуже. Могу согласиться по этому поводу с Вентури.

Итон поправил очки и сказал:

— Принц Чарльз тоже так думал. Рассмотрев первоначальные строительные планы модернистов, он выразился в том смысле, что в таком виде это крыло будет похоже на «огромный фурункул на лице горячо любимого друга». Я засмеялась.

— Не знаю, что за штука фурункул, но явно что-то плохое. Пусть он появится на носу у Рейчел.

Итон пропустил реплику мимо ушей и спросил, какая моя любимая картина в Национальной галерее.

— Ой, я просто не могу выбрать какую-то одну.

— Ты видела «Ужин в Эммаусе»?

— Да. Великолепно.

— А как тебе портрет Арнольфини работы Яна Ван Эйка?

— Да, он мне тоже очень нравится, — сказала я.

— А ты не обращала внимания на надпись на стене?

— Напомни, пожалуйста.

— Там над зеркалом надпись… По-английски это значит: «Здесь Ян Ван Эйк», и в зеркале можно увидеть его отражение среди других гостей. Я всегда удивлялся, зачем Яну Ван Эйку надо было включать свой собственный образ в эту картину. Как ты думаешь, что он хотел этим сказать?

Мне вдруг показалось, что я снова учусь в колледже и меня экзаменует наш преподаватель по истории искусства.

— Хм… не знаю.

— И я тоже. Но над этим стоит задуматься. А тебя не впечатлили размеры этой картины? Она же такая огромная, занимает чуть ли не всю комнату.

— Да, да, — сказала я. — Она огромная, это точно.

Итон покачал головой и засмеялся:

— Черт тебя возьми, Дарси! Эта картина совсем крошечная. Ты никогда не была в Национальной галерее, ведь так?

Я откинула волосы назад и скромно сказала:

— Ладно. Не была. Ты меня поймал. Знаешь ведь, что я не люблю музеи. Лучше я буду жить полной жизнью, чем бродить по каким-то темным комнатам с кучкой занудных американских туристов. — Мне показалось, что это хорошее оправдание. Все равно, что сказать, что ты не любишь читать газеты, ибо новости вгоняют тебя в тоску. Под этим заявлением я бы тоже подписалась.

— Я согласен, что в незнакомом городе вовсе не обязательно каждый день ходить в музей, но ты многое упустишь, если вообще там не побываешь… В любом случае я хочу показать тебе Лондон. Нечто другое, нежели «Харродз» и «Харви Нике». Что скажешь?

Я подумала, что единственное, чего я сейчас хочу, так это пойти и купить тот кожаный жакет, который я отложила накануне. Он стоил более четырехсот фунтов, но был классического покроя — такой долго не выйдет из моды. О такой покупке никогда не будешь жалеть. Я была уверена, что его уведут, если я за ним не вернусь. Но мне понравилась сама идея провести день не в одиночестве, и потому, если Итон предлагает культурную программу, мне остается лишь повиноваться.

На следующее утро он разбудил меня в восемь, сообщив о том, что он составил для нас расписание на целый день. Мы привели себя в порядок и быстро оделись, так что в девять уже шагали по Кенсингтон-стрит. День был серый и холодный, так что я, натягивая фиолетовые кожаные перчатки, отороченные кроличьим мехом, спросила у Итона, почему в Лондоне всегда кажется холоднее, чем на самом деле.

— Это из-за влажного воздуха, — сказал он. — От сырости не спасает никакая одежда.

— Да, — отозвалась я, вздрагивая. — Прямо-таки пронизывает до костей. Слава Богу, я надела сапоги.

Итон кивнул, и мы зашагали чуть быстрее, чтобы не замерзнуть. Через пару минут мы, слегка запыхавшись, стояли перед входом в Холланд-парк.