Сергей Кучеренко - Встречи с амурским тигром

• Название: Встречи с амурским тигром
• Автор: Сергей Кучеренко
• Издательство: Издательский дом «Приамурские ведомости»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2005
• ISBN: 5-8003-0135-2

Автор книги — известный дальневосточный писатель, ученый, биолог-охотовед, кандидат биологических наук. Много лет занимался изучением экологии тигра. Рассказы о встречах с владыкой уссурийской тайги, написанные на фактическом материале, позволяют многое узнать о повадках и образе жизни редкого краснокнижного хищника. В коротких повествованиях — и гордость за великолепного зверя, и сострадание к его несчастьям. Автор призывает читателей, всех жителей Приамурья и Приморья, уважать права зверя на его тигриный дом, быть в ответе за выживание амурского тигра на нашей планете.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

…День был ясен, морозен и тих. Уже в одиннадцать Круглов лежал в засаде, устроенной на плоской макушке скалы на ворохе лапника между каменных глыб. Лежал, уткнувшись в полушубок, рядом с Феей, все хорошо понимавшей и вместе с ним осторожно наблюдавшей за четкой лентой лыжни, из-под отвеса скалы невозмутимо тянувшейся к заветному их дому.

Прошел час их бдения, другой. Выбравшееся на свой дневной предел солнце стало чуток пригревать. И Круглов незаметно задремал, потом уснул покрепче, оставаясь в уверенности, что в нужное время собака разбудит. И она разбудила. Вернее сказать, он сам почувствовал ее внезапно обострившееся до нервной дрожи напряжение. Перехватив ее взгляд, он увидел тигра для собачьего бдения непростительно близко — всего в сотне метров. Но приглядевшись к нему, простил собаку: четвероногий старик шел совершенно неслышно, остановившись же, как бы растворялся в редких стеблях пожухлой травы и кустарников.

На глазах Круглова зверь подошел к недавно настороженной ловушке, запустил в ее проход лапу, ловко выгреб капкан и подвешенный за ним кусок рябчика. Капкан звонко щелкнул, но грабитель не обратил на это ровно никакого внимания, потому что давно к этому привык. Проглотив приманку, он постоял, глядя на уходящую вперед лыжню, и побрел по ней не то лениво, не то устало. Побрел, мягко печатая узор лап по глади лыжни.

Когда он подошел на полсотни метров, Круглов взял его на мушку. Мельком пожалел, что не карабин в его руках, из которого уже можно было выстрелить, послав пулю точно по желанию: в лоб, в грудь или под лопатку. Он все четче видел и голову зверя, и грудь, и лопатку, а через минуту стал различать более мелкое… Да, как и говорил Петр Васильевич, тигр был явно стар: большой, худющий, в лохмах тусклой шерсти. Но заметил еще Круглов облезлый на треть длины густо-синий конец хвоста, бурые незаживающие раны на шее и плечах, приседание на заднюю лапу и старческое подергивание головой с седой мордой.

На траверзе скалы, когда Круглов уже потянул спусковую скобу, тигр вздрогнул и неожиданно проворным прыжком обернулся к ее вершине, явно почуяв опасность. Но было поздно: посадив мушку на его лоб, промысловик выстрелил таким слитным дуплетом, как еще никогда прежде. Перезаряжая ружье, он опустил к нему глаза, а подняв их, увидел зверя завалившимся на спину в снег, месившим воздух лапами и бившим хвостом. Его грудь была обращена к скале, в нее хотелось для надежности послать еще один дуплет, но не стал Круглов стрелять, потому что уронил тигр лапы, потянулся, вздрогнул и застыл. И все же, прежде чем спуститься со скалы, а стало быть, и потерять стреляного из виду почти на пять минут, он еще долго в него вглядывался с изготовленным к немедленному выстрелу ружьем, потому что знал несколько достоверных случаев, когда по всем признакам вроде бы издохший тигр вдруг оживал. Но этот был явно мертвым.

И только потом, поднявшись на ноги, Круглов обратил внимание на Фею: она вроде бы окаменела, выдавая в себе жизнь лишь частым дыханием, вздрагивающим носом и блеском глаз.

Она шла за ним все так же понуро, по-прежнему сзади, пока спускались со скалы и огибали ее, выходя к обрыву. Даже отстала. Показалась неподвижная в снегу туша тигра, Круглов спокойно пошел к нему напрямик, и собака присела. Но когда и к ней пришло убеждение в смерти заклятого врага, ее словно прорвало. Она лаяла взахлеб, визжала, носилась около любимого хозяина, а потом и вокруг поверженного врага. Даже восторженно взвыла, что случалось с нею очень редко. И все норовила вскинуть лапы на грудь и лизнуть в лицо самого дорогого, все понимающего и все умеющего друга.

Круглов долго осматривал тигра. Его выцветшие желтые глаза глядели в небо, и не оказалось в них ничего, кроме усталости и безразличия ко всему. Мол, пожил и будет, всему свое время, рано или поздно это должно было случиться…

Круглов вспомнил о времени, когда набросал на мертвого старика гору снега, — шел третий час. Хотелось есть, пить, послушать хорошие песни по «Маяку», расслабиться на нарах, сказав при этом свое привычное — «блаженный миг!». Но он просидел у той горы на рюкзаке с теплой одеждой еще не менее получаса, решая мучительную проблему: по праву ли преступил черту закона? И что же это такое — преступить, когда не преступить невозможно? Самосуд, когда не до судей? А если безнравственно это, то в какой мере?

Но глубоко вникнуть в проблему ему никак не давала Фея, которую все не покидал бурный восторг, желание жить и работать как и в прежние годы, и даже еще старательнее.

Она успела дотошно обследовать и пологие, скале противостоящие склоны, облаяв там белку, и берега ключа, где загнала под корч норку и отчаянно позвала хозяина… И все километры к избушке носилась собака, искала, поднимала разного зверя, услуживая другу своему единственному, пожалуй, так усердно, как никогда прежде.

И не испытывала она ни малейшего желания войти в хозяйское жилье, привычно предпочитая ему собственный, приятно прохладный закуток под избяным крыльцом.

Не люблю выдумывать рассказы и всегда предпочитаю вымыслу — были. И в этой истории по известным причинам я изменил лишь фамилию действующего лица, его профессию да кличку собаки. А знаю его давно: это интеллигентски честный, во всем мне симпатичный человек, каждое слово которого заслуживает доверия.

Вооруженный нейтралитет

Пролетела первая половина осени, минула пора грустных шорохов листопада с тяжкими вздохами надолго засыпающего леса, и пришло мне время уйти в тайгу на долгие два месяца полевых работ в самой что ни на есть безлюдной глухомани Сихотэ-Алиня.

Обосновался я в полузавалившейся от времени и неухоженности землянке на берегу шумной горной речки, в пятнадцати километрах выше и ниже по течению от своей «базы» поставил палатки с жестяными печками, наготовил дров и стал томительно ожидать снега. Без него охотоведческие исследования, а в особенности учетные работы, практически невозможны.

Однако снега долго не было, ослепительно сияло безоблачное небо, хотя морозы ночами уже лютовали. И сухая трава с листом всхлипывали при каждом моем шаге, оповещая всю таежную живность о появлении человека.

Дабы не терять время, я оборудовал самоловами несколько троп, насторожил капканы на норку и выдру, ибо, во-первых, результаты такого промысла косвенно говорят о распространении и численности зверей, во-вторых же, честно признаться, дают дополнительный заработок к скудному семейному бюджету за счет использования выходных дней и суточного времени сверх рабочих восьми часов. Днями я обследовал «порученную» мне таежную площадь, опять-таки при случае постреливая то белку или рябчика, а то зверя построже и покрупнее.

И так вот однажды удачно добыл я жирного кабанчика пудов на пять, освежевал его по всем статьям, загрузился ливером, салом и окороками, уложил оставшуюся часть туши на лабазике до следующего прихода и с радостной резвостью зашагал к землянке, благодаря таежного бога за то, что теперь и мне здесь сытая жизнь обеспечена, и солидное «кое-что» останется для дома.

Подходил я к своему жилью уже в сумерках. И еще не доходя до него сотню метров, нутром почувствовал, что кто-то ко мне наведывался. А через пять минут убедился, что гость являлся со злом на меня. Лабаз оказался разваленным, но, странное дело, разбросанные продукты тронуты не были. Даже рябчики. Поленница тоже завалилась набок. Висевший у дверей мешок с зимней одеждой был отброшен к речному берегу… И ни единого следа на каменно промерзшей бесснежной земле! Но и это не все. Я подсознательно чувствовал чей-то очень недобрый и сильный взгляд. Даже определил, что исходит он из кедрового островка, чернеющего в сотне метров от землянки. Идти туда в загустевшей темени было бы неосторожно, и потому я в ту сторону лишь грозно прокричал и пригрозил, что за последствия не ручаюсь. И тут же занялся неотложными делами. Мясо для выстывания подвесил на деревьях, сбегал за водою, сухих и сырых дров натаскал…

Ночь прошла не столько во сне, сколько в бдении и прислушивании к ничтожнейшим шорохам. В глазах всякое мерещилось, в полусонном забытьи какие-то чудовища на меня наваливались. Однако все обошлось без происшествий.

Рано утром сходил я в тот кедровничек, никого там не обнаружил, но увидел вмятые в листовый опад и хвою две лежки крупного зверя, принадлежащие медведю или тигру. А поразмыслив за сигаретой, решил, что конечно же не медведь похулиганил вчера у моего очень непритязательного жилья. Медведь — отъявленный грабитель и ненасытный обжора, он первым делом непременно съел бы мои продовольственные запасы, сваленные с лабаза, а потом наверняка устроил бы погром в землянке. Ну а мешок с одеждой превратил бы в лохмотья.

И оставалось мне предположить, что посетил меня грозный полосатый владыка здешних мест, и приходил он с целью уведомить меня, что негоже вторгаться в чужие владения… Пока что предупреждает незлобиво, но может быть и хуже, коли не обращу внимание на «добрые знаки» особого внимания.