Алексей Кирпичников - Сталинъюгенд

• Название: Сталинъюгенд
• Автор: Алексей Кирпичников
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3158-6

В 1943 году, накануне летней кампании, пятнадцатилетний сын одного из высших сталинских сановников застрелил одноклассницу, после чего покончил с собой. Следствие по делу возглавил сам народный комиссар госбезопасности СССР. Выяснилось, что погибший, ученик элитной школы, организовал среди одноклассников тайную организацию, использовавшую символику фашистской Германии. В эту организацию, среди прочих детей высокопоставленных руководителей СССР, входили двое сыновей Анастаса Микояна, и даже племянник самого Иосифа Виссарионовича…

Военно-приключенческая повесть «Сталинъюгенд» написана на основе достоверных фактов. С согласия ныне здравствующих героев в повести сохранены подлинные имена участников событий.

---

Совещание длилось более трёх часов. Хозяин выслушивал доклады, почти не перебивая. По окончании он придирчиво, зная дело, задавал вопросы и, получив ответы, иногда обращался к тому или иному специалисту за комментарием. Потом — коротко резюмировал каждое выступление, очерчивая круг мероприятий, которые считал необходимым осуществить.

Разговор шёл о Резервном фронте, который формировал Микоян, сделавший основной доклад. К концу совещания Анастас Иванович с удивлением заметил, что пару раз на секунду упускал нить дискуссии — из головы не выходила история с Ваней. Когда Сталин подводил итоги, член ГКО вынул из папки заранее подготовленную записку:

Дорогой Иосиф,

заранее прошу извинить, но семейные обстоятельства вынуждают меня обратиться с просьбой о короткой личной встрече.

Анастас Микоян

Сложив листок вдвое, он жестом попросил Маленкова передать его Хозяину. Закончив выступление, Сталин прочёл обращение и отложил его в сторону. Участники совещания поднялись с мест и начали покидать кабинет в обратном порядке — последними выходили члены ГКО. Анастас Иванович уже направился к двери, но его догнал негромкий голос Вождя:

— Товарищ Микоян, задержитесь, пожалуйста.

Согласие Сталина сразу же принять его наедине показалось Анастасу Ивановичу не худшим предзнаменованием.

Когда Поскрёбышев закрыл двери опустевшего кабинета, Верховный указал Микояну на стул и — пока тот настраивался на разговор — распотрошил две папиросы «Герцеговина Флор», набив табаком трубку.

— Ну, чего там у тебя? — не поднимая глаз, спросил Сталин и глубоко затянулся.

— Иосиф, мой сын Иван совершил серьёзный проступок. Да и сам я допустил непростительную оплошность.

— А конкретнее?

— Начну с себя. Ты знаешь, что Степан и Алексей воюют. На побывку они навезли в дом много трофейного оружия. Мои младшие — Ваня и Серёжа — от его вида просто с ума посходили. Короче, я разрешил им взять себе по пистолету. Чекисты учили их стрелять в тире, объясняли правила обращения… Став взрослее, мальчики попросили избавить их от постоянного сопровождения. Я согласовал это с генералом Власиком, и им разрешили носить оружие для самообороны. А делать этого было нельзя… В итоге Ванин друг, сын товарища Шахурина, упросил Ваню дать ему на один день «вальтер» якобы попугать свою «любовь» — дочь посла Уманского. Тот не хотел отпускать её с отцом в Мексику. Иван по дурости дал. А дальше ты, наверное, знаешь. Сын Шахурина и Уманскую застрелил, и с собой покончил… Ваня, конечно, уже не маленький, но я считаю, что вся вина лежит на мне — нельзя разрешать детям иметь оружие.

— Это всё?

— Да вроде бы и этого хватает.

— Что тебе сказать, Анастас, — в растяжку произнёс Сталин. — Дело и впрямь нехорошее.

В огромном кабинете тучей повисла гнетущая пауза. Сталин снова раскурил потухшую было трубку и посмотрел на Микояна тяжёлым, немигающим взглядом своих жёлтых глаз.

— В отношении оружия ты поступил даже не халатно. Ты поступил преступно. И в результате — погибли дети. Выводы пока делай сам. А что касается твоего сына… — После небольшой паузы Вождь продолжил: — Пусть компетентная организация определит степень его вины. Нечего нам в это вмешиваться.

На какое-то время опять воцарилась давящая тишина, прерванная зловеще спокойным голосом Вождя:

— И тебе я тоже советую поговорить с Вано, чтобы он всемерно помогал следствию. Думаю, мы и твой поступок разберём, когда придёт время… а пока иди и работай. Дел у тебя — невпроворот. По службе к тебе претензий нет. Ты хорошо трудишься. Сейчас главное — Резервный фронт. Не забывай — его обеспечение на тебе.

Сев в машину, Микоян погрузился в размышления. По большому счёту он и не ждал от Сталина другой реакции — Хозяин не проносил мимо рта промахи приближённых.

«Сегодня в моё досье ляжет страничка с информацией, которая в нужный день, станет хорошим довеском ко всему остальному, что Иосиф наковырял на меня за эти годы. Только вот когда наступит этот "нужный для Него день"»? — грустно подумал Анастас Микоян.

* * *

Оставшись один, Сталин соединился с Берией, подстерегавшим звонок в своём кремлёвском кабинете. Лаврентий Павлович прекрасно понимал причину, по которой Микоян выклянчал у Хозяина аудиенцию, и с нетерпением ожидал реакции последнего на челобитную хитрого армянина.

— Что у тебя есть по делу убийства Уманской? — спросил Верховный.

— Иосиф, НКГБ подготовило план следственных мероприятий. Я его просмотрел и считаю дельным. План уже находится среди материалов, которые завтра лягут к тебе на стол, но если хочешь, могу доставить его немедленно.

— Пожара нет. Передашь с другими бумагами. Пока я не посмотрю, вы ничего не предпринимайте, но информацию собирайте.

Закончив разговор, Сталин вызвал Поскрёбышева и распорядился проследить, как Меркулов станет вести следствие:

— Мы порекомендовали опираться на УПК. Если со стороны НКГБ будут нарушения, немедленно доложи. У тебя хватит возможностей получать полноценную и объективную информацию с площади Дзержинского по своим каналам? — заканчивая инструктаж, спросил Сталин.

— Непременно, Иосиф Виссарионыч. Всегда хватало, а чего ж теперь не должно хватить?!

— Хорошо. Готовь выезд на Ближнюю.

8

Измотанный и опустошённый тремя почти бессонными ночами Кирпичников ехал на дачу в Барвиху. Напряжение держало его в течение всего совещания в ГКО — ведь обстановку, связанную с выпуском артиллерийского, миномётного и стрелкового оружия для летней кампании, докладывали курируемые Кирпичниковым оборонные наркомы Устинов и Горемыкин. Ряд точных и конкретных вопросов, заданных Хозяином, дали понять, как хорошо Сталин знал ситуацию и какое огромное значение придавал бесперебойному, постоянно наращиваемому выпуску вооружений, включая и освоение новейших систем. Несколько раз он обращался за комментариями к Берии и к Кирпичникову. Семь потов сошло с Петра Ивановича, пока ему не стало ясно, что в целом Вождь удовлетворён.

«Конечно, устал чертовски, — подумал замчлена ГКО. — Но разве можно сравнить сегодняшнюю ситуацию с той, что была в начале войны?… Сейчас вся промышленность работает на полных оборотах. Производственные мощности уже значительно превосходят предвоенные. А сколько новых видов оружия освоено. Полным ходом идут поставки по «ленд-лизу», что тоже серьёзно помогает затыкать дыры. Естественно, спрос со стороны Лаврентия Павловича по-прежнему колоссален — он своими заданиями не дает расслабиться ни на минуту. И сам труд всё также занимает до 18 часов в сутки. Но характер работы по сравнению с первыми месяцами войны очень сильно изменился. Сегодня на мне уже в основном лишь контроль оборонных наркоматов. То ли дело в 41-м»…

И Кирпичников окунулся воспоминаниями в чудовищные по напряжению месяцы после начала войны.

* * *

Тогда, после шока первых дней безостановочного отступления, Сталин замкнул на себе руководство фронтом, с непривычки безуспешно пытаясь скоординировать действия вооружённых сил. Но он же неусыпно руководил и Государственным Комитетом Обороны. В ГКО Вождь поручил Берии, Микояну, Вознесенскому и Кагановичу осуществить эвакуацию всех жизненно важных производств в отдалённые районы страны с последующим разворачиванием и наращиванием их в местах эвакуации. Не хватало оружия и боеприпасов. Людьми, которым предстояло с этим оружием встать на пути немецких армий, Сталин располагал в достатке.

В этой четвёрке Микоян и Вознесенский определяли список заводов, подпадавших под эвакуацию, подбирали точки их дислокации на новых местах и рассчитывали потребное количество технических средств и рабочей силы; Каганович отвечал за бесперебойное обеспечение потребностей страны в транспорте, а Берия руководил строительством. Этим Сталин отдавал должное Лаврентию Павловичу как, наверное, единственному тогда человеку, способному достичь цели, не считаясь ни с какими затратами и, в первую очередь, с человеческими жизнями. К тому же Берия был полновластным хозяином ГУЛАГа и всей его колоссальной индустрии, а для строительства оборонки на Востоке как раз и требовались миллионы рук заключённых.

Эвакуировались многие тысячи предприятий, и не только выпускавшие броню, сталь, чугун, порох, горючее и прочие составляющие вооружений, — огромное количество мирной продукции было не менее необходимо фронту. Практически за Волгой предстояло вновь построить всю промышленность страны, до начала войны располагавшуюся в западных районах России и на Украине.

Получив от Хозяина столь высокие полномочия, оберчекист начал с создания работоспособного, облечённого огромной властью аппарата. Не желая оголять производственное руководство ГУЛАГа, он — с согласия Сталина и Совнаркома — забрал у Вознесенского трёх заместителей председателя Госплана: Николая Борисова, Петра Кирпичникова и Василия Кузнецова, сделав их своими замами по вопросам вооружений, и поручив курировать и контролировать по линии ГКО разные оборонные отрасли. Впрочем, от должностей зампредов Госплана, от кабинетов со своими подчинёнными в Доме Совета народных комиссаров в Охотном ряду, от кремлёвских зарплат, продуктовых пайков и привилегий их никто не «освобождал».