Астра - Роль «зрелой женщины»

• Название: Роль «зрелой женщины»
• Автор: Астра
• Издательство: БПП
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009

Любви, любви!

Женщине нужна любовь, океан любви, отовсюду, ежеминутно — тогда она цветёт, тогда у неё всё ладится.

---

Ирина прошла на кухню. Готовое к трапезе, угощение насмешливо ожидало на столе. Лишь ваза была без цветов, наполненная отстоянной водою.

— Да что за страдание! Можно ли так поступать!

Боль охватила виски. Никогда с нею не случалось такого, она всегда была здорова, всегда готова к работе, к дальним поездкам хоть в Серпухов, хоть куда. В девять раздался звонок. Помертвев, Ирина схватила трубку.

— Я слушаю!

Звонила Киска.

— Алло, мамуля? Ты здорова?

— Конечно. Как ты поживаешь?

Но чуткая Киска уже уловила что-то.

— Мамуля, ты правда здорова?

— Да, да. А что?

— Голос какой-то…

— Тебе показалось, доченька. Или, может быть, после вчерашнего банкета у Насти. Павлу, знаешь ли, исполнилось сорок лет, и вот был этот юбилей. До поздней ночи.

— Вот теперь понятно. Головка болит? А я было испугалась. Тогда приезжай завтра и привези ананас.

— Ананас?

— Я проспорила Ленке, а у нее день рождения. Понимаешь?

— Прекрасно понимаю, выберу самый спелый. Еще чего-нибудь хочется? Не ей, а тебе?

— Жевачку кругленькую, синюю.

— Привезу. Целую тебя.

— До завтра.

Ирина положила трубку и опустилась возле нее на пол.

Разговор с дочерью подбодрил ее, боль почти прошла, она решила махнуть на все рукой и первая посмеяться над собою, но через полчаса все вернулось.

— Он меня бросил! — вошла в грудь новая игла. — Я старуха для него. Ста-ру-ха. Все. Неужели?

Приложив к лицу руки, она принялась ходить из угла в угол, все глубже погружаясь в боль.

А в это время в кафе на Новом Арбате сидела компания молодежи, обычные девушки и юноши. В выходные дни за умеренную сумму такие ребята проводят вечерок в сверкании огней, под звуки ритмичной музыки, с бутылочкой сока или единственной бутылкой вина, сладостями, мороженым. Отношения между ними просты и доверительны, потому что все трудятся и никто ни от кого не зависит.

Был здесь и Виталий. И он был старше всех.

За последние три-четыре года он как-то отстал от своих ровесников. Школьные друзья стали серьезными людьми, и лишь он, словно мальчик, все ждал, что кто-то позаботится о нем, уладит его дела, рассчитывая на женщин. Иногда это удавалось. Но за этим столом некому было опекать его. Он злился.

Все пили напитки из больших пестрых бокалов, бросая в них округлые кусочки льда. Шутили, танцевали. Виталий, по странной упрямости, раз за разом приглашал молоденькую девчушку из-за соседнего стола, словно не замечая соседок, сидящих с ним рядом. Девушки переглядывались и пожимали плечами.

— Кто знает, как получить прозрачные ледышки? — поинтересовалась одна из них, рассматривая на свет кусочек льда, слегка обтаявший за вечер. — В моем холодильнике без пузырьков не обойдешься.

Ребята задумались.

— Может, под струей?

— Я знаю, — поспешил Виталий. — Их замораживают под током.

— И под лаптем тоже, а, Вит? — съязвил плечистый парень. — Классно.

— Ну, ты… — Виталий свирепо посмотрел на обидчика, вскочил из-за стола и убежал.

Ребята засмеялись.

— Он у нас мнительный.

— А мнительные пусть дома сидят. Навязался в компанию, так помалкивай. Надоело его вранье. Дешевка, — поморщился тот, накаченный парень с золотым перстнем на большом пальце.

Глупая выходка подпортила настроение всем.

— Убежал, спрятался. Как ребенок…

— Вернется, никуда не денется. Впервой что-ли, — пренебрежительно откликнулся кто-то.

И Виталий вернулся. Сел, надутый, ни на кого не глядя.

Время шло к закрытию. Все стали сбрасываться по счету. И лишь Виталию нечего положить. Затравленно озираясь, он тихо обратился к своему обидчику.

— Займи мне и сегодня тоже, а? Я верну, чессно-слово. Сразу за все.

— Когда? — жестко спросил тот.

Все опустили глаза. Виталий заметался.

— Скоро, — залепетал он. — Как только…

— Когда?

И вдруг молния словно озарила Виталия.

— А-а… через час. Я кретин! — он схватился за голову. — Я совсем забыл! — он расцвел на глазах и уверенно потребовал внимания. — У меня есть любовница, актриса, старше меня. Чессно-слово! Красивая, известная. Вы ее знаете, ее все в лицо знают. Она сама на меня вешается, а я что, отказываться должен? Чессно-слово! Эти старушки напоследок такое выделывают! Сейчас я ей позвоню, она сразу привезет.

Все молчали.

— Чессно-слово! — уверял он. — Только позвоню.

За него уплатили по счету, но поворот событий заинтересовал всех. Уже на улице, направляясь к Манежной площади, они вновь вернулись к нему.

— Звони, — обидчик протянул мобильный телефон.

Виталий принялся торопливо рыться в карманах в поисках номера телефона. Посыпались истертые бумажки, квитанции. Нашел.

— Сейчас. Чессно-слово! Так.

…Обвязанная шалью, Ирина горестно смотрела на экран. Что-то мелькало перед глазами, в голове звенело, болело горло. Нет, она уже не ждала. Ей было страшно: вот так же, держась за горло, после нервного потрясения ушла ее мать.

Вдруг зазвонил телефон. Она вздрогнула.

— Привет! — весело сказал молодой мужской голос.

— Здравствуй, — Ирина испугалась.

— Ты ждала меня? — уверенность Виталия возросла.

— Д-да.

— Тогда приезжай.

— Как?

— Молча, как.

— Прямо сейчас?

— А тебе не все равно?

Она молчала. Он понял, что оплошал.

— Приезжай скорее. Я соскучился.

— Куда? — спросила Ирина.

— Аа… к Охотному ряду, к памятнику Жукову.

Это было близко. От Новокузнецкой до Театральной.

— Н-ну, хорошо, — согласилась она.

— Захвати faive, — сказал он.

— Что?

— Пять.

— Пять чего?

— Баксов, конечно. Или десять. Десять.

— Долларов?

— Да. Жду.

В трубке раздались гудки.

Ирине стало зябко в теплую летнюю ночь.

— Деньги…

Но это же Вит! Он ждет ее!

В светлом платье с мелкими блестками она выбежала из дома. Ничего, ничего, пусть бьется у горла этот странный пульс, все пройдет, едва она прильнет к груди Вита. Любовь излечит. Голова работала ясно, слишком ясно. Можно, можно ехать на свидание к молодому мужчине, но где взять молодые иллюзии? Летучие восторги юных лет? Ах, в молодой любви по-прежнему — одна сумятица. Зато есть и страсть, зрелая страсть.

Она увидела Виталия издали.

— Вит!

Он поднял руку, но не сделал навстречу ни шага. Пусть видит его компания, как его любит, известная (все узнали?) актриса.

Его компания наблюдала чуть поодаль. Вот бежит к Виталию эта красотка, вот он раскрыл объятия.

— Давай.

Она протянула деньги.

— Спасибо, — небрежно бросил он, — ты меня очень выручила. Я тебе отдам. Чессно-слово, отдам. А теперь мне надо идти, меня ждут, — он оглянулся на своих. — Я тебе позвоню.

Ирина ахнула, схватилась за горло. Чувствуя себя обнаженной под взглядами его друзей, она повернулась и побежала назад, к метро.

Дома ей стало хуже. Постанывая, она бродила по квартире, бродила, пошатываясь, наконец, в халате спустилась в переулок. Ночная темнота редела, но окна в домах еще были темны. У тротуаров стояли дорогие иномарки, летел с тополей пуховый снегопад.

Куда-то ей надо было ехать? Ах, да, в лагерь, с ананасом.

… Длинные тени островерхого здания перекрывали половину привокзальной площади. Несмотря на ранний час, мелкие торговцы уже раскидывали столики, натягивали палатки. Электрички сменяли одна другую, толпы прибывавших в Москву пассажиров устремлялись к подземному переходу, к станциям метро, и быстро исчезали, чтобы смениться новыми и новыми волнами. Ирина неуверенно пересекла площадь, неловко задела столик продавца с красивой горкой фруктов, охнула от грубого окрика, купила в другом месте ананас и нашла себе место в вагоне поезда.

— Свежие газеты, последние новости, — прошел по вагону газетчик.

— Шоколад, открытки, жевательная резинка.

— Мороженое, мороженое…

— Календари, карты, прищепки, носки…

Они шли чередой, эти продавцы, зарабатывая свой хлеб.

Ирина сидела сжавшись, словно от холода. Закрыв глаза, она ехала станцию за станцией, не ведая, что ее надломленные брови видны всем пассажирам.

— Дочка, — осторожно окликнула ее старушка, сидевшая напротив вместе со старичком. — Не убивайся, доченька!

Ирина открыла глаза.

«О, старость, старость, убогая, седая», — нервический озноб завьюжил по душе.

Поезд мчался дальше. Как любила она его стремительный бег по зеленому Подмосковью, как смотрела всегда на дальние взгорья и холмы, желтые дороги к деревням! Но не сейчас.

— Дочка! — не унималась соседка. — Что стряслось-то? Поделись, поможем чем-либо?

Ирина, не открывая глаз, молча помотала головой.

— Не приставай к человеку, — тихо одернул ее старик. — Мало ли.