Илья Варшавский - Человек который видел антимир

• Название: Человек который видел антимир
• Автор: Илья Варшавский
• Издательство: Знание
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1965

Научно-фантастические рассказы.

Художник Ю. МАКАРОВ.

---

Сначала мне показалось, что одна из дверей усеяна сотнями маленьких лампочек. Подойдя ближе, я понял, что это светлячки, о которых рассказывала Беата. Они сидели на свинцовой обивке двери среди странных наростов, напоминавших кактусы.

Я уже не мог тратить время на то, чтобы получше их разглядеть. Прошло более двадцати минут, как я расстался с Арсеньевым. Он уже мог вернуться. Легко представить себе его ярость, когда он увидит, что меня нет на месте.

Я прошел еще немного, и уже собирался повернуть назад, когда заметил яркое пятно света вдали.

Часть коридора в этом месте была разрушена, В большом проломе виднелось голубое небо. Впереди коридор был завален обломками бетона вперемешку со стальными конструкциями. Слева в стене зияло большое отверстие. Я заглянул туда. В огромном зале перед параболическим экраном стояла человеческая фигура.

«Арсеньев? Но почему он без скафандра?» — В его неподвижности было что-то зловещее.

Я пролез в проем и побежал к нему. Бешено колотилось сердце от бега. Я задыхался, перед глазами мелькали красные пятна. Смотровое стекло запотело от учащенного дыхания.

Я остановился, чтобы продуть шлем…

Это был не Арсеньев. Вполоборота ко мне, прижав левую руку к груди, стояла… Мария! Нет, не Мария, а ее статуя, отлитая с необычайным искусством из зеленоватого тусклого металла.

Я сделал несколько шагов вперед.

Очень медленно, как это бывает только во сне, она повернула голову и улыбнулась.

Дальше все потонуло в клочьях серого тумана, перешедшего в густой плотный мрак.

***

Мне очень трудно восстановить в памяти все, что было дальше.

Очевидно, я долго находился в бессознательном состоянии.

Когда я открыл глаза, то лежал на полу без шлема. Моя голова покоилась на гладких металлических коленях.

— Очнулся? — спросила Мария, кладя мне на лоб ледяную руку. — Мне пришлось снять с тебя шлем. Кончился кислород, и ты начал задыхаться.

«Теперь уже все равно», — подумал я.

— Я знала, что придешь.

— Что с тобой случилось? — спросил я.

— Не знаю. Я очень плохо помню тот день. В памяти осталась только вспышка света, а потом наступила вот эта странная скованность.

Она провела рукой по моим волосам.

— Ты мало изменился.

— Вот, только поседел, — сказал я.

— Как я рада, что ты здесь. Ведь мне почти никого не приходится видеть.

— Разве… у тебя кто-нибудь бывает?

— Один раз приходил какой-то парень с девушкой. Они были в таких же скафандрах, как ты. Я просила их забрать меня отсюда, но они сказали, что это пока невозможно. Я очень радиоактивна. Обещали потом что-нибудь сделать. Вот теперь я и тебя погубила. Ведь ты без шлема.

— Ах, теперь все равно, — сказал я.

— Милый!

Зеленая металлическая маска склонилась над моим лицом. Я в ужасе закрыл глаза, почувствовав прикосновение холодных твердых губ.

— Милый!

Острые, как бритвы, ногти вонзились мне в плечо.

Дальше терпеть эту пытку не было сил.

— Пусти!!!

***

Я открыл глаза. Склонившись надо мной, стояла Беата.

— Ну вот! Опять расплескал все, — сказала она, стараясь разжать ложкой мне губы.

— Беата?!

— Слава богу, узнали! — засмеялась она. — А ну, немедленно принять лекарство!

— Где я?

— На базе. Ну и задали же вы нам хлопот! Арсеньев с Юрой целый час вас разыскивали в этих катакомбах. Назад тащили на руках. Ваше счастье, что были в бессознательном состоянии. Дал бы вам Алексей Николаевич перцу!

— Где меня нашли?

— У статуи.

— Значит, это правда?!

— Что именно?

— То, что… статуя… живая.

— Глупости! С чего это вы взяли?

— Но… она… шевелилась.

— Игра расстроенного воображения. Наслушались моих рассказов о светляках, и вот почудилось нивесть что. Не зря Арсеньев не хотел вас туда пускать. А я — то, дура, еще за вас просила!

Я никак не мог собраться с мыслями.

— Откуда же эта статуя?

— В момент аварии ваша жена стояла перед параболическим экраном, на пути потока излучения. Очевидно, пройдя через нее, поток как-то изменил собственную структуру и выбил из поверхности экрана ее изображение, сконцентрировавшееся в фокусе параболоида. Впрочем, Юра вам расскажет об этом более подробно, я не сильна в физике.

— А что Арсеньев намерен с ней делать?

— Положить в свинцовый гроб и зарыть в землю. Она вся состоит из радиоактивных элементов. Люшин облучился, когда пытался ее исследовать.

— Скажите, — спросил я, помолчав, — Алексей Николаевич очень на меня сердится?

— Очень.

— А вы?

— Убить готова! К счастью, вас сегодня отправят в город.

Я подождал, пока за ней закрылась дверь, расстегнул на груди рубашку и поглядел на левое плечо… Там были четыре глубоких ссадины… Вероятно, я поранился, когда упал.

Дельта-ритм

Васильев открыл глаза и посмотрел на часы. Было двадцать минут четвертого. Значит, сегодня это продолжалось два часа. На столе перед ним тихо пощелкивал автомат, включающий каждые десять минут осциллограф. Сняв с головы контакты, Васильев вынул кассету из осциллографа и пошел в темную комнату. Через двадцать минут у него в руках была проявленная пленка. Сомнений не могло быть: опять дельта-ритм — колебания с частотой три герца и почти постоянной амплитудой.

— Марина! — крикнул он, подходя опять к столу.

Из соседней комнаты вошла девушка в белом халате и вопросительно взглянула на Васильева.

— Дадите три вспышки света с произвольными интервалами, — сказал он, гася в лаборатории свет.

Подойдя к аквариуму с розоватой жидкостью, в которой плавал комок серой массы с торчащими из нее проводами, он включил катодный осциллограф. Зеленая светящаяся точка возникла на экране. Он манипулировал рукоятками прибора, пока точка на экране не превратилась в кривую синусоидальной формы.

Яркая вспышка света залила лабораторию и погасла. Сразу же изменилась и форма кривой на экране. Одновременно с уменьшением амплитуды на кривой возникли колебания значительно более высокой частоты.

Так повторилось три раза.

— Можете идти, Марина.

Васильев сел на стул и обхватил голову руками. Некоторое время он сидел неподвижно, затем, приняв решение, взял со стола папку и направился во второй этаж.

Несколько секунд он нерешительно стоял около двери с табличкой:

Профессор А. А. Сильвестров

— Можно к вам, Анатолий Александрович?

— Пожалуйста, входите. Как у вас дела?

— Извините, Анатолий Александрович. Я к вам сегодня пришел по сугубо личному делу, по поводу… Ну, словом, в качестве пациента.

— Что случилось?

— Последнее время со мной происходит что-то странное. Какие-то приступы оцепенения. Это не сон и не обмороки. Я хорошо слышу все, что делается в лаборатории, но вместе с тем испытываю непонятные ощущения, которых не могу объяснить. В мозгу возникает какое-то подобие образов, совершенно мне чужих. Как будто кто-то старается мне их внушить, однако эти образы настолько отвлеченны, что я их не могу связать с какими-либо конкретными представлениями.

— И давно это у вас?

— Началось дней десять тому назад. Вначале приступы продолжались не более нескольких минут. В течение последних трех дней их длительность резко увеличилась. Сегодняшний продолжался два часа.

— Раздевайтесь! — коротко сказал Сильвестров.

Осмотр занял немного времени.

— С такой нервной системой, как у вас, — сказал профессор, — можно в космос отправлять. Решительно ничего не могу обнаружить. Может быть, легкое переутомление. Как вы спите?

— Сплю хорошо.

— Старайтесь побольше отдыхать. Кстати, как дела в лаборатории?

— Последний опыт проходит удачно. Нам удалось не только сохранить мозговую ткань в условиях искусственной питательной среды и газообмена, но и даже поддержать в какой-то степени ее жизнедеятельность. Части мозга, взятые у различных кошек, отлично приживляются друг к другу. Сейчас у нас в искусственных условиях живет, если можно так выразиться, гигантский комок мозговой ткани, содержащий, более восьмидесяти миллиардов нервных клеток.

— Ого! В восемь раз больше, чем насчитывает человеческий мозг! Почему же они не погибают, как в предыдущих опытах?

— Мы установили, что отсутствие раздражителей вызывает быструю гибель нервных клеток. В этом опыте клетки периодически подвергаются раздражению ультрафиолетовым облучением и электромагнитным полем высокой частоты.

— И как же они на это реагируют?

— Вначале никак не реагировали. Последнее время нам удается через вживленные контакты записывать на осциллографе колебания с частотой три герца и амплитудой восемьсот — девятьсот микровольт.

— Дельта-ритм?

— Совершенно верно! Вначале весь ансамбль давал один и тот же ритм. Потом различные участки начали проявлять отклонения в пределах полутора герц по частоте и триста — четыреста микровольт по амплитуде.